Он деловито почесал затылок за фуражкой и осмотрел меня от задравшейся в процессе полёта юбки до оставшихся стоять на верхней ступеньке туфель, а затем выдал:

– С этим надо разобраться.

Потом он попросил меня зайти в квартиру и зашёл сам. Под мое удивленное и явно ошарашенное лицо объяснил Ане, что ее мама, кажется, умеет летать и невидима.

Я своим пищанием подтвердила факт нахождения в комнате. И снова моя женская тридцатипятилетняя прагматичная логика дала сбой. Потому что дочь не испугалась и даже не дернулась.

Она деловито все выслушала, и теперь вместе с Антоном Антоновичем они строили теории, как мне снова стать видимой. Тоже мне, учителя доморощенные.

– А может, вы всё-таки попробуете сосредоточиться? Ну, представьте себя видимой!

Я подняла на него раздражённый взгляд и посмотрела, как на идиота. Но, кажется, этот юношеский максимализм или дебилизм, я ещё не разобралась, погасить будет сложно.

Это как отнять новую радиоуправляемую машинку у ребёнка. Бесчеловечно и безжалостно. Да и лучше мне от этого не станет. Поэтому решила, а чем черт не шутит, попробовала сделать, как он велел.

Поерзала на стуле и закрыла глаза. Представила, как мое тело появляется на фоне стареньких маминых занавесок, а дочь радуется. Даже нахмурилась для пущего эффекта. И вдруг…

– Мама, мама!

Аня бросилась прямо ко мне, падая в мои объятья.

Осторожно прикрыла дверь дочкиной спальни. Там она целый час без умолку трещала о том, как круто, что ее мама теперь супергерой. Пока не уснула. Вот бы и мне ее энтузиазм.

Я же устало поплелась на кухню, где меня ждал хоть и полезный, но безотвязный участковый. Он сидел довольный, поглощая котлеты с картофельным пюре.

Не усталый ни разу. Неужели у него там батарейки? Хотя… Знаю я, в чем причина. Просто молодо, да зелено. Присев рядом с ним на табуретку, спросила:

– А сколько вам лет?

Он даже котлетой поперхнулся. Нет, ну а чего он ожидал? Что я в почти двенадцать часов ночи буду его о погоде спрашивать? Мне сегодня можно все. Я летать научилась.

– А зачем вам, Стефания Авгеевна, такая информация?

Поморщилась. Это его «Стефания Авгеевна» звучало как будто мне не тридцать пять, в все сто сорок. И ведь парень неизменно вежлив. С того самого момента, как пришёл к нам опрашивать из-за шума в соседней квартире пару лет назад.

С тех пор я, кажется, стала у него дежурной опрашиваемой. Чуть что, сразу мне звонит и просит зайти. Достал за эти два года уже, откровенно говоря. В опорный пункт полиции, как на работу, хожу уже пару раз в месяц.

– На вопрос ответьте, Антон Антонович.

Он густо покраснел. Потому что обычно я избегала называть его по имени отчеству. А тут прямо упор сделала. Пусть на своей шкуре испытает все прелести.

– Можно просто Антон.

– Нельзя.

Наверное, Ваня прав. Стерва я. Человек мне помогать пришёл, а я такая-сякая сразу ему грубить. Да просто терпеть не могла всю это фамильярность. Ну и личные границы у меня уже много лет на замке. Аккурат после развода.

Парень смутился и даже вилку с куском котлеты отложил. Стало его немного жаль. Все же человек старался, вон как Ане все объяснял. И почему нельзя говорить никому, и как это важно и страшно для мамы.

У меня сегодня вечером вообще язык не работал. Ну не могла я говорить со своей дочерью в тоне: «Милая, я теперь летаю и ещё невидимой могу становиться. Не говори никому и не хвались в школе».

Вообще, вся эта ситуация совершенно не для меня. Хочу обратно в свою простую и предсказуемую жизнь. А не вот это вот все.

– Вы снова начали страдать.

Вздрогнула и посмотрела в его спокойное и понимающее лицо. Вот и как это объяснить? Чего он такой спокойный-то? Хотя понятно чего, это не он задницей светил на весь торговый центр в подвешенном состоянии.

– А вы чего мне в душу лезете?

Кажется, за эти два года у меня к нему серьезно претензий накопилось. По крайней мере, осмелела я знатно. И вроде бы он снова должен был смутиться, но сдаётся мне, парень не из робкого десятка.

