— Нет, я в порядке, физически абсолютно. Выпил бы только чего покрепче, чтобы во всем этом разобраться, — выдохнул Сириус.

— Кхм, ну, это можно, я думаю, — согласился Орион к удивлению Регулуса. — Кричер! — значит он всё-таки и правда тот самый Кричер, только ведёт себя адекватно и одет прилично. — Огневиски на две персоны.

— Я не дожил до старости, — ответил брату Сириус, получив свой стакан с напитком. — Я полжизни сражался с Волдемортом и сидел в Азкабане. Другую половину учился в Хоге и был ребёнком. Я умер в тридцать семь, оступился во время сражения в Арку Смерти.

— И все тридцать семь лет ты помнишь? — спросил Римус. Его голос дрогнул и, взяв стакан Сириуса без спроса, он сделал небольшой глоток. — Гадость, — тут же скривился, — можно мне вашей настойки, Вальбурга? — Укруза, словно чувствовал, появился с зельем в руках и, с кивка Леди Блэк, отдал гостю необходимое.

— Да, — задумавшись лишь на пару секунд, — младенчество, конечно же, нет, — он улыбнулся. — Но всю осознанную жизнь помню.

— Орион, — взволнованно обратилась к мужу Вальбурга. — Это ненормально, я пишу нашим родителям, — Укруза, верно подслушивая, мигом подал перо и бумагу, убрав со стола чайные приборы хозяйки в сторону. — Сириус фактически прожил жизнь, целую жизнь! Немудрено, что он не помнит настоящее… Я напишу Друэлле, пусть она свяжется со своим отцом. Возможно, Лорд Розье сможет нам оказать свою услугу, — тот был мастером-легилементом, но Сириус об этом не мог знать.

— Ох, дорогая, — отец не стал отговаривать, хоть и не одобрял её поспешности. — Сириус, а кто такой этот Волдеморт?

— Что? — губы Блэка невольно растянулись в дурной хищный оскал. — Вы серьёзно, отец? Кто такой Волдеморт?!

— Меньше экспрессии, я же пишу письмо! — не менее эмоционально попросила мать. — Нет тут Волдеморта, сынок, — добавила она уже мягко и с жалостью во взгляде.

— Так а Гримм был? — Регулус уже спрашивал, но решил, что в этот раз брат всё же ответит.

— Я был Гриммом, это была моя анимагическая форма, точнее, собака, похожая на Гримма, — пожал плечами Сириус.

— А это уже странно, — Орион почесал подбородок, что-то пробормотал, а потом всё-таки спросил: — Сможешь показать?

— Могу, — Сириус встал, отошёл на пару шагов от стола. Римус смотрел на него с ожиданием и восхищением, и Блэк подмигнул ему, в момент перетекая в свою привычную форму.

— Ничего себе! — завопил Регулус. — Офиге… — конечно, он был поражен, ведь это была не полуформа, которую получают Блэки с наследием, а полная трансформация.

— Регулус, — отдёрнула его мать. — Это и впрямь значит благословение предков, — она закусила кончик пера и умоляюще посмотрела на мужа. — Но что делать с тем, что он нас не помнит?

— Я помню вас, — Сириус вернул себе человеческий вид и сел на место. — Но у нас были большие ссоры, они начались, когда я поступил на Гриффиндор. И, в конечном счёте, я ушел из дома, и Вы, — он обратился к матери, — отстранили меня от рода.

— Я бы никогда, — Вальбурга прижала руку к груди, и всё её лицо говорило, что ей больно это слышать. — Я же люблю тебя, мой мальчик, ты вспомнишь всё, я обещаю, — пылко заметила она. — Завтра же я подготовлю для тебя наши воспоминания, ты всё увидишь и всё поймёшь!

— Простите, я вижу, что всё не так, как там, вижу, что наша семья по сплочённости похожа больше на отношения Поттеров, у которых я и жил некоторое время после школы. Я чувствую свою чужеродность, но мне так хочется, чтобы это было реальным, как вы и говорите, — но всё было похоже на сон.

— Сынок, ты Гримм, предки дали тебе воплощение нашего рода, то, что ты показал — это не анимагия, — Орион притянул сына, слегка приобнимая за плечи. — Это многое значит и для рода и для твоего жениха. Наверное, ты этого хотел, и предки дали тебе это испытание. Не могли они намеренно навредить, зная тебя, у них просто не осталось выбора, и им пришлось придумать такое, чтобы в итоге ты был достоин.

— Мы помолвлены? — Сириус развернулся к Римусу, тот к такому вопросу готов не был.

