Пока Длинный разглядывал стоящие на полке книги, Леха, как истово верующий подошел к столу, аккуратно убрал с библии очки протерев книгу рукавом от осевшей на нее за долгое время пыли, благоговейно открыл ее на случайной странице. Краем зрения Длинный заметил, как Леха открывает священную книгу, натыкается на какой-то листок бумаги лежащий там в виде закладки, подносит его к лицу и произнеся одно единственное слово: — «Мама!», и теряет сознание. Как Длинный умудрился успеть и подхватить оседающее на пол тело, он не понял, наверное, даже сам.
Перенеся Леху в соседнюю комнату и уложив его на топчан, Длинный взял из его сжатой руки фотографию. На ней была изображена красивая молодая женщина, а на обратной стороне имелась надпись: «Графу ***, на добрую память. Анна».
Как оказалось, изображенная на фотографии женщина, очень похожа на Лехину маму. И он на сто процентов был уверен в том, что это именно она. Каким образом эта фотография оказалась здесь, и кто такой этот самый граф, было не слишком ясно. Сам же Леха, будучи уверенным в том, что это действительно его мать, совершенно не знал, ни о каком графе, и даже не предполагал, что его мать была когда-то с ним знакома. Впрочем, все это было вполне естественным. Кто станет посвящать ребенка в сердечные дела родителей? Но даже если такое и случалось когда-то, он мог наверняка забыть об этом, или не придать этому какого-то значения в силу своего возраста.
Чуть позже нашлось еще одно подтверждение, Лехиных слов. В письменном столе, нашлась плотно увязанная пачка писем, фотографий и каких-то бумаг, принадлежащая хозяину этого домика. Среди фотографий, найденных там нашлась еще одна, где Алексей помимо стоящей на фотографии мамы, указал на находившегося там же отца. Кто изображен третьим на той фотографии, Леха не то что не помнил, он просто не знал этого человека. После прочтения писем и части имеющихся бумаг, слегка приоткрылась тайна живущего здесь мужчины. Как оказалось, Граф ***, действительно в молодости был знаком с родителями Алексея. И даже в какой-то степени конкурировал с его отцом, добиваясь благорасположения Анны Федоровны, будущей матери Алексея. Но в итоге та, сделала выбор не в его пользу, выйдя замуж за Михаила Сабурова, ставшего отцом Лехи. После чего, неудавшийся жених, пропал из их поля зрения, чтобы не мешать счастью любимой женщины и не теребить свою больную душу. Все же богатство и знатность, это далеко не самое главное, из того, что требуется для семейного счастья. И в итоге, после нескольких лет путешествий по миру, он осел в этой глуши, практически не появляясь на людях, разве что изредка, для пополнения припасов или по еще каким-то неотложным делам. И вот сейчас, волею случая или чего-то еще, здесь появляются два беспризорника, один из которых является сыном, любимой женщины этого человека. Что это? Судьба? Случайность? Интересно, а как бы отреагировал хозяин этой избушки на появление Алексея, если бы к этому времени был бы еще живым. Судя по некоторым документам, он был достаточно богатым человеком, и наверняка смог бы обеспечить будущее Алексея. Но все это только предположения.
Леха же был доволен уже тем обстоятельством, что неожиданно для себя обрел фотографии родителей. С которыми с того дня старался не расставаться.
