Они пришли, виновато опустив головы, но я видела, что внутри них радостно плещется злорадство. Мое сердце больше было не способно испытывать боль, я устала. А сам их вид ужасно раздражал. Корила себя за свою безголовость и доверчивость. Жизнь преподала мне еще один жестокий урок.

– Уходите жить к своей матери. И больше не показывайтесь мне на глаза, пока не позову, – процедила я сквозь зубы, превозмогая боль.

В этот же вечер мне стало легче. Казалось, даже дышать стало чуточку менее больно. Слез больше не осталось. Бабушка навестила меня на следующий день, сверкая сочувствующим взглядом.

– Мне жаль, милая, – погладила она меня по руке.

– Я сама виновата. Надо было сразу взять их в строгие рамки, а я распустила, – признала свою несостоятельность.

– Все учатся на своих ошибках, и ты не исключение. Они сами не должны были настолько распускаться. Не ты одна совершаешь такую оплошность, посмотри вокруг. Твоя тетя Мегги тоже забывает наказать лишний раз своего супруга, и он частенько доставляет ей кучу проблем, но быстро берет себя в рамки, если ситуация накаляется уж слишком. Да и никто так себя не ведет, как они, даже если их балуют. Твои избранные – это неприятное исключение из правил. И мне жаль это говорить, милая, но ты должна от них избавиться, – тихо прошептала бабуля, нежно целуя меня в щеку.

Я вздрогнула всем телом, представив, что в моей жизни больше не будет этих двух черноволосых оболтусов с ярко-изумрудными глазами. Какими бы они ни были, я люблю их. Пусть даже они и причиняют мне боль.

– Я не хочу. – Я упрямо поджала губы, отворачиваясь от любимой бабушки.

– Понимаю, милая. Это тяжело и больно. Но ты будущая королева. Твои избранные должны стать поддержкой и опорой для тебя, а не обузой, как эти. И покажу тебе, как сделать так, чтобы после смерти этих у тебя родились новые близнецы. Другие.

Другие… не Адам и Мрак… Другие… которых я не стану баловать, не стану жалеть с самого начала, не дам им распуститься. Послушные, во всем покорные, не доставляющие столько проблем и несчастий. Другие… нет. Не могу! Не хочу!

– Посмотри, милая, – вытерла с моих глаз слезы бабуля. – Перейди на магическое зрение, – попросила она, подзывая одного из своих близнецов, которые до этого ждали ее в коридоре. – Смотри на нашу связь. Ты должна потянуть ее на себя, до упора. – Она показала, как это происходит, заставив своего близнеца в ужасе грохнуться на колени, и в последний момент, когда он уже начал терять сознание окончательно, отпустила, возвращая все на свои места. – Ты не должна останавливаться, вытяни эту связь из тела до конца. Они умрут, но на смену им придут другие. Подумай об этом.

Она ушла, а я так и не смогла заснуть этой ночью, раздумывая над увиденным сегодня. Это было безумно страшно. Наверное, лицо ее близнеца мне будет еще долго видеться в кошмарах, когда она начала вытягивать из него связь. Дикий ужас напополам с бесконечной тоской и болью. Это слишком жестоко, я никогда не смогу поступить так со своими избранными. Какие бы они ни были – они мои. Я люблю их. И так будет вечно.

К сожалению, семейные праздники требуют обязательного присутствия избранных на них. А близился любимый мной праздник королев. Я как будущая королева обязана на нем присутствовать вместе со своими близнецами. Если бы у меня уже появился супруг, то и с ним тоже, но они, как правило, рождаются гораздо позже, лет через пятьсот или тысячу после твоего рождения, бывает и больше. Они завершают круг избранных, окончательно делая всех одним целым.

Пришлось вызвать Адама и Мрака, хоть мне было хорошо и без них. Они приехали рано утром, с самого завтрака раздражая своими горящими ненавистью взглядами и наигранно неуклюжими действиями. То кружку разобьют, то платье мне испортят. Я терпела. Молча, сидя с каменным лицом на кресле. И даже за плеть после этого не схватилась, оставив это на потом. Не хочу, я так устала от этого. От их дикой ненависти.

«Чем я такое заслужила?» – спросила себя в очередной раз и в очередной раз не нашла ответа.