— А там? Там мы были вместе? — хоть он и видел за удивлением Сириуса и радость, но червяк сомнения тут же забрался в самое сердце.

— Да, — Блэк взял его руку в свои, погладил простое золотое кольцо. — Это помолвочное?

— Да, — шёпотом ответил Римус, всё-таки смутившись. — А мы там…

— Я был несправедливо осуждён на двенадцать лет, я был беглым преступником и искал предателя, мы не стали возвращать наши отношения, всё было слишком сложно, — как на духу выложил Сириус, он был рад этому сну. Это же сон?

— Это больно, — сказала Вальбурга, тяжело вздыхая. — У меня сердце кровью обливается. Я все же отправляю письмо, хоть мы и прояснили частично ситуацию. Старшие должны подсказать, может, есть возможность вернуть память.

Комментарий к Глава 1

Бечено.

========== Глава 2 ==========

Они долго разговаривали. Сириусу было важно понять, насколько тут все отличается. Первый попрощался Регулус, он собирался завтра к Пруэттам, родной сестре их отца, Лукреции. Он дружил с их младшим сыном, тому было пятнадцать. Там же собирались дети Гидеона и Фабиана, которые в этой реальности были живы. Регулус поцеловал мать в щеку, обнял отца, неуверенно обнял и Сириуса.

— Мы любим тебя, братишка, — сказал Регулус и, помахав Люпину, ушел, а у Сириуса ком в горле встал, и он опрокинул в себя щедрый глоток огневиски.

Они говорили дальше, теперь Орион задавал более взрослые вопросы. О войне, о Поттерах, о смерти, о своей смерти, смерти Вальбурги, смерти Регулуса, о Питере, о Волдеморте, о Дамблдоре, об Азкабане. Вальбурга скрывала свои слёзы, но все поняли, зачем она отходила. Глубоко за полночь родители пожелали ему здорового сна и, обняв его и даже Римуса, ушли. Они остались вдвоём и прощаться ни один из них не хотел. Сириус всё ещё не верил. Во всё это было трудно поверить, но очень хотелось. А Римус ждал больше суток, чтобы поговорить на важную тему с Сириусом, а тот очнулся и даже не поймёт вопроса без объяснения. И ещё, конечно, он опасался, что тот его больше не любит, как прежде, что Сириус сейчас морально старше, и ему просто не будет интересно с юным Люпином.

— Ну чего ты? — Блэк заметил печаль в голубых глазах Римуса и, не сдержавшись, провёл пальцами по мягкой щеке. — Мне так интересно, какой ты в этой реальности, но, кажется, буду любить всегда, не смотря ни на что.

— Я так волнуюсь за тебя, — Римус закусил губу. — Я совершенно не знаю, как тебе помочь. Мне так невыносимо жаль, что ты прошел через всё это… И если Орион прав, и ты принял эти испытания по собственной воле, чтобы стать Гриммом, то это, скорее всего, ради меня. Я словно виновен, я чувствую, что испортил тебе жизнь…

— Ну-ну, — Сириус притянул парня к себе, буквально усаживая его к себе на колени. Так было гораздо приятнее, особенно когда тот прильнул в ответ. — Не знаю, что там за причина, но я ради того, что вижу сейчас, готов ещё раз пережить свою прошлую жизнь. Я до сих пор не верю, что всё это реально. Что ты правда помолвлен со мной, не понимаю, почему мои родители такие любящие, но тогда я бы все отдал, чтобы прожить вот эту жизнь. Может, я в раю и это всё чудесный мираж?

— Не мираж, — покачал головой Люпин и, зарывшись пальцами в тяжёлые кудри Блэка, поцеловал его, нежно и осторожно. Сириус ответил также, словно ещё мгновение, и Римус растворится вместе с этим миром. — Каким я был там?

— Целовался так же умопомрачительно, — выдохнул Блэк, утыкаясь носом в грудь любимого. — Ты лучше скажи, я Гриммом хотел стать, чтобы тебя в полнолуние сдерживать? Или ты не оборотень? На твоём лице были шрамы от когтей Фенрира, который обратил тебя.

— Фенрир обратил меня, потому что я бы не выжил. Я очень сильно болел, он мой крёстный, — Люпин улыбнулся, смотря в удивлённые глаза Блэка. — Да, он хороший, он мой троюродный дядя, если ты не знал, — говорили они от чего-то шёпотом. — Я легко переживаю лунный цикл, мой волк не опасен для близких, я чувствую, где свой, а где чужой. Но благодаря тебе и твоему наследию, мы теперь полноценная стая. Блэки берут своё начало от Гриммов, истинных оборотней, не зависящих от Луны. Теперь ты, наверное, можешь почувствовать мой запах.