Дни летели за днями. Друзья решили никуда не торопиться, во всяком случае до конца зимы, а пока есть время, заняться чем-то полезным. Учитывая то, что Леха хотя и имел какие-то основы, все же успев отучиться в начальных классах гимназии, но все его знания, ограничивались возможностью читать и писать. Но даже эти способности были очень поверхностными. Многое позабылось, а что-то просто не дошло до автоматизма и сейчас проходило с некоторым трудом. И в данный момент, когда не нужно было заботиться о добывании пищи, Леха, под руководством Длинного, да и он сам принялись подтягивать и улучшать свои знания. Леха вспоминал чистописание, а вместе с приятелем, они изучали иностранный язык. Почему-то в коллекции их бывшего хозяина большая часть языковых книг, относилась именно к Испанскому языку. Возможно это было из-за того, что Граф*** уже достаточно хорошо знал другие языки. Во всяком случае имеющиеся на полках книги Английских и Французских авторов в подлинниках указывали именно на это. И если скажем из справочных изданий имелись только Франко-Русские, и Англо-Русские словари, то с Испанским все обстояло гораздо шире. Здесь помимо словарей имелась книга по Испанской грамматике, Основы построения речи, словари, и несколько других книг позволяющих если не научиться свободному общению, то хотя бы понять основы языка и при должном усердии и желании, как-то понимать собеседника и самому объясниться с ним.
В принципе в прошлой жизни Длинный изучал иностранные языки. Но в советских школах к этому относились спустя рукава. То же происходило и с ним. В самом начале, их классы разделили на несколько групп и первый год, он пытался понять алфавит и основы Французского языка. С началом следующего учебного года, оказалось, что учительница Французского, ушла в декрет, а заменить ее было некем, и в итоге группы перераспределили и Семен перешел на изучение Немецкого, который изучал вплоть до окончания восьмого класса. После родители получили квартиру в другом районе, а в школе, где продолжил изучение языка Семен, преподавали только Французский и Английский. Учитывая то, что в институтах требуется в основном последний, было решено изучать именно его, и до окончания десятого класса, Семен пытался изъясняться на том языке, который считался Английским. Изучения языка в Институте ограничивалось сданными «тысячами» берущимися или за счет зубрежки или за материальное обеспечение. Причем последнее более приветствовалось. Уже после окончания ВУЗа техническая литература если и появлялась, то чаще уже переведенная, ежели нет, то приходилось пользоваться словарем, или скорее искать того, кто был относительно сведущ в языке. Кстати в то время в анкетах присутствовало довольно интересное определение о знании языков. «Читаю со словарем» — другими словами любой, кто знал иностранный алфавит, мог объявить себя полиглотом, только из-за того, что, имея на руках соответствующий словарь, с грехом пополам имел возможность разбирать иностранные буквы и переводить на Русский язык.
Сейчас же, когда появилось уйма свободного времени, и достаточно подробные учебники, было просто грешно оставить все это безо внимания. Поэтому большую часть свободного времени, друзья уделяли занятиям. Разумеется, научиться говорить и понимать по-испански за два-три месяца, невозможно, но заложить какие-то начальные базы вполне реально. Почему за два-три месяца? Просто друзья не собирались оставаться здесь на более долгое время. Да, здесь было удобно, хорошо. Имелось вдосталь продуктов питания, одежды, обуви. Имелись книги и учебники для проведения занятий и досуга. Избушка, в которой они находились была выше всяких похвал. Казалось живи и не о чем не думай. Но дело в том, что человек существо стайное. Разумеется, встречаются отдельные личности, по каким-то причинам решившие уйти от людей, но друзья к этим личностям совсем не относились. Им было неплохо друг с другом, но хотелось чего-то большего. Общения, знаний. Как звучало в какой-то песне: «В мире столько мест, где я еще ни разу не был». И потому запирать себя в четырех стенах вдали от людей было по крайней мере рано.
Поэтому было решено скоротать время до весны. Не просто до весны, а до того момента, как с Дона сойдет лёд и можно будет продолжить плаванье дальше, вниз по течению. К морю.
Для того, чтобы без излишних потерь осуществить эту задумку, было решено восстановить ялик, переделанный под буер, в первоначальный вид. В принципе больших повреждений ему нанесено не было. Поперечное бревнышко с поплавками-лыжами, было привязано к бортам и банке — расположенному поперек деревянному сидению. Конек, установленный на рулевое перо, тоже легко снялся, стоило только раскрутить прижимные болты. И в итоге лодочка приняла свой прежний вид, став такой, какой и была первоначально, до того, как ее переделали в "снегоход".
