– Я беременна (надеюсь!), – озвучиваю последний аргумент.

– Не от него надеюсь? – в серых глазах на мгновение мелькает тепло.

Да, вот таким я его помню. Отлично!

– Нет. От очень классного парня…

– Которого ты тоже приговорила к смерти, – Лука протягивает мне руку. – Жестокая женщина, – подмигивает он. – Моя челюсть до сих пор помнит, как твой муж мутузил меня, подвешенного на цепях в вашем подвале за тот случайный пьяный поцелуй.

– Ты сам полез! – напоминаю ему.

– А кто весь вечер меня провоцировал? М? – пропускает в квартиру. – Такой заказ мне сорвала. Я потом долго лечился и разгребал последствия.

– Я знаю… Прости.

– Зачем тебе этот ребенок? – Лука включает чайник и ставит на стол две белые кружки. – Если у меня ничего не получится, муж не отпустит меня. Жестко накажет, но не отпустит. Может это эгоистично, но я хочу кого-то любить. Я хочу малыша, но я не смогу его любить, если он будет похож на мужа. А так… у парня, с которым я была, очень подходящий типаж и сильная кровь. И он нравился мне. Я двое суток была счастлива с ним. Вот так хочу, Лука. Счастья… Я буду заботиться о своей крошке и тихонечко жить ради него.

– Сколько раз тебя ловили? – толкает ко мне кружку горячего чая по столешнице.

– Три, кажется… или четыре. Но я учусь. В этот раз смогла далеко уйти и надолго, – с удовольствием делаю пару глотков ароматного напитка. – Если ты поможешь…

– Попробую, но никаких гарантий дать не могу. Я тоже не всесилен.

– Спасибо, – протягиваю через стол руку, накрываю его ладонь.

Лука выделяет мне комнату, категорически запрещает пользоваться средствами связи, сам с кем-то созванивается и запирает меня в квартире.

Решила, что хозяин не будет против, если я приму душ. Сбросила на пол одежду, встала под теплые струи воды, подставила под них лицо, положила ладони на низ живота.

«Надеюсь, что ты там, моё спасение и моя любовь, – поглаживаю пальчиками, пытаюсь представить, каким будет мой сын или дочка. От такого, как Шамиль, должен быть мальчик. Сама не знаю, откуда это в моей голове. – Я постараюсь быть для тебя самой лучшей мамой», – чувствую, как глаза щиплет от слез.

Когда я так плакала в последний раз, что из горла сами собой вырываются всхлипы?

Села на корточки в ванную, закрыла ладонями лицо и разрыдалась в голос. Я сказала Луке не все. Ненавижу, когда меня жалеют. Если ты вызываешь у людей жалость, значит ты даешь им повод думать, что слабая. Слабых на ринге убивают. А я люблю жизнь, несмотря на все то дерьмо, в которое меня окунули.

На последнем медицинском осмотре гинеколог сказал, что у меня есть год, максимум полтора, чтобы родить. Потом все, я больше не смогу стать мамой. Это необратимые последствия боев в закрытых клубах. Муж начал очень стараться, чтобы заделать наследника. У него не получилось, а потом у меня появилась возможность сбежать и… влюбиться.

Я поднимаюсь на ноги, смываю слезы, смотрю на себя в зеркало. Потом я побуду слабой… обязательно. Когда вырвусь из этого круга, я стану нормальной женщиной. Я стану самой нежной и любящей мамой.

Сквозь шум льющейся воды слышу, как хлопнула входная дверь.

Это Лука так быстро вернулся или?..

Лиля

Звук упавшего тела я не перепутаю ни с чем. Ни единого слова или стона отсюда не слышно, только гулкий удар об пол того, кто упал с высоты своего роста.

Быстро одеваюсь прямо на мокрое тело. Осматриваюсь, но здесь можно снять только алюминиевый карниз от простой клеёнчатой занавески. Не пойдет. Ей я скорее насмешу нападающего.

Глубокий вдох, выдох…

Распахиваю дверь. На полу идет потасовка. Одно тело и правда в отключке, второе пытается вырубить Луку, но он скорее стрелок, чем спец по рукопашке, хотя тоже многое может.

Хорошему человеку надо помочь, и, как настоящий боец с большим опытом работы в экстремальных условиях, я хватаю барный стул и с нереальным удовольствием вырубаю им амбала ударом по бритому затылку.

