— Нет, — улыбнулся Ганнибал, — ты пахнешь моей любовью.

— Ганнибал, твоя любовь не оставила от меня камня на камне.

— От твоих фортов. Но, даже будучи камнепадом, ты звучал прекрасно.

Уилл глупо улыбнулся, понимая, что точечно счастлив. Прямо вот здесь и сейчас.

— О чём ты думал, пока пил кофе в одиночестве?

— Эм… не уверен, что эти мысли соответствуют…

— Просто скажи.

— О том, что он прекратил убивать.

— Кто именно?

— Чесапикский Потрошитель. Помнишь, последним его «смотрите, я неуловимый и претенциозный» была…

— …Марисса Шур на ветвистых рогах в охотничьем домике Хоббсов.

— Да. Так почему он перестал убивать?

— Почему перестали убивать Девятое Февраля* или Алфавитный Убийца**? Почему люди прекращают что-то делать?

— Находят более интересные способы проводить время?

— Или умирают, может быть. Или заводят семью. Или продолжают, только их жертв больше не обнаруживают.

Уилл развернулся, чтобы видеть лицо Ганнибала не в отражении стекла, а вживую.

— Чесапикский потрошитель влюбился, завёл семью и теперь, возможно, кормит кашкой своего малютку? Так может быть?

— Почему ты выбрал именно этот вариант?

— И в самом деле, — Уилл сделал глазами «с чего это я».

— Всех «может быть» может быть очень много, — одними губами улыбнулся Ганнибал.

***

Конечно Уилл сказал по этому поводу всё, что должен был. И «я следователь на государственном окладе» (с негодованием), и «я читаю лекции в растянутом кардигане» (с ностальгией), и «после такого многие подумают, что я удачливая содержанка» (шипящим шёпотом), и «руку даю, что ты убил прорву времени, чтобы найти этот цвет у «Дрейк», но он, по крайней мере, не похож на перо павлина» (с кривой улыбкой). Ганнибал тоже сказал по этому поводу всё, что должен был. И «это достойно зависти» (с неясным сарказмом), и «никогда такого больше не будет» (безапелляционно), и «а что с этим не так?» (чистосердечно и искренне), и «ты прав, цвет самый унылый из богатейшей палитры галстуков от Дрейка, а павлиньи перья красивые» (с удовольствием).

А потом Грэм стоял в аудитории спиною к студентам, разворачивая презентацию на экране через проектор, и почти физически чувствовал то, как его рассматривают больше, чем слайды с мест сбора частей тел проституток, которые Лонг-Айлендский Убийца*** раскидывал по улицам. Оно и не удивительно. Пиджак от Харрис Твид Грэму чертовски шёл, как и шоколадного отлива галстук. Но и дурак понимал, что одежда дорогая. Даже демократичные «мартенсы», несмотря на всю свою позиционируемую к простым работягам близость, были новыми. И да, не теми, что по стоимости работягам доступны.

«Стильно, небрежно и дорого» — вот что ещё сказал Ганнибал, прежде чем выпустить Уилла за дверь.

Грэм боялся того, что свалится и уснёт где-то в середине второй лекции. Бессонные ночи всегда трудно ему давались, донимая головными болями и заторможенностью. Но когда он сообразил, что его рабочее время истекло и близится час по полудни, а он стоит на ногах, в аудиторию зашёл итальянец и убийца, как обычно неся штативы и шнуры перебросок.

— Привет, мистер Деограсиас, — сказал Уилл.

— Карло.

— Карло, так Карло, — Уилл пожал плечом.

— Наш императорский Мистер Декабрь, — Шультц прикуривал новую сигарету от предыдущей, приближаясь, — выглядите…

Уилл приготовился. Он знал, что его многочасовая нездоровая возня в койке с Ганнибалом (фигурально и в прямом смысле) — налицо.

— Риба, чёрное золотко моё, — позвал Шультц через плечо и за спину, но смотреть продолжал на Грэма, — пожалуйста, сделай дарованную матерью природой красоту Мистера Декабрь не такой вызывающей зависть.

— Я здесь только за этим, — Риба Макклейн подошла ближе.

И пока итальянец и убийца монтировал свет, а Шультц проверял противопожарные датчики на чувствительность, Риба накладывала на лицо Уилла косметику, пряча и голубые тени у глаз, и красивые такие засосы на шее, что выглядывали по-над воротником сорочки. Пару раз он, поддаваясь неловкости, подносил руку ко лбу, стирая тонер. В третий Риба сказала «хм!», и Уилл сам опустил руку, не успев испортить труды мисс Макклейн.

— Оставьте проектор включённым, Уилл, — попросил Шульц, — прямо вот с той расчленёнкой кадры были подходящими. Пускай попадут в объектив.

