Сегодня Горо был особенно игривым, вилял хвостом, облизывал и прикусывал нижнюю губу, иногда касался руками самого себя. Ох, знал бы он, как Итто хочет потрогать его хвост и не самый край кисточки, что он с его разрешения уже делал, пробуя гладкость меха, а узнать, какой он чувствительный у основания, прижать его к лицу, наслаждаясь столь интимной близостью, и вдыхать запах омеги. Как же ему хочется самому прикоснуться к Горо там, где тот трогает себя: вот его рука на бедре, затем на тонком плече, а вот она уже упорхнула на шею, смахивая щекочущую прядь волос. Губы Горо, как лепестки сакуры, нежно-розовые и наверняка такие же мягкие и нежные. И вот внезапно эти желанные губы тянутся к нему, он замирает в неверии, когда они скользят с щеки к его собственным губам. Итто должен что-то сделать. Ответить? Отстранить? Это выбор без выбора; и тот, и другой вариант провальный, но очевидно, какой желанен больше. И Итто отвечает. Губы Горо на вкус свежие, прохладные, с лёгким сладким отголоском, как огуречная вода с мятой и капелькой ягодного сиропа. Итто не сдерживается, притягивает его ближе, и теперь Горо не нависает над ним сверху, а сидит на его коленях. Хвост постукивает Итто по ноге, как у игривого щенка. Омега обвивает его руками, прижимается боком к его груди и, кажется, не готов останавливаться. Итто тоже не готов. Одной рукой он его приобнимает за талию, бережно поглаживая подушечками пальцев его оголённый живот. Топы, которые Горо носит, чаще всего открывают соблазнительный вид на подтянутый с лёгким рельефом живот, что не может не выглядеть соблазнительно для Итто. А вторая рука покоится на бедре, и как бы ему хотелось сжать пальцы, чтобы почувствовать упругость, но Итто боится сделать больно, поэтому просто довольствуется жаром, исходящим от кожи. Горо сегодня в лёгких широких бриджах чуть ниже колена — так было бы просто забраться под ткань и огладить его кожу, но Итто не может себе этого позволить, даже когда запах омеги усиливается и затуманивает разум. Итто чувствует лёгкую дрожь Горо, слышит его учащенное сердцебиение и ощущает их одним целым, инстинкты кричат: «Мой!». Его эмоции рвут его на части, он не может навредить омеге. Итто убежден, что Горо заслуживает кого-то лучше него, и в то же время альфа внутри него желает обладать всецело, привязать к себе и никогда не отпускать.

— Проведи со мной течку, — выдыхает Горо, прерывая поцелуй. Он должен это сказать прямо сейчас, пока Итто в его власти.

— Горо, так нельзя. — Глаза Итто темные от желания, губы красные от долгого поцелуя, он весь замерший, словно статуя, боится сделать движение, страшась, что потом не остановится.

— Можно. Мне это нужно. — Горо убедителен, он елозит на его коленях, ластится, трётся щекой о гладкий волевой подбородок Итто и если бы мог, то мурчал, как кошка. — У нас нет причин останавливаться, мы оба хотим быть вместе.

— Я — плохой выбор.

Итто не может обманываться на свой счёт: у него нет дома, только земля в горах с чертежом планируемой постройки. Средняя зарплата: платить им стали только с прошлого года, оценив их потенциал и проделанную работу, а изначально они работали на добровольной основе. Накопленных денег совсем нет. А ещё он — Они, и дети от него могут быть Они. Что скажет общество? Их брак не примут. На них будут смотреть, о них будут шептаться, их детей будут избегать, как и когда-то его самого, пока они годами усилий не заслужат доверия у общества. Как он может обрести на всё это Горо?

— Итто, ты мой выбор, я люблю тебя, и ты ни разу не дал мне усомниться в правильности моих чувств к тебе. Ты то, что мне нужно, и я хочу провести этот цикл с тобой.

— Я тоже люблю тебя, поэтому не должен соглашаться, — прорычал Итто, сдвигая брови к переносице, сжимая руки в кулаки до боли, готовый бороться сам с собой. — Горо, как ты не понимаешь?

— Итто, — в голосе Горо послышались нотки угрозы, — прекрати изображать жертву или делать ее из меня. Я взрослый человек, как ты этого не понимаешь? Прекрати придумывать оправдания, почему нам нельзя быть вместе! — И он его больно укусил за плечо.

— Ух ты, — охнул Итто, потирая укус, его оцепенение спало. — Очень по-взрослому, — фыркнул демон, тяжёлые давящие мысли отступили, и отчего-то стало весело и легко на душе. — Это что сейчас было, щеночек?

