Рим достал яблоки и ещё раз посмотрел на посылку. "Римушу лично в руки. Важно". Ему было не до глупых шуток, а это скорее всего была именно она. Почему-то вспомнились школьные шутки его товарищей по учёбе. Они подбрасывали свёртки со своими фекалиями на пороги соседей, поджигали и, постучавшись, с расстояния наблюдали, как человек топтал горящую бумагу с закономерным результатом. Что ещё могло быть в бумажном пакете, доставленном ему без марок и штемпелей официальной городской почты?
Рим ел, разглядывая стоящую напротив него посылку. А вдруг там фамильные драгоценности? Чьи? А неважно. Просто какая-то вещица-загадка, как в дешевом романе. "Я обращаюсь к вам с моим последним воззванием в поисках справедливости..." Ну и какой-нибудь бред про преследование, про могущественных врагов, про Рима, как единственную надежду на спасение. Почему бы и нет? Он, конечно, не крутой парень в модном пальто из эленийского драпа и вечно убранными от разочарования руками в карманах, но в знатную переделку уже попал. Может быть, после сегодняшнего похищения и пытки в мыслеплётов, и пальто появится.
...всё-таки дерьмо. Ну что там ещё может быть?
Голова Махуша.
Нет, голова не поместится, так что ухо или палец. Или, если отправитель знает об их интимных отношениях, член.
Рим убрал со стола и взял ножницы. Он разрезал пакет и достал три записные книжки на сорок страниц, обернутые в лист бумаги. На листе было напечатано "Римуш! Махуш, мой брат, много рассказывал о тебе. Он говорил, что ты надёжный человек и его друг. Пожалуйста, забери себе эти бумаги и подержи какое-то время. Если с нами случится беда, употреби их на пользу моего брата или, если обстоятельства так сложатся, уничтожь их, если ты понимаешь, о чём я говорю и знаешь об этом. Я, к сожалению, ничем не могу ему помочь и, возможно, сама буду находиться в огромной опасности. Пусть Элени хранит вас. Мера".
Последняя строка была написана от руки ужасным пляшущим почерком. И роспись. Мера, урождённая Ракеш. Римуш зачем-то посмотрел листок насквозь против света лампы, но кроме обычных водяных знаков бумажной фабрики ничего не увидел. Кривой почерк с пляшущими буквами и уезжающей вверх строкой был похож на почерк Махуша. Ведь у брата и сестры могут быть сходства не только во внешности? Махуш рассказывал, что несмотря на все семейные перипетии он был близок с сестрой и помогал ей деньгами, если к концу месяца не тратил всё. Мера по его рассказом выходила очень гордой и отчаянной молодой женщиной. После скандала в семействе Ракеш она приняла сторону изгнанной матери и покинула отцовский дом, отказавшись от семейной фамилии и сопутствующих привилегий. Махуш рассказывал, что ему в своё время стоило больших усилий уговорить отца не вредить сестре, а оставить всё, как есть. Убеждал, что сестра раскается и вернётся, и что если отец навредит ей, то останется без дочери и без продолжения рода через неё. Возможно, Махуш по своему обыкновению хвастал и безбожно врал. Со своей сестрой, не смотря на все обещания, он Рима так и не познакомил.
То, что он рассказал Мере о нём, как о надёжном друге, было приятно.
Рим отложил записку и пролистал записные книжки. Это были дневники и одновременно хозяйственных книг. Взгляд выхватывал даты и заголовки над крупными кусками текста, рядом же были списки покупок, карточные долги, расписание зачётов и даты свиданий с девушками. Как сам Махуш говорил про последнее, "чтобы соответствовать отцовским ожиданиям". Рим ему верил и старался не обижаться.
Часть записей свободно читалась, а часть на первый взгляд была простыми каракулями или тарабарщиной. На всякий случай Рим поднёс раскрытую книжку к зеркалу, но всё равно не смог прочитать. Махуш зачем-то зашифровал часть записей. Прятал от отца? Возможно, поэтому и отдал их сестре. Но всё равно, зачем? Если книжки больше не нужны ему постоянно, то не проще ли их уничтожить? Зачем хранить далеко от себя компромат на себя же? Зачем Мера отослала их ему? И Мера ли? Он нашел книжки на почтовом ящике, значит, их кто-то принёс и поставил. Не сама же княжна, иначе бы слуги князя поймали её, и одной проблемой было бы меньше.
... мыслеплёт говорила, что они второй день занимаются ерундой, и так детей князя не найти и что Мера тоже пропала.
Рим посмотрел на корявую подпись. Могла ли княжна обладать таким ужасным почерком? Могла, но ему всё равно казалось, что у строгой гордой Меры почерк должен был бы соответствовать рассказам брата о ней: чёткий, острый, уверенный, с ровными, как по линейке, строками.
... если бы он озаботился посылкой до входа в квартиру или вскрыл её на пороге, всё могло бы пойти по-другому. Дневники бы попали в руки князя, и он занялся бы поисками сына сам. Возможно, узнал бы что-то неприятное, но сумел бы его найти. Махуш же...
Рим одёрнул себя. Нельзя об этом думать. Дан Ракеш ищет детей, значит, уверен, что они живы.
И Мера. Что могло случиться с разумной и хладнокровной сестрой его друга? Единственным безрассудством в её жизни была ссора с отцом. Что такого могло случиться, что, зная об опасности, о пропаже брата и его поисках она отправила эти книжки ему, а не отцу? Рим не понимал. Будь они хоть трижды в ссоре, он бы попросил помощи у отца-князя, ведь у него куда больше возможностей найти Махуша.
Могло ли в этих книжках быть что-то такое, что настроило бы дан Ракеша против сына и навредило Махушу и Мере ещё больше, чем то, что с ними случилось?
Рим испытал острое желание немедленно отвезти книжки в дворец князя. Потом вспомнил зловещее присутствие в своей голове, и его пыл остыл. Можно отослать и анонимно. Вручить уличному мальчишке и отправить к порогу дома.
Правда, есть вероятность, что посылку отправят в мусорку, и ни князь, ни королевские мыслеплёты о ней не узнают. Надо будет подписать... и читающая мысли ведьма снова до него доберётся. Рим вспомнил отвратительное копошение в своей голове, и его всё-таки стошнило прямо в тарелку.
Пытаясь прополоскать рот над раковиной Рим думал, что никогда больше не решится пережить что-то подобное. Нет. Ни за что. Пусть карманные чудовища королевы жрут головы кого-нибудь другого. Он... он сначала узнает, так ли важны эти книги, а после что-нибудь предпримет. Да, для начала надо убедиться, что зашифрованные записи представляют какую-то ценность, а не очередная шутка Махуша, чтобы позлить отца, если к ниги попадут ему в руки.
Утром Рим распорол одну книжку, достал из тетради два листа с большим куском зашифрованного текста и списком покупок и, после некоторых раздумий, показал их Меркаре. Пертежец только посмеялся над его верой в свои обширные знания, но предположил, что если коллега принесёт ему несколько листов из "занимательной записной книжки", то он может попробовать в течении месяца их расшифровать. Месяц! Увидев разочарование на его лице, Меркара пожал плечами и отправил его к Дагуру, который славился широтой интересов и знакомств. Ему Рим рассказал ту же историю про случайную находку. Дагур, в отличии от Меркары, понял, что история дутая, и честно сказал, что быстро расшифровать не сможет.
