Удивительно, за стеклами витрин... не смейтесь, пять-шесть магазинчиков в городке отыскать можно, и за стеклами их витрин до сих пор нет никаких рекламных восклицаний о распродажах. Ну и что, что Рождество. На узких, кое-как замощенных улочках не встретишь ни одного Санта-Клауса в красном кушаке, никто из прохожих так и не прибавил шагу, чтобы успеть управиться со своими делами до праздника, а в воздухе не слышно ароматов чужого парфюма, сахарной ваты и жареного арахиса. Ненавижу арахис! Здесь, в Шеврефуа, по-прежнему пахнет океаном, или если здесь - это в кафе, то табачным дымом и свежими булочками. Спасает только пронизывающий ледяной ветер, еще накануне он поднял приличную волну, так и не дав рыбакам сегодня утром выйти в море. Значит, теперь те усатые ребята, что обычно отравляют воздух в и без того прокуренном зале, сидят по домам, отдыхать у них принято только после работы. Сигареты Симона не столь отвратительны, и против их дыма у меня нет особых возражений, чем мой знакомый и пользуется. Это он первым сегодня заговорил о праздничных ароматах, всерьез утверждая, что Рождество должно пахнуть апельсинами, коньяком и жареной уткой.

    - Ну, хоть в этом согласитесь со мной, - упорствует он.

    - Если вы так хотите, могу согласиться, мне не жалко. Только это не так, мой нос не обманешь.

    - Не так? А как тогда? Софи, ваш носик - это что-то! Я не собирался его обманывать, и все же, как? - Сосед по столику отодвигает опустевшую кофейную чашку и с интересом вглядывается в мое лицо. Ему чуть за пятьдесят, но седина в коротком ежике волос едва угадывается. Кажется, он первый, с кем я успела познакомиться в Шеврефуа. Он обитает в городке уже больше двадцати лет, и небольшой отель, в котором я остановилась, тоже принадлежит Симону. Еще у него в Шеврефуа есть множество приятелей, от которых он, наверное, и перенял привычки проглатывать некоторые гласные, носить рубашки в клетку и подниматься в несусветную рань.

    - Как? - Легкомысленный взмах карандаша то ли добавляет очередной штрих к рисунку в моем блокноте, то ли отвечает любознательному собеседнику. Сморщив от очередного облачка дыма свой разрекламированный нос, продолжаю, - не знаю, никак не пахнет, или может быть чистым воздухом, знаете, как это бывает в лесу? - В ответ поклонник "голуаз" лишь улыбается, и у меня тут же возникает план. Ничего, ничего, ты у меня еще поулыбаешься... Хотя если разобраться, план никуда не годный, поселиться здесь было бы еще туда-сюда, но вставать вместе с проклятыми петухами у меня нет никакого желания , да и Симон пока не сделал мне ничего плохого.

    - Добрый день, Жозеф, - теперь Симон улыбается еще кому-то за моей спиной. Приходится обернуться. К нам вышагивает Жозеф Боригар высокий, одетый в форму, с аккуратной щеточкой усов неопределенного цвета, с лошадиным вытянутым лицом англичанина, какими их, англичан, рисуют карикатуристы. Я знаю, что он - сержант жандармерии, хотя ничего не понимаю в знаках различия, и по нашивкам на кителе могла бы с уверенностью сказать только то, что Жозеф служит не в полку королевских мушкетеров, однако что-то мушкетерское или рыцарское в нем есть.

    - Добрый день, мадемуазель, привет, Симон. - новый посетитель кафе, получается, уже третий по счету, взмахивает рукой с зажатой в ней фуражкой. Жесту не хватает энергичности и широты, а без этого сходство с приветствием, принятым среди мушкетеров, не так очевидно. Киваю, вежливо улыбаюсь, молчу тоже вежливо, меняю карандаш на новый и переворачиваю лист блокнота.

    - Присядешь? - Симон вытягивает длинную руку и придвигает поближе стул от соседнего столика.

    - Нет, спасибо, мне надо с тобой поговорить. Вы нас извините, мадемуазель Бриссон?

    - Не думаю, что мадемуазель Бриссон сможет тебя извинить, - не дает мне еще раз вежливо кивнуть Симон. Жозеф удивленно поднимает брови. - Она очень разумная и скромная девушка, но... ох, чуть не сказал, будто бы у вас есть недостаток, Софи. Еще одно ваше достоинство в том, что вы страшно любопытны. Кстати, если у вас появится жених, не поленитесь проверить какого цвета у него борода, вдруг синяя.

    - Мсье Боригар, вы все-таки присаживайтесь, - мне приходится вмешаться, - Симон задирается как мальчишка, только потому что не может сделать выбор между моим обществом и обществом своих сигарет. Готова сделать этот выбор за него, так и быть, я вас оставлю ради прогулки и свежего воздуха.

     Сержант вроде бы кивает мне в ответ и тут же вскидывает вверх подбородок.

    - Но я не просил вас уйти. Время для прогулок сейчас не самое лучшее, погода... и... дело в том, что вчера вечером произошло убийство. Вот так, - теперь жандарм поворачивается ко мне точно в профиль, - убита горничная из вашего отеля, Соланж Мерсье.

     Лицо Симона застывает, а Жозеф продолжает говорить о том, что признаков изнасилования нет, из дома убитой ничего не пропало, о том что заключение о смерти пришлось написать доктору Лабри, а ждать экспертов - только время терять.

    - В управлении, как обычно, не хватает людей, а тут еще праздник. Что делать, вспомнил даже, чему учили на курсах. Пальчики в доме могут и подождать, а с дверной ручки и кнопки звонка отпечатки снять надо было обязательно, фотографировать пришлось тоже мне. Следователь обещал приехать послезавтра, а пока неофициально попросил меня заняться этим делом. Ну, я им и занимаюсь. Девушку задушили, а перед этим ударили сзади по голове. Это я сперва так думал. На волосах убитой есть следы извести, похоже, что ее ударили затылком о стену. Доктор говорит, что смерть наступила между шестью и восемью часами вечера, но в шесть Соланж только ушла с работы. Тело нашла соседка, хотела утром выключить свет, открыла запасными ключами дверь... Кстати, ключей, принадлежавших самой убитой, ни в доме, ни в сумочке, ни в кармане ее пальто я не нашел. А знаете, где они были? В отеле. Портье обнаружил их у себя в ящике стола. Что вы на это скажете? - Вряд ли вопрос обращен ко мне, но я на всякий случай пожимаю плечами.

    - Ключи? Кх-х, - прокашлявшись, Симон оживает. - Понятия не имею откуда они там, а что тебе сказал Жак?

    - Жак утверждает, что видит их в первый раз. А ты? Нет, нет, я помню, ты не имеешь понятия. О чем-то я еще хотел спросить... Может ты сам хочешь что-то рассказать?

    - Нет, не знаю. Это очень неожиданно... Черт, что я несу! Жалко девчонку. Не знаю я, о чем рассказывать. Жозеф, давай отложим разговор, даже если это допрос, давай и его отложим. Если срочно понадоблюсь, я буду в отеле. Хорошо?

    - Да, да, иди, но за твой кофе я платить не стану, так и знай.