— Сейчас я тебе покажу щеночка. — И Горо цапнул его за щеку, в этот раз не больно, игриво, а затем вновь впился в его губы жадным поцелуем.

***

Ни один из них не верил в свое счастье. Все развивалось так стремительно и так прекрасно, что возникающие сомнения просто сами собой уходили. Особенно у Горо, вот с сомнениями Итто пришлось поднапрячься, чтобы их стереть, но с первой их ночи, проведенной вместе, всё окончательно встало на свои места. Итто уже не мог сказать, что он неподходящая партия, Горо полноправно его омега. Его и больше ничья, пусть кто-то посмеет это оспорить! На церемонии было шумно и весело, хоть и людей было не много. Изначально немного. Но простые люди, видя такие лица в кругу гостей, как Кокоми и Яэ Мико, не могли пройти мимо, замечали Они, затем кто его пара, кто-то узнавал в этой паре Горо как генерала Ватацуми в отставке и, глазам не веря, быстро разносил сплетни: «Неужели это тот самый? Как, кто? Горо, бывший генерал Ватацуми! Да вот и я не знала, что он омега. Быть такого не может, чудеса!». Так уже к вечеру весь остров знал, у кого и с кем была церемония бракосочетания и кто на ней присутствовал. А через неделю слухами оброс и Ватацуми, но, по словам Кокоми из ее письма, следовало, что хоть всех это и взволновало, но большинство отреагировали положительно.

И вот, когда их счастливому браку минуло полгода, разговоры о детях стали подниматься активнее в паре. О том, что они оба хотят малышей — было выяснено еще давно, но только ни одна течка не дала результата. Горо начал переживать, Итто его всячески успокаивал и почему-то винил в этом себя.

— Может ли быть, что это потому, что я Они? — спрашивал он Яэ Мико, в тайне от Горо придя к ней на поклон.

— Нет, — задумчиво ответила она. — Иначе я бы сразу отговорила Горо. — Честно, хоть Итто и неприятно это было слышать — словно это от жрицы зависело, быть им вместе или нет. — Не хмурься, — махнула она рукой, — я просто не смогла бы позволить Горо быть несчастным.

— Но в итоге… В итоге он несчастен, — удручённо покачал головой Итто.

— Что за глупости! — фыркнула Яэ Мико, уж она-то видела, как светиться счастьем Горо. — Просто нужно время.

Долгий прием блокаторов, позднее начало половой жизни — всё это мешало быстрому зачатию. И Итто тут был совсем ни причем. Она уже разговаривала на этот счёт с самим Горо, он давно пришел к ней с этим вопросом, и она его успокоила, дала пить специальный сбор трав. Теперь вот Итто к ней пожаловал и, махнув рукой, она и ему выдала мешочек сушеных листьев и корешков. По-лисьи прищурившись вслед уходящему Итто, она не сдержала веселой усмешки.

Через год Яэ Мико была приглашена на празднество рождения детей. На таких событиях новорожденным давали имена, записывали их на дощечках, вешали те на ветки сакуры и все гости пили и ели за здоровье детей. В семье Аратаки было, как обычно, шумно, гостям были накрыты столы в саду, начало осени было жарким, но с бодрым свежим ветерком. Яэ Мико вошла в дом. Ее просили благословить малышей, и она не могла отказать своим друзьям в этой простой просьбе. Кокоми тоже была в гостях: как хорошо устроился Горо, сразу две жрицы поцелуют его детей, наделят их на долгую счастливую жизнь защитной древней магией.

— Хорошенькие, — согласилась Мико, разглядывая голеньких кряхтящих двухмесячных комочков. — А были такие крохотные, — уж она знала, какими они были при рождении, родами Горо руководили обе жрицы, — а сейчас уже такие аппетитные.

— Всё тебе аппетитное, лисица, — посмеялась Кокоми, щекоча розовую пяточку Миритоки. Имена ещё не озвучивали гостям, но жрицы уже знали, как нарекут сегодня детей.

Миритоки была последней из близнецов и единственной девочкой, двое мальчишек Сумиро и Нагиро оказались первее ее. У Горо и Итто — счастливых отцов — разом оказалось целых трое детей: громких, неспокойных, здоровых и крепких. Им потребовались няни, днём помогала Куки, а на ночь приходили помощницы Мико сидеть с малышами. У малюток ещё не настроилось время дня и ночи. Миритоки и Сумиро могли не давать покоя днём, а потом Нагиро просыпался, и ближе к полуночи уже средний сын показывал, какие сильные имеет голосовые данные. Но ни Горо, ни Итто не считали это проблемой и хоть были совсем измотаны родительством, ни на секунду не жалели. Они любили друг друга, любили своих детей, любили эту жизнь, а судьба отвечала им теми же чувствами, даровав счастливое будущее им и их малюткам.