Мы немного поговорили о делах и обстановке в его родном квартале, когда Архан чуть поморщился, словно предстоящая тема была явно неприятной, и теперь обратился ко мне:

— Сейчас, наверное, не время, Варг, но я должен сказать.

— Так говори.

— Ты ведь помнишь девушку из своего квартала, которая работает у нас в гостинице администратором?

— Вильма.

— Да, она. Сегодня вечером один из посетителей гостиницы отнесся к ней неуважительно и дал пощечину.

Я скрипнул зубами, но в лице не изменился, понимая, что виновный будет наказан.

— Парни скрутили его и приволокли ко мне. Накажешь его, как посчитаешь нужным. Только скажи, когда его привести в Чертог.

— Он норд?

— Пакистанец.

— Разве мы не наказываем своих людей сами?

— Я подумал, что ты захочешь наказать его за это унижение сам, Варг, — проговорил Архан и, чуть помолчав, добавил: — …Если бы на месте Вильмы была индианка, он бы повел себя по-иному.

Больше было и не нужно.

Никто был не вправе обижать мою кровь.

— Приведи его завтра в любое удобное для тебя время. Я буду в Чертоге.

— Договорились.

Поток посетителей не прекращался до поздней ночи.

Приходили даже те, кого мы не ожидали увидеть, что лишний раз доказывало только одно: дядя Лёша был хорошим человеком и верным другом, поэтому люди всё шли и шли, чтобы поддержать Лекса, а иногда просто обнять.

Не было сил ни душевных, ни физических, когда двери Чертога наконец закрылись, ставя точку на этом долгом изматывающем дне.

Лекс решил остаться у нас, но в этот раз занял одну из свободных комнат, которую Хэльга убрала и приготовила специально для него.

Женя же оказался несговорчивым и всё равно поехал в русский квартал следить за обстановкой, как бы мы ни пытались убедить его передохнуть одну-единственную ночь, потому что парни всё держали под контролем и сообщили бы ему незамедлительно, случись что из ряда вон выходящее.

И в этом был весь Женя: на вид довольно простой, но внутри скала, о которую можно было разбиться.

— Завтра привезу тебя к нам, даже если придется скрутить тебя и вырубить! — ворчал Бьёрн, обнимая Женю у порога и нехотя отпуская в очередную бессонную ночь, где он будет пилить сам себя и изводить свое и без того испепеленное сердце. — Будешь спать в моей комнате под присмотром Хэльги, черт подери! А я подежурю! Или ты и мне не доверяешь?!

— Не бухти, здоровяк! Завтра придет день, и всё решится, — устало, но искренне улыбался Женя, скрываясь в темноте промозглой ночи, даже не ежась от холода, хотя шел до своей машины в одной тонкой черной рубашке.

— Сказал же, что приеду за тобой и приволоку к нам насильно! Учти!

— Не забывай, что я служил в ФСБ.

— А я у меня черный пояс по карате, так что не вякай!

Женя рассмеялся и махнул рукой на прощание.

— Тебе бы тоже не мешало поспать, Бьёрн.

— На себя посмотри, — хмыкнул друг мне в ответ, но спорить не стал, когда мы зашагали к своим комнатам в стенах Чертога.

— Увидимся завтра.

— Да.

Спальня встретила меня, как всегда, холодом и молчанием.

Полное олицетворение моего внутреннего мира.

И, сбрасывая с себя черную кофту, я с усталостью думал о том, как было бы хорошо, если бы мысли можно было снять с себя, подобно одежде, чтобы дать всего пару часов на нормальный сон.

Одну ночь.

Одну гребаную ночь, в которой я бы не видел снов, и проснулся бы хоть немного отдохнувшим.

Не было моральных сил даже просто сходить в душ.

Я просто растянулся на своей кровати, заранее зная, что буду считать часы до рассвета, чтобы затем погрузиться в работу и этим спасти себя.

Но, уловив движение у едва приоткрытой двери, почувствовал, как сердце заколотилось и словно вернулось к жизни, сбрасывая с себя оковы льда.

В темноте стояла Лиза, явно смущенная и скованная, но, несмотря на это, не уходила.

