Бабушка захлопала в ладоши. Она вся светилась:

– Времени без пятнадцати девять, ребенку в школу пора!

Мама допила кофе, поцеловала дедушку с бабушкой, а меня обняла крепко-крепко.

– Увидимся вечером!

И гордо шагая между бабушкой и дедушкой, я и думать забыл про муравьев и зимние холода.

Всех нас окутывал аромат духов бабушки Катерины, которой никто не решается сказать, что она их слишком много на себя брызгает. Запах был такой сладкий, что становился сиянием. И я не мог понять, почему прохожие не замедляют шаг, чтобы посмотреть, как мы идем по улице втроем, крепко держась за руки, в облаке света и аромата.

Уже целый месяц дедушка и бабушка живут у нас. Родительский кабинет уже стал их спальней, и вместо раскладного диванчика там стоит «настоящая кровать». Мама убрала все из шкафа, чтобы они разложили там свои вещи. В уголке столешницы стоят все их таблетки. В большой ванной теперь пять зубных щеток. А папа уже больше недели говорит, что пора бы купить диван побольше.

Меня они между собой уже распределили. Дедушка читает мне басни через день. А во все остальные дни очередь папы и сказок. С понедельника по четверг бабушка и дед провожают меня в школу, а в пятницу мама начинает работу позже и отводит меня сама.

Пока родители работают, а я в школе, дедушка с бабушкой ходят гулять, занимаются своими делами, а потом обедают дома одни. Это не укладывается у меня в голове: им, должно быть, неуютно сидеть совсем одним за большим столом у нас в столовой. «Вот мы и обедаем за столиком на кухне, мой королевич, – объясняет бабушка. – Там дедушка Жоан включает радио, когда передают новости: ты же знаешь, что мы больше любим их слушать, чем смотреть». Потом дедушка моет посуду, а бабушка ложится полежать на диване.

К пяти часам дедушка всегда приходит забирать меня из школы один, а бабушка остается дома почитать, потому что после обеда, по ее словам, у нее всегда болит не одно так другое. По дороге домой мы глядим на деревья, дедушка мне что-нибудь рассказывает, пока я полдничаю, а потом мы идем в булочную за хлебом.

Потом я делаю уроки, сидя рядом с дедушкой, на случай если мне понадобится помощь, а бабушка на кухне готовит ужин на медленном огне, который все мы впятером будем есть большими ложками, не включая телевизор, потому что с тех пор как к нам переехали дедушка с бабушкой, его почти никогда никто не смотрит.

Теперь за ужином мы разговариваем, папа и мама рассказывают, как прошел день у них на работе, а у бабушки и дедушки всегда находится занятная история о каком-нибудь происшествии во время утренней прогулки. А под конец, пока дедушка чистит апельсин, глаза мамы и бабушки затуманивают воспоминания, и они рассказывают что-то забавное из старых времен, чтобы его развеселить, а он как будто и не хочет их особенно слушать. Мы с папой молчим, но невольно представляем, как бы мы себя чувствовали на его месте, потому что нам кажется, что ему нужна помощь.

Папа уже несколько раз обрывал мамины и бабушкины грезы на полуслове: в особенности когда речь заходила о вербе, он быстро встает из-за стола и начинает собирать салфетки со словами: «Давайте-ка, мои дорогие, час поздний». Тогда я тоже встаю помочь, звеня стаканами, и дедушка идет у нас на поводу и уносит вазу с фруктами, держа ее обеими руками и громко шаркая ногами, и создается впечатление, что это ваза сама отправилась на кухню, а вовсе не он.

Мама – учительница, но меня учить не хочет, то есть говорит, что не может. Поэтому я хожу в другую школу, не в ту, где она работает. А то бы мы все время были вместе, с понедельника по пятницу. Я иногда думаю, что было бы удобнее всегда ходить в школу с мамой и возвращаться с ней домой. Но тут же выбрасываю эту идею из головы, как только представлю, что она сидит передо мной на каждом уроке и неотступно следит за каждым моим движением.

Теперь я еще больше люблю пятницу, потому что утро мы проводим с мамой вместе. И по дороге в школу мы беседуем. С тех пор как к нам переехали дедушка с бабушкой, у меня такое ощущение, что мы меньше бываем вдвоем, как будто она посвящает родителям часть того времени, что раньше проводила со мной. Такой у мамы характер.

– Расскажи мне что-нибудь! – почти упрашивает она меня, крепко держа за руку по дороге в школу.

Раньше я не любил, чтобы меня водили за ручку, ведь я уже не маленький, но с тех пор, как к нам переехали дедушка с бабушкой, я сам хватаю ее за руку, как только мы выходим на улицу. Я толком не знаю, что ей сказать, не нахожу слов, потому что, наверное, я их все раздал бабушке и деду, а потому я беру ее за руку и надеюсь, что это тоже общение. Так и сейчас, я крепко сжимаю ее пальцы, замедляю шаг и заглядываю ей в глаза:

– Про что тебе рассказать, мамочка? Я только что встал.

– Ну, может быть, про то, о чем вы вчера… о чем вы говорите с дедушкой. Ты любишь, когда он встречает тебя из школы, правда?

– Люблю. Мы говорим про деревья.

– И гладите их?

Тут уже останавливается она и улыбается, заглядывая мне в глаза, почти затуманившиеся от ее улыбки.

– Когда ты была маленькая, вы тоже так делали?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.