Они возненавидели меня сразу, кажется, даже с детства. До достижения трехсот лет они учились в дворцовой школе отдельно от меня. Я училась в другом месте, забирая их только на каникулы к себе. И я никогда не понимала их непримиримого раздражения по отношению к себе, старалась быть более ласковой, более нежной с ними. Никогда не ругала, ничего не запрещала, не била. Постоянно улыбалась, дарила им подарки, стараясь завоевать их любовь.

В триста лет я забрала их насовсем, проведя инициацию между нами. Я была дико, безумно счастлива в тот момент, а они просто терпели. Мои прикосновения пусть и вызывали отклик в их телах, но не в сердце. В ту ночь они впервые ослушались меня, выйдя ночью из комнаты, хотя как раз-таки этого делать было категорически нельзя, пока связь устанавливается окончательно. Я наказала их тогда. Впервые. Не сильно. После этого стало все еще хуже. Бесконечные придирки, выторговывание для себя поблажек и лучших условий жизни. Я велась. На каждое их слово. Верила, что, если сегодня разрешу им пойти отдохнуть, а убрать со стола завтра, они растают, станут мягче по отношению ко мне. Как же я ошибалась. С каждым днем становилось только хуже.

Ну удивление праздник прошел хорошо, хотя я весь день не спускала взгляда с этих двоих, каждую секунду ожидая от них подлянки. И была удивлена, когда они молча ухаживали за мной за столом, не пытаясь подгадить. Зато вечером, в нашей комнате, я узнала весь длинный список их придирок и недовольства. Внимательно выслушала, насколько ужасна и некрасива была в этом зеленом цветастом платье и как кошмарно соблюдала положенный этикет. После этого была напоена катастрофически отвратно заваренным чаем, к которому даже не притронулась, оценив его запах и внешний вид издалека. Ночью меня трижды разбудили скрежещущие звуки и громкие завывания. Также мне дважды пришлось вставать и закрывать открытое настежь окно посреди лютой зимы. А с утра я таки не выдержала и вновь выпорола этих двух идиотов за все хорошее, когда они снова «нечаянно» вылили на меня целый чайник кипятка.

– Неужели нельзя сутки продержаться и не нагадить мне? Разве я многого прошу? – задала им вопросы во время порки.

На оба вопроса эти придурки ответили мне настолько гневными взглядами, что у меня даже рука опустилась. Отшвырнула плеть подальше и как ошпаренная выскочила из игровой комнаты. Да ну их в задницу! Всю жизнь мне испоганили! Ненавижу!

Пришлось отправить их снова с глаз подальше к матери. Думаете, я не понимаю, что именно она вбивает им в голову тупые мысли? Все я понимаю, но… я уже просто устала бороться с ними. Раньше мне было жаль их, я изо всех сил старалась просто опровергнуть ее слова своей добротой к ним, доказать, что не такая…

Сейчас уже ничего не хочу никому доказывать. Хочу просто, чтобы от меня отстали. Не трогали меня. Да, я дура и сама запустила своих близнецов, нельзя было быть такой беспечной и всепрощающей, тем более это совсем не в моей природе. Просто хочу лечь и умереть. Не хочу больше жить такой жизнью! Но я наследница! Единственная! Мои родители больше не планируют рожать детей, придется смириться с тем, что рано или поздно мне предстоит занять трон и править. Бабуля права, я так не смогу. Рядом со мной должны быть те, кто всегда поддержит, а не попытается закопать еще сильнее. Мои рыдания, как всегда, заглушила верная подушка.

Следующий вызов близнецов произошел только через три месяца. Я более-менее пришла в себя, убедила себя не убиваться так из-за двух идиотов и начала вникать в тонкости правления страной под чутким присмотром папы и бабули. Они по очереди сидели в кабинете, выделенном для меня, и показывали разнообразные указы, приказы и кодексы, рассказывая, как было бы лучше поступить в той или иной ситуации, как правильно применить теорию на практике, как разговаривать с людьми и прочее. Обучение должно затянуться еще лет на пятьсот, так что никто из них не торопился, качественно объясняя каждую мелочь. Самое странное, что мне это нравилось. Бесконечное копошение в бумагах позволяло отвлечься от раздиравшей душу боли и окунуться в иной мир. Спокойный, пропахший пылью и древесиной мир помпезных закорючек и сложных формулировок.