Моя отчаянная, смелая девчонка.

МОЯ!

Эта мысль прошла опаляющей дрожью по всему телу, словно искра попала в кровь.

Прошел день, а я, кажется, всё еще не мог поверить, что Лиза не оттолкнула меня, позволив так много.

— Входи, Холодное сердце.

***************************

Я старалась не задумываться над тем, что делаю.

Просто чувствовала, что сегодня должна быть рядом.

Не потому, что мы переспали, и я возомнила себя его девушкой, нет.

Ставила себя на его место и понимала, что я бы ни за что не хотела остаться одной в такой страшный день.

Мне было бы жизненно необходимо чувствовать, что я не одна.

Пусть без разговоров и попыток утешить бесполезными словами, но чтобы теплые руки и мирное дыхание согревали меня.

Да, Варг был другим.

Но он тоже был человеком, и теперь я точно знала, что ничто человеческое ему не чуждо.

Честно говоря, я не ждала, что он пригласит меня войти, потому что по реакции викингов видела, что его спальня — это настолько особенное место, куда не смели без позволения входить даже Бьёрн и Хэльга.

Не говоря уже обо всех остальных.

Включая меня.

— Знаешь, когда Варг в таком состоянии, его лучше не трогать, а дать пару дней. Он придет в норму, и всё будет по-старому, — сказал мне Эйнар, когда я обратилась к нему со скромной просьбой рассказать, где именно находится спальня их ледяного предводителя.

Не сказать чтобы Эйнар сильно удивился.

Скорее, он был слегка напуган и даже взволнован тем, что я собиралась пойти туда.

— Он и сам редко уходит в свою спальню. Чаще всего спит прямо в кабинете. Но если и уходит, то, значит, ему особенно тяжело…

Вот именно поэтому я была непреклонна и только улыбнулась мужчине, чуть касаясь его могучего татуированного плеча, чтобы он перестал волноваться и просто сказал мне дорогу.

— Ты и правда сумасшедшая, валькирия! — сокрушенно покачал Эйнар головой и всё-таки рассказал, как отыскать святую святых.

Спальня Варга была этажом ниже кают, где содержали меня, Сашу и Джо.

Там, где была комната Ромки.

И, спускаясь вниз по узкой железной лестнице, я чувствовала, как начинает колотиться мое сердце при одной только мысли о том дне, в котором я впервые увидела другого Варга — умеющего любить, умеющего переживать, не ведающего боли ради тех, кто был дорог его ледяному сердцу.

Дне, где я впервые увидела Ромку и поняла, отчего в мире Варга было так много боли и невысказанной печали, которую он нес глубоко в себе.

А ведь те мои рисунки всё еще лежали в каюте и ждали подходящего часа.

Я действительно хотела помочь!

Всем сердцем!

Потому что то, через что прошли эти братья, оставило след даже в моей душе.

Оказавшись в, должно быть, самом освещенном месте Чертога, я сначала даже растерялась, хотя уже была здесь и представляла, куда мне двигаться дальше.

Только сразу за нужным поворотом после закрытой двери Ромкиной длинной комнаты с сотнями рыб и огромным аквариумом наступила тьма. И холод.

Мир Варга, который окутал в свои колючие объятья сразу же, давая понять, что здесь совсем иная атмосфера.

Я знала, что он в комнате.

Слышала за дверью, как он ходит.

Через чуть приоткрытую щелку видела даже, как он скинул с себя кофту и тяжело опустился на кровать, которая неясным светлым пятном отражалась во мраке.

Но всё не решалась постучать и выдать свое присутствие.

Ждала, когда сердце перестанет колотиться и я смогу побороть в себе новые чувства, которые появились так неожиданно и расцвели робко и едва заметно.

— Входи, Холодное сердце.

Я чуть прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться.

Это было так странно, но теперь такое обращение к себе я воспринимала словно ласку.

Без этих банальных котиков и заек. Но всё же ласково и… очень между нами.

Я вошла и прикрыла за собой дверь, тут же ощутив аромат тела Варга.

И холод.

Куда более сильный, чем даже в моей каюте.