Но не в этом дело.

Ты солгала мужу… И сделала это легко, непринужденно. А он благополучно проглотил услышанное. И Богдана наверняка знала, что ты солжешь. Это как бы само собой разумелось. Не говорить же правду – она тотчас станет достоянием мужа Богданы Иннокентия, и тогда… Подруга заставила тебя лгать, притворяться, она толкнула тебя на это – сделать то, что тебе противно. Какая она подруга после этого?!»

Подобно гудевшему над ухом комару, в голове промелькнуло: «А что, если врешь не только ты?! Что, если твоя со Стасом семейная жизнь – не что иное, как лицедейский тандем, ежедневное соревнование – кто первый проколется, чья маска слетит первой…»

Лера представила себя на месте мужа: стала бы она после рыбалки чистить рыбу и заниматься ухой? На фоне усталости, вымотанности, переполненности впечатлениями… Да ни в жисть!

А этот – чистит, хоть бы хны!

Спрашивается: где он был? Иннокентий в ресторане вел себя вполне естественно, у них, мужиков, что – круговая порука? Друг друга прикрывают, что бы ни случилось?

В городе есть специальные агентства – Лера читала про них, за соответствующее вознаграждение алиби обеспечивают. Полдня, скажем, ты кувыркаешься с бабой, они в это время готовят тебе ведро улова, анекдоты, свидетелей и т. д.

Неужто Стас на такое способен?

– Ты где-то не здесь сейчас, – раздалось у нее над ухом.

Оказывается, муж уже несколько минут за ней наблюдал. Она так ушла в свои размышления, что не заметила его присутствия.

– Рассуждаю, – нашлась она довольно быстро. – Стоит тебе помогать с картошкой и луком или ты сам?

– Уже почистил и нарезал, – отрапортовал Стас, чем ввел в недоумение ее еще больше.

– Что это с тобой? На солнышке перегрелся? – она приложила ладонь к его лбу. – Не замечала такого рвения раньше.

Ни слова не говоря, Стас просунул ладонь под ее коленки, вторую – под поясницу, в следующий момент она оказалась у него на руках.

– Она вариться будет полчаса, – услышала горячий шепот в ухо. – Так что время у нас есть.

– А не выкипит? – поинтересовалась так, для порядка, поскольку знала, что у мужа на этот случай ответ предусмотрен.

– Я довел до кипения и сделал малый газ. Не выкипит.

– Ясненько…

Ну, вот что за характер?! Вместо того чтобы получать удовольствие по примеру Стаса, Лера стала принюхиваться. Как минимум костерком пропахнуть должен! Не тут-то было! Ничего не нанюхала.

После того как муж, зарычав, как голодный лев при виде добычи, разрядился, она в качестве солидарности (так уж и быть, ей ведь не трудно) тоже пару раз вскрикнула.

Потом были объятия под душем, горячая уха, к которой у Стаса нашлась (и где прятал!) запотевшая пол-литровочка.

– Заметь, до того как – я ни капельки! – заметил муж, наполняя стопку. – Даже на уговоры мужиков не поддался.

Лера поняла, куда он клонит: последние месяцы все чаще намекал о ребенке. Дескать, семья без киндера – не семья.

– Дальше можешь не продолжать, – оборвала она начавшиеся рассуждения. – Я поняла тебя.

Утром по пути на работу Стас заехал в банкомат снять немного наличности.

– Есть конторы, где именно ее предпочитают, – пояснил он, покидая салон джипа. – Сауна, например, или рынок. Они, конечно, и терминал для карт имеют, но недовольство выражают при этом.

Пока мужа не было, Лера от нечего делать наблюдала за открытой кафешкой напротив здания банка. Единственным посетителем заведения был бочкообразный толстяк отталкивающей внешности. Присмотревшись, она поразилась: за что мужчину так невзлюбил господь бог!

«Не человек – подумалось, – Квазимодо какой-то!»

Квазимодо сидел за крайним столиком, она смогла его разглядеть в деталях.

Маленькие глаза, как у енота, были посажены так близко, что издали бедняга казался одноглазым циклопом. Узкая переносица заканчивалась перезревшей картофелиной и ноздрями, похожими на ракетные сопла, из которых при взлете вырывалось пламя. Приклеенные сосиски вместо губ и напоминавшие уши спаниеля отвисшие щеки довершали сюрреалистичный шедевр.