Лука истерично ржет, стаскивая с себя сто килограмм пока еще живого веса.

– Табуретка? Ты серьезно? – Он буквально сгибается пополам и демонстративно смахивает несуществующие слезы.

– Знаешь! – во мне заговорило обиженное самолюбие. – Вот поваляют тебя на грязных матах, да подлатают пару раз в самой вшивой больнице, ты и табуретке начнешь радоваться, окажись она у тебя под рукой в подходящий момент!

– Ладно, ладно, – поднимает руки в примирительном жесте. – В спальне внизу в коробке лежит веревка. Принеси, а то очнутся сейчас. Мне дорога моя мебель, – продолжает издеваться этот засранец, в одиночку поднимая незваных гостей, прислоняя их к стене. – Ну этому знатное сотрясение ты обеспечила, череп вроде цел, но полы от крови отмывать будешь сама, – продолжает он причитать.

– Не замечала за тобой столько язвительности! – кидаю ему веревку.

– Детка, да если бы у нас тогда с тобой все получилось…

– Заткнись! – фыркаю на эту сероглазую язву. – Не повезет той девушке, что свяжет с тобой свою жизнь.

– Угу. Убираться ей придется часто, – наигранно вздыхает Лука, заканчивая вязать узлы. – Ну вот, теперь можно и поговорить, – с удовольствием пинает по голени того, что вырубил сам.

Мужчина стонет, медленно открывает глаза, пытается пошевелиться. Не получается. Кривая ухмылка растягивается, делая лицо со шрамом, пересекающим его наискосок, еще страшнее.

Это люди моего мужа. Я привела их за собой в дом Луки. Вот поэтому я столько времени не просила помощи. Слишком большому риску подвергаются все, кто приближается ко мне. Лука прав во всем.

Он, Шамиль…

Черт! Как же все глупо получается.

Одна я больше не вывожу все это. И к Шамилю привязываться было нельзя! Теперь этот потрясающий мальчик постоянно сидит в моей голове. Он зло смотрит на меня и тоже обещает найти. Упрямый даже в моем подсознании!

Лука другой. Он чужой почти. Мы не привязаны друг к другу ничем, кроме некоторых общих проблем. С ним проще.

Напоминаю себе, что я сильная и у меня есть цель. Я буду биться не за себя, за своего нерожденного ребенка, хотя пока только надеюсь, что он у меня будет. Это лучше, чем однажды бесславно сдохнуть под своим мужем. Это спас он меня один раз, а сколько раз после этого убивал, не сосчитать. Он умеет уничтожать морально и несколько раз я почти сдалась. Важно здесь только «почти»!

С приятным холодом, обосновавшимся в середине груди, подхожу к очнувшемуся типу и с наслаждением бью по его изуродованной роже.

– Оу, оу, оу, детка, тормози, – Лука обнимает меня за талию и плавно отводит в сторону. – Оставь эти разборки мужчинам, – просит он.

Судя по информации, что появилась у нас через час после продуктивной «беседы», эти прилетели вдвоем. Они засекли меня в Дубае, когда я заезжала за документами. Это хорошо. Можно выдохнуть. Шамилю пока ничего не угрожает.

Ну а дальше дело техники.

Мы летели одним самолетом разными классами. В аэропорту эти идиоты меня потеряли, поэтому я успела добраться до Луки. Но немного денег помогли им меня отследить по камерам, а дальше еще проще. Номера тачки, таксист, адрес.

– Чего делать с ними? – Лука обращается ко мне. – Отпустить не вариант.

– Есть куда вывезти? – прикидываю в голове варианты.

– Нам понадобится помощь. Придется позвонить одному человечку.

– Нет! – почти кричу. Чертовы нервы. – Я не хочу впутывать кого-то еще, – говорю уже спокойнее.

«Надо взять под контроль все эмоции. Я же умею», – напоминаю себе и стараюсь ровно дышать.

Закрываю глаза, считаю пульс. Он стучит в моей голове сначала быстро, но все же постепенно замедляется… Вот так… В висках больше не пульсирует, не глушит. Мой родной ритм отбивает как по заказу.

– Тогда придется держать их здесь до ночи, а потом ты поможешь мне унести их в тачку. Но нам реально могут помочь, Лиль. Здесь есть люди, которым я доверяю, как себе. Я ведь уже вписался в это дело. Пока я тебя не спрячу, – усмехается, – я в ответе за того, кого приручил.