Потом они сели в поле, и тут же подрулила машина, напоминавшая черный воронок. Два гуманоида поместили Ваню в закрытый кузов без окон, сами ушли, дверь заперли, а Ваню потом долго трясло по колдобинам. Только под самый конец езды заслонка со стороны водителя приоткрылась, и ему прогавкали что-то непонятное. Это длилось несколько секунд, но Иван через окно успел кое что рассмотреть. Он увидел здание, к которому они подъехали, очень похожее на Лубянку, слева от него мелькнуло нечто, напоминавшее Детский Мир, и тут же окошко захлопнулось. Ваня сильно удивился, особенно от того, что перед Лубянкой вместо Дзержинского стояла огромная статуя семиногого краба. Машина остановилась, и Ваню повели долгими коридорами, по этажам, и наконец впихнули в тесную камеру, набитую черт знает кем.

  Потом, через годы, Ивану объяснили этот удивительный феномен. Космические цивилизации, при всем их разнообразии, часто развиваются по одним и тем же законам классовой борьбы, поэтому даже в разных частях Вселенной Лубянка очень похожа. Лубянка есть Лубянка, говорил ему следователь, чего лыбишься? Правильно, отвечал Ваня. Я только не знал, что учение Маркса распространяется и на Космос.

  Он долго не мог понять, за что его арестовали. На допрос его не брали, как он ни просил на утренних поверках, надзиратели не понимали русского языка. Ваня уверился, что про него забыли, и видно ему придется пока жить здесь. В камере в страшной тесноте сидели, лежали, висели и парили в воздухе зеки чуть не со всей Галактики. Кормили очень плохо, какой-то холодной бурдой. Как же это они, думал Ваня, звездолеты запускают, а нормальной еды у них нет? Но потом узнал, что это вселенский закон социализма.

  Все зэки страдали, каждый по-своему. Будучи слишком разными, они общались с большим трудом. Случались и конфузы. За обедом в спешке съели одного заключенного, приняв его за овощ. В баню водили раз в месяц. Ваня оброс, провонял, завшивел, но не отчаивался. Это все временные трудности. И вот однажды на рассвете его схватили за шкирку и куда-то повели.

  Следователь напоминал человека, только за спиной у него трепыхались ангельские крылышки. Увидев крылышки, Иван успокоился. Сейчас наконец разберутся, ведь он же честный коммунист. Но следователь поглядел куда-то мимо и сказал:

  - Дундун вопс гып нав шлип дыгдым!

  На это Ваня, с самой доброжелательной улыбкой, ответил примерно так:

  - Дыб дуб мэпс э вуыц.

  Это привело следователя в неописуемую ярость. Минут десять он орал, стучал по столу и хлопал крыльями, поднимая шум на всю тюрьму. Потом, громко топая, явился охранник, и Ваню вернули в камеру.

  Второй допрос случился долгие годы спустя. К тому времени, от безделья, Иван освоил понемножку разные галактические языки и мог объясняться. Оказалось, что всех обвиняют в заговоре против Бураганской власти. Как они смогли составить заговор, не понимая ни слова, такие доводы не рассматривались. Вариантов у Вани, объяснял ему в камере сосед, очкастый коршун, всего два - первый это расстрел, а если нет, всех отправляли на Кымолу рубить лес. Этой Кымолы боялись не меньше чем расстрела, потому что дольше трех месяцев там никто не живет.

  Теперь его допрашивал другой следователь, очень похожий на первого. Он воззрился на Ивана, и приказал, чтобы тот сам сознался во вредительстве. Иван ничего не мог вспомнить, кроме того, что он случайно увел звездолет и оставил бураганских граждан без летающего средства. Но он же не знал.

  - А, это как раз херня, - сказал следователь. - То были невозвращенцы. Их там арестовали, и сейчас пытают. Хотят, чтобы признались, что они американские шпионы. Они отпираются, а им никто не верит.

  Что касается Вани, его преступный замысел состоял в том, что он хотел продать звездолет во враждебное государство Ксы. Ваня рвал на себе рубашку.

  - Я коммунист! Стреляйте! Не знаю никакого Ксы!

  - Расстрелять успеем. Ты пока не шуми.

  И следователь дал ему подписать протокол на неизвестном языке.

  - Я тут ничего не понимаю!

  - Не важно. Распишись.

  Оказалось, помимо звездолета, Ване шьют еще аморалку со спящей блондинкой.

  - С блондинкой, признаюсь, было. Хотя что толку... Но тут я осознал.

  - Ну вот, ты уже на пути к исправлению. - Следователь взмахнул крылами. - Давай, не тяни душу. Подписывай, все равно тебе скоро хана.

  И Ваня, как многие и многие другие, махнув рукой, подписал.

  Еще через год, после долгих проволочек и пересылок, Ваня в худом тулупчике стоял по колено в снегу у подножья заснеженной высоченной ели, и при температуре -60 пытался ее рубить тупым топором. Снег от каждого удара сыпался на него сверху, а ель даже не шевелилась. Силы от лагерного питания кончились, Ваня стал дистрофиком, но если он остановится, при такой погоде за пять минут превратится в ледяной столб. Ваня уже семь раз писал просьбы в Верховный Совет и лично товарищу Прежнему, все без ответа. И вот он почувствовал, что еще раз поднять топор не в силах. Он умирал.

  - Дедушка, - вяло подумал Ваня. - Идиот. Зачем они делали революцию?

  Ему постучали по плечу. Сзади стояли два гуманоида с винтовками.

  Ну вот, пришел расстрел за невыполнение нормы.

  - Иваа Трыпло, - что означало Иван Теплов. - С вещами на доследование.

  Оказалось, те четыре перебежчика признались наконец, что они американцы, и их услали в Читу шить мешки. Но это было слишком легким наказанием. Поэтому Ивана освобождают, он расскажет президенту РФ как все было. Россия и Бураган наладят дипотношения, а предателей вернут домой и разберутся по Бурагански.

  Так Ваня вернулся на Землю. Следствие все подтвердило, нашли даже двух бомжей, сожравших пиццу из лужи. Иван снова убежденный коммунист, и советник президента по космическим отношениям. Так что, граждане, не волнуйтесь, он вам поможет.