— Важная встреча? — спросила Сабина, когда ребята ушли. — Конфиденциальная? Мне пойти погулять?

— Надо встретиться с мудрецом Ма. Пока не знаю, что он хочет сказать. Оставайся.

Не прошло и пары минут, когда в комнату заглянул упомянутый мистер Ма, одетый в обычную одежду, делающую его похожим на заурядного китайского пенсионера. На моей памяти, он единственный, кто умел так ловко прятать силу, что я не замечал его до тех пор, пока дверь в комнату не открылась. Мистер Ма пропустил вперёд Сяочжэй, заходя следом.

— Здравствуйте, — я пригласил мудреца Ма к креслу. Сяочжэй предпочла сесть на диван.

— Добрый день, Кузьма, — поздоровался он. — Прости, что отвлекаем.

— Никаких обид, я всегда рад Вас видеть. Сёстры Юй сейчас на занятиях, но, думаю, что у меня получится не испортить чай.

Особый электрический чайник, не перегревавший воду, всегда хранился в шкафчике, вместе с брикетом чайных листьев. С момента, как в комнату переехала Сабина, там появилась кофеварка и приличный запас разнообразного кофе.

— В Москве я столкнулся с мистером Чараном, — сказал мудрец Ма. — Великим мастером из Индии. Он не заходил к тебе?

— Нет, — я слегка удивлённо посмотрел на него. — А он хотел?

— Наверняка, — кивнул мудрец Ма, бросив взгляд на Сабину, которая делала вид, что её в комнате нет. — Уверен, что многих заинтересовал один момент из скоротечного поединка на экзамене. Когда мистер Бойер воспламенился, запертый в барьере. Ты помнишь, что он пытался сделать?

— Вы заметили? — я улыбнулся, добавляя немного чайных листьев в глиняный чайник. — Если говорить откровенно, то я не был уверен, что получится так эффектно. Представьте себе, что этот чайник — мастер огня, а чашка — жертва. Чтобы сотворить огонь на расстоянии, нужно протянуть к нужной точке нитку энергии.

Из носика чайника вынырнула тонкая струйка горячей воды и поплыла по воздуху в сторону чашки из хрупкого фарфора. На полпути вода столкнулась с невидимой стеной и начала разливаться, принимая форму куба.

— На пути чистой энергии можно поставить барьер, и огонь вспыхнет там, где коснётся его. Но можно поставить барьер сразу вокруг мастера. В таком случае, пытаясь сделать что-то на большом расстоянии, он подожжёт сам себя. Пока не знаю, как это сработает с умениями молний, но думаю, что с тем же эффектом. Способ создания барьера, чтобы он не пропускал силу, я узнал из старой африканской маски, что подарила мне госпожа Бурбон-Сицилийская.

Я коротко кивнул Сабине. Тем временем вода из крошечного барьера потекла в заварочный чайник. В комнате на несколько минут воцарилась тишина. За это время я спокойно заварил чай и разлил его по чашкам.

— Я правильно понимаю, что никакая сила не может пройти сквозь барьер? — спросил мудрец Ма. — Даже мировая энергия?

— Не скажу наверняка, — я пожал плечами. — Надо экспериментировать.

— Эта техника сложная в понимании и освоении? Не хочешь обменять её на что-нибудь?

— Не сложная, если выполнено несколько условий, — я показал три пальца. — Нужно быть великим мастером, понимать, как работают барьеры и развивать технику Ледяного лотоса. Первые два пункта — самые лёгкие.

Теперь оживилась Сяочжэй, с интересом слушая нас.

— Слышал, что Ледяным лотосом владеет клан Жао, — сказал мудрец Ма.

— Как и техникой барьеров, — подтвердил я. — Проще говоря, если кто-то из их клана станет великим мастером, освоить мою технику ему будет проще других. Но если говорить на прямоту, то и без умения лотоса можно эту технику осилить, просто будет тяжелее.

— Раз так, то, может быть, согласишься продать маску? — спросил мудрец Ма.

— Нет, не сейчас. Подумаю об этом, когда полностью освою технику. Я ещё не всё из неё почерпнул. Она ведь не открытая книга, и так просто со знаниями не хочет расставаться. Может, через полгода я продам маску или саму технику. Думаю, что как раз к весне мне будут очень нужны деньги.

— Хорошо, — понятливо сказал он. — Мистеру Чарану ты ответишь то же самое?

— Конечно, — улыбнулся я. — Интересно, в Индии найдутся мастера, умеющие создавать барьеры? Это было бы любопытно. Кстати, не хотите испытать эту технику? Может, я слишком оптимистично думаю о том, что сквозь барьер не проходит мировая «ци».