— Вы что, сидели на моих лекциях?

— Да.

— На всех трёх?

— Да.

Уилл перевёл взгляд с Сэма на тлеющий окурок в его руке, затем обратно.

— Ах, это. Уилл, не я в плену у привычки, это привычка в плену у меня.

***

Уилл слушался Карло и делал так, как тот велел: стоял, сидел за столом, сидел на крае стола, смотрел в указанном направлении и даже (ну точно получилось) сумел изобразить «пристальный и тяжёлый, мистер Декабрь» взгляд, а затем интеллект и торжество правосудия в выражении лица.

Во время сессии он заметил, что в дверях аудитории появились Алана с Марго, а позади тех доктор Фредерик Чилтон. Вот кого Грэм не ожидал увидеть, да и не ждал.

Марго Вёрджер сделала ему «привет» пальцами, а Алана улыбнулась.

Уилл знал, что до того как приехать в Институт Бихевиористики, Шультц снимал в Ассоциации психологов Мисс Апрель и, там же, Мисс Июнь, поэтому обе до сих пор были в закрытых, но очень приталенных, жакетах. И в очень узких юбках. А как только Карло расщедрился на похвалу «приятно с вами работать», давая понять, что материала для календаря достаточно, Марго поднырнула к Уиллу под локоть и, вертя нитку жемчуга вкруг пальца, сказала:

— А я притворялась секретарём Аланы Блум.

— Скажи мне, что вы не ударились в инсценировку «Моя босс сексуально принуждает меня во время перерыва на ланч», — хмыкнул Грэм.

— Нет, — поджала губы Марго, — но мне хотелось.

— Понять тебя можно, — кивнул Уилл. — Зачем вы приволокли Чилтона?

— Мы не волокли. Он к нам пристал, — спряталась Марго за плечо от Харрис Твид.

Доктор Чилтон, покачивая тростью, приближался, морщась от сигаретного тумана. Дымоловушки оказались ни к чёрту.

— Мистер Грэм, — начал он, — или, что теперь актуально, Мистер Декабрь?

— Здравствуйте, Фредерик, — губами улыбнулся Уилл и принялся убирать в сумку ноутбук.

— Вы хорошо смотритесь в кадре.

— В том нет моей заслуги, — Уилл свернул кабели блока питания и портовый.

— Ну, конечно, многое зависит от мастерства фотографа. Иногда обычная посредственность в жизни смотрится великолепно на обложке, — и доктор Чилтон косо зыркнул на Марго. — Кстати, я удивлён тем обстоятельством, что вместо меня, который тоже консультирует ваш отдел и, по существу, сотрудник бюро, для месяца июня пригласили… мисс Вёрджер.

Марго вздохнула:

— Доктор Чилтон, все модели в календаре должны быть… ну, сексуальными.

— Это календарь от Департамента, — фыркнул Чилтон.

— Фредерик, — вмешалась Алана, — Марго не имеет в виду бикини и обнажённые торсы. Сексуальность — это же ощущение себя, состояние.

— А я очень сексуален, — повёл бровью Чилтон.

— Нет, — сказал Карло, унося мимо своё добро.

Доктор Чилтон раздул ноздри и посмотрел на Алану, ища поддержки у коллеги.

— Прости, Фредерик, но нет.

— Нет, доктор Чилтон, вы точно не сексуальный, — добавила Марго.

— Вот вы, мисс Вёрджер, явно не способны объективно рассуждать о мужской привлекательности. Да с чего бы мне таким не быть? Доктор Лектер копирует мой стиль в одежде, а он, вы же не станете спорить, сексуальный.

— Фредерик, — Алана похлопала Чилтона по плечу, — сравнения тут неуместны. Тем более что твоё утверждение — правда только на треть.

***

Прежде чем уснуть, завернувшись в одеяло по самый подбородок, Уилл успел отследить две мысли. Он так и не позвонил Молли. От этого разобрала досада на самого себя. Уилл всегда перезванивал, даже за тем, чтобы отменить посещение стоматолога, а не просто не приходил. Он не забывал и предупреждал. Это было по-порядочному, в его понимании. Здесь же он поступал крайне непорядочно. Внутренний адвокат дьявола взял слово, напомнив, что он бы и поесть в последнее время забывал, не заботься о том Ганнибал и, в частности вчера, Блум и Вёрджер. Но совесть, косо глянув на адвоката, подтолкнула: «Да брось, всё дело в приоритетах. Ты просто не хотел этого». Само собою. Он не хотел звонить Молли Фостер, потому что со всех сторон его окружал собою императив Ганнибала Лектера.