Квазимодо мощно жевал беляш, запивая кофе из одноразового стаканчика. Пальцы его при этом поблескивали от жира.

Лера поймала себя на том, что испытала двойственное чувство: она не могла на такое смотреть без внутреннего содрогания, но и отвести глаза не получалось – «шедевр» обладал необъяснимым магнетизмом.

На кафедре ее ждал сюрприз: профессор Честиков приболел, при этом якобы по телефону попросил именно ее, Валерию, прочитать обзорную лекцию по заболеваниям, передающимся половым путем, сокращенно – ЗППП.

– Он в курсе, что вы не любите… эту… половую тему, – криво усмехнувшись и слегка покраснев, ввела ее в курс дела томная секретарша шефа Любаша, разглядывая разноцветный маникюр на своей правой руке. – Но, как сказал Аристарх Полуэктович, надо… когда-то и начинать. Не все коту Масленица, это его слова. Он со своей стороны проконтролирует…

По своему опыту Лера знала, что спорить с секретаршей бесполезно. Развернувшись на каблучках, она направилась к себе, на ходу бросив:

– Я сама с ним поговорю.

– Очень не советую, – тут же прозвучало вслед. – У него температура, сильная слабость, кашель… Расклеился, короче. Вы же понимаете, ему не до вас. Зачем огорчать старика?

«Действительно, зачем? – пробежала мысль ознобом по телу. – Пусть лучше старик огорчает… нас, молодых».

Спустя минуту Лера сидела за компьютером, пытаясь собраться с мыслями. До лекции оставался час с небольшим, ссориться с больным профессором не хотелось, но и к теме ЗППП она была не готова. И фразу про кота и Масленицу она Полуэктычу не собиралась прощать. Хоть больному, хоть здоровому!

Время работало против нее, стрелки на часах неумолимо «делали свое дело», выводя из себя своей размеренностью.

Как странно… Ей казалось, они с профессором год назад обо всем договорились, Лера свои лекционные часы отрабатывала с лихвой, тем хватало для всех… Теперь, выходит, Масленица… Ну-ну… Интересно, кто из коллег еще так считает? Может, все?

В ординаторской, кроме нее, в этот час никого не было, обида на профессора грозила вот-вот выплеснуться наружу, но этому помешал Макс Кузнеделев – кучерявый ассистент кафедры, кандидат наук, любимец женщин.

Узколицый, в очках с круглой оправой на самом кончике носа, с пышной шевелюрой, за что получил на кафедре прозвище «Паганель», он когда-то подкатывал и к ней, но Лера подобные подкаты «простреливала» быстро, не оставляя обычно никаких шансов.

– Привет, Валерочка! – ворвавшись в ординаторскую подобно гриппозному сквозняку, он хотел было чмокнуть ее в щечку, но она предусмотрительно уклонилась. – Нет ли у тебя лишних пяти тысяч до аванса?

– Ты знаешь, как ни странно, есть, – почти не задумываясь, соврала она. – Но я предлагаю тебе их не занимать, а отработать сегодня же.

Изложив Кузнеделеву суть проблемы, она принялась с интересом наблюдать, как возвышенно-романтичное выражение медленно сползало с румяного лица коллеги, уступая место эдакой рабоче-будничной гримасе.

– Через час, говоришь? – взглянув на часы, уточнил деловито Макс.

– Именно, – кивнула Лера, нетерпеливо ерзая в кресле. – Не буду скрывать, Полуэктыч попросил меня, но… ты знаешь, как я отношусь к подобным темам. Решайся, и пять тысяч твои.

– Почему бы и нет? – усевшись на свое место, Кузнеделев сперва почесал затылок, потом принялся барабанить пальцами по портфелю, который держал в этот миг у себя на коленях. – Лекция столько не стоит, но…

– Об этом никто никогда не узнает, клянусь, – оборвала его Лера, проведя большим пальцем вокруг своей шеи. – Какая разница, сколько она стоит?! Вообще, это наше с тобой личное дело.

– Мне так нравится, что у нас с тобой есть еще сугубо личные дела, – внезапно перебил ее коллега, мигом отбросил портфель в сторону, приблизился к ней словно по воздуху, опустившись на одно колено и взглянув на нее поверх очков. – А то я думал, токмо служебные… Значитца, не все потеряно…