— Испытать можно, — быстро согласился мудрец Ма.

— Только надо предупредить ректора, — задумчиво сказал я. — Чтобы он не рассердился, когда мы силу на полигоне использовать будем. Он и сам захочет посмотреть на это умение поближе, поэтому разрешит. Давайте сделаем так, я сегодня вечером поговорю с Геннадием Сергеевичем, а завтра с утра или ближе к обеду потренируемся вместе на полигоне МИБИ.

— Хорошо, — повторил мудрец Ма. — Тогда увидимся завтра. Спасибо за чай.

— Спасибо, что заглянули в гости. Рад был Вас видеть. Если бы не Ваши советы, мне бы не удалось так быстро стать великим мастером.

— Скромничаешь, Кузьма, — он покачал головой, но, мне показалось, остался довольный таким комплиментом.

Кивнув, он вышел из комнаты. Сяочжэй задержалась на секунду, чтобы улыбнуться мне, затем вышла следом. Подождав немного, я встал, выглянул в окно, затем довольно потёр ладони. Где-то у ворот в МИБИ мелькала аура силы великого мастера из Индии. Мудрец Ма его тоже почувствовал, поэтому не стал задерживаться.

— Отец говорил, что великие мастера могут легко копировать любые техники, стоит их только увидеть, — сказала Сабина. — Уверен, что хочешь показать эту самую технику кому-то?

— Копировать можно только простенькие умения, если понимаешь их принцип, — важно сказал я, собирая чашки. — А с барьерами всё гораздо сложнее. Иначе бы они не пришли сегодня.

— В старой маске действительно хранилось что-то, что могло заинтересовать великого мастера? — спросила она.

— Нет, — я улыбнулся. — Я пока ещё не разобрался, что в ней спрятано. Может, какая-то ерунда бесполезная, не знаю. Не говорить же мне им, что я технику барьеров сам усовершенствовал. Не поверят. Пусть лучше думают, что это какие-то древние и мистические знания. Надо демонстрацию хорошую провести и через полгода мы сказочно разбогатеем. Впарю им эту бесполезную технику за сто тысяч миллионов. Только ты никому не говори, что она бесполезная.

Сабина посмотрела на меня прищуренно.

— Ну а что мне ещё сделать, чтобы они от меня отстали? — спросил я. — Будем бить их по карману. Ловкость рук и никакого мошенничества.

Открыв окно, я быстро выплеснул оставшийся чай, и воду из чайника. Сабина на это безобразие неодобрительно покачала головой. Когда же я вернулся за стол, дверь в комнату открылась, пропуская в помещение великого мастера из Индии, мистера Чарана. Как и мудрец Ма, он предпочёл обычную одежду, ничем не примечательную. Только силу он прятал гораздо хуже китайца, и Геннадий Сергеевич наверняка уже почувствовал его присутствие.

— Добрый день, — обрадовался я и наигранно удивился. — Какая неожиданность, мистер Чаран. Рад Вас видеть. Проходите, пожалуйста.

— Добрый день, Кузьма Фёдорович, — поздоровался он. — Прости, что отвлекаю, но все эти дни после экзамена мне не даёт покоя одна мысль, и я хочу обсудить её с тобой.

— Конечно, — улыбнулся я. — Прошу.

Разговор с Геннадием Сергеевичем по поводу небольшой демонстрации техники барьеров выдался сложным. Я не хотел раскрывать суть техники, поэтому все мои доводы и аргументы он разбивал в пух и прах. Говорил, что если мне нужен соперник для тренировки, то он может позаниматься со мной в любое время. Он никак не мог понять, почему я так упорно хочу раскрыть секрет перед иностранными великими мастерами. Если эта техника эффективна в бою и может дать мне хотя бы крошечное преимущество, то хранить её нужно как зеницу ока. Пришлось мне углубляться в детали, рассказывать о барьерах и показывать на примере, что уметь манипулировать мировой «ци» недостаточно, чтобы понять принцип, не говоря уже о том, чтобы повторить его. Но даже так, окончательно убедить Геннадия Сергеевича я не смог. Он сказал, что будет присутствовать во время этой тренировки и проследит, чтобы я не сболтнул лишнего и не показал больше, чем следует. Когда же я туманно намекнул, что техника может быть не самой удачной и её проще продать, чем использовать, он не на шутку разозлился, заявив, что она не может быть плохой, раз с помощью неё я победил мистера Бойера. Мне даже пришлось накрывать его кабинет барьером, чтобы работающие в здании люди не почувствовали на себе гнев великого мастера.