Он улыбнулся и настойчиво продолжил:

– Просто не хочу, чтобы вы загонялись. Да, ситуация экстраординарная, но попробуйте посмотреть на неё под другим углом. Научитесь контролировать эти ваши… Способности. И все. Кроме того, представляете, как круто будет чилить с таким набором.

– Что делать?

Я зависла, словно он со мной на иностранном разговаривал. Вопрос про возраст снова всплыл сам собой. Ибо, кажется, эти модные словечки не из моей эпохи.

– Ну отдыхать! Это ж можно вообще в любые места бесплатно проходить, в отели ездить без все включено.

Нет. Точно ему лет пятнадцать. А ещё полицейский. Скептически уставилась на него, сказав:

– То есть вы предлагаете мне воровать и нарушать законы?

Он покраснел. Снова. Вообще, я в кои-то веки решила к нему присмотреться. Раньше как-то не замечала, что он за человек. В форме они все на одно лицо.

А сейчас обратила внимание, что парень-то симпатичный. Приятная внешность, тёплые светло-карие глаза и русые волосы с лихим чубом. Улыбка обаятельная.

Да сам он весь высокий, худенький. Хотя обычно к двадцати пяти годам, а именно столько ему на мой взгляд, все они кабанеют. Ваня вот так заматерел, что на фото из универа и свадебном просто два разных человека.

И кольца нет. О-о-о… А вот это, Стефания Авгеевна, вас вообще не касается и касаться не должно. Он, кстати, как-то сказал мне, что замужем за работой. Вот прямо так. Я ещё усмехнулась… Замужем.

– Да я не о том. Просто вы наверняка в шоке и сейчас воспринимаете это как подножку от судьбы. Но раз уж так случилось, надо это принять. Ведь были же приятные моменты? Вроде вы кого-то там спасли.

Он улыбнулся гораздо шире. Я же и впрямь задумалась. Я жизнь спасла. Девочка не разбилась, да и разговор бывшего подслушала… А вот тут и я кровожадно улыбнулась.

Возможно, Антон Антонович и прав. Думаю, что от своих новых способностей я могу получить массу пользы. Почему-то сразу подумалось про работу и бывшего.

Но надо быть аккуратнее и научиться пользоваться свалившимися на меня дарами небес. А ещё неплохо было бы узнать, откуда такое счастье.

Телефон издал привычную трель. Я рванула к нему, не вытаскивая зубной щетки изо рта. На экране высветилось милое фото Антонова, держащего огромную рыбину и, судя по всему, очень довольного этим фактом.

Да чтоб его… Раздраженно выплюнула противную на вкус зубную пасту и заорала:

– Аня, ты где фотографию нашего участкового взяла и почему снова без разрешения ко мне в телефон лазила?

Прошло ровно три дня с того момента, как задушевный разговор на кухне немного привёл меня в чувство. Ещё больше помог успокоиться тот факт, что летать снова не приходилось, а исчезала я из зоны видимости всего дважды. И то под чутким контролем дочери.

Ее бодрая мордашка возникла в дверном проёме и показала мне язык. Я закатила глаза. Одиннадцать лет дитятке, а все туда же. Погрозила ей растрепавшейся зубной щеткой.

– Да у тебя даже его номера не было, что уж говорить об аватарке. Это я из инсты принтскинила, мы зафолловились.

– А зачем мне его номер? – крикнула я вслед снова исчезнувшей дочери.

Вот раньше с утра не добудишься. Сколько витамина Д ни давай ей, вставала с таким скрипом, что от кровати приходилось едва ли не отдирать. А тут на тебе, прямо энтузиазм у ребёнка проснулся.

Даже уроки вчера сама сделала и по-быстрому. И все ради того, чтобы самолично командовать моей «тренировкой» по исчезновению. А я-то, дура, психолога терроризировала школьного да мотивацию искала.

Все оказалось просто: стань супергероем с суперспособностями, и твой ребёнок превратится в чудо-ученика. П-ф-ф… Делов-то. Если бы ещё при этом она не лезла, куда не просят…

Взглянув на себя в зеркало и нанеся лёгкий макияж, я вышла из ванны. До времени убытия оставалось совсем немного, поэтому поспешила облачиться в лёгкую свободную кофту и брюки.