Литмир - Электронная Библиотека

Когда все это сложили на берегу пошли к сундуку, который к тому времени оказался освобожден из завала и готов к транспортировке. Вот только его вес, в разы превосходил тот который были способны поднять пацаны, и потому было решено его открывать.

Леха в очередной раз решил показать свою исключительность и опять начал раздавать приказы, запрещая вскрывать сундук и постоянно ссылаясь на Длинного, что тот запретил это делать. В итоге, с помощью подручных средств сундук сумели чуть приподнять, а уже мгновеньем спустя тот рухнул обратно, чуть не отдавив ногу одному из мальчишек. Здесь уже не выдержали все и слово за слово и началась драка. Когда сундук все же вскрыли, решив, что частями его содержимое перевезти будет легче, у некоторых пацанов загорелись глаза, и было отчего.

Сундук под самую крышку был заполнен разными товарами. Тут же все вспомнили, как Дашка с Сашкой, рассказывали о том, что здесь жил лавочник, а сарай использовал вместо склада. Вот именно такой склад и был обнаружен в сундуке. Здесь имелись новенькие инструменты — топоры, пилы, небольшой мешочек гвоздей. Здесь же лежали насколько заводских шпулей с пропитанной нитью, предназначенной для плетения сетей, сами сети. Кое-какая одежда, обувь, и даже сладости в виде нескольких жестяных коробочек с леденцами. Одна из которых была тут же вскрыта и ее содержимое разбежалось по ртам беспризорников.

В глазах пацанов, это действительно были несметные богатства. В итоге возникла очередная ссора, разделившая мальчишек на два враждебных лагеря. Одна часть хотела бросить все ранее найденное и унести все содержимое сундука пусть даже на руках, а другая убеждала первую, что имея такое богатство, «на хрен не нужна эта усадьба, с ее опостылевшей рыбой, и долбанутыми на всю голову Длинным и Лехой, строившим из себя не пойми кого».

— Да с такими вещами нас в любую ватагу возьмут. И на хрен бы за кого-тог там впахивать? А то и в любую деревню продать можно, а после год жить припеваючи!

В результате очередной драки победу одержали те, кто ратовал за уход из усадьбы и продажу вещей на сторону. Все же, они были постарше и несколько посильнее. Причем не просто вышли победителями, а еще и выгнали из сожжённой деревни тех, кто был с ними не согласен. А вдогонку видимо из вредности еще и утопили лежащее на берегу добро, собранное по сгоревшим дворам, и пробили днище у оставшейся лодки.

Все это было разумеется очень неприятно, но в принципе не смертельно. К тому же Длинный прекрасно осознавал, что по большому счету во всем этом виноват он сам. Вместо того, чтобы пойти самому он отправил туда пацанов. А старшего выбрал, не подумав о том, что Леха фактически не имеет собственного авторитета, и держится только за его счет. То, что часть пацанов решили отказаться от жизни в его усадьбе, его совсем не огорчило, некоторые из них и раньше мутили воду вспоминая о беспризорной вольнице. В конце концов каждый сам выбирает свою дорогу. Ну не захотели идти по ней вместе с ним, ну и ладно. К тому же он был больше чем уверен, что уже через неделю, а то и раньше, как минимум двое из отколовшихся троих вернутся и будут проситься назад. И тогда уже нужно будет думать принимать их или нет. И Длинный больше склонялся к отказу.

Жизнь между тем продолжалась. Просмоленные лодки были спущены на воду и оказались вполне нормальными, хотя и несколько тяжеловатыми для пацанов суденышками. Пришлось вместо пары гребцов, городить дополнительные уключины и сажать на весла четверых. А одна из лодок имела основание под мачту и сложенные в рундуке снасти. Изрядно подгнившие, но зато по ним, взяв их в качестве образца, вполне можно было изготовить и другие. Правда отсутствовал сам парус, но и это было поправимым. Зато закинутая на первую же ночь починенная сеть дала такой улов, что обеспечила коммуну рыбой минимум на неделю. И после некоторых размышлений было решено, часть продать. Тем более, что рыба хоть и не давала умереть с голоду, но обрыдла на столько, что даже смотреть на нее порой не было сил. Зато продав, ее можно было обзавестись чем-то иным, например той же картошкой или хлебом.

И тут Длинному в голову пришла интересная идея. Вспомнив когда-то излучавшуюся историю, и то, что именно сейчас, делает свои первые шаги НЭП — Новая Экономическая Политика, дающая право населению открывать мелкие мастерские, лавки, продавать кустарную продукцию и торговать. Конечно долго все это не продержится и уже через пять-семь лет все пойдет на убыль, но не воспользоваться этим сейчас было бы просто глупо. Тем более у него есть, пусть не начальный капитал, для открытия какого-то дела, но орудия труда и энтузиазм мальчишек точно.

И вот в один прекрасный день, Длинный постаравшись одеться поприличнее отправился в городской совет с целью получить разрешение на организацию ловли и продажи пойманной рыбы населению.

Нельзя сказать, что все его задумки были приняты прямо сходу. Как раз наоборот. Препоны возникали часто на ровном месте, и без каких-либо оснований. И исполнение задумки не ограничилось одним днем. Все же чиновничий аппарат одинаков что в двадцатые годы, что значительно позже и Длинный в очередной раз убедился в этом. В общем побегать пришлось немало, но так или иначе дело потихоньку двигалось. Помог, как ни странно счастливый случай или скорее то, что Длинного приняли за другого, во всяком случае в первое мгновенье, он подумал именно так. И все это сложилось таким образом, что не только склонило чашу весов в его сторону, но даже сделало его в некотором роде, достаточно известным человеком. Пусть в определенных кругах, но все же. Хотя в тот день Длинный был очень обескуражен этим событием.

А произошло следующее. Выйдя из очередного кабинета с кипой бумаг, где его вновь направили по окружной дороге отказавшись ставить подпись до того, как на документе не появятся визы других товарищей. Которые по большому счёту не имеют никакого отношения к этому, но тем не менее должны якобы быть в курсе, и так далее, парень с досадой почесал затылок и в досаде изрек: — «Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!»

Услышав произнесенные им вполголоса не слишком понятные ругательства, стоящие неподалеку от него пара о чем-то беседующих мужчин, обратили на него внимание. И в этот момент один из них взглянув на него вдруг удивленно воскликнул:

— Семен? Шумилов?! Откуда ты здесь?

Длинный поднял голову и посмотрел на человека, назвавшего принятое им имя. В следующий миг в его голове будто бы лопнул какой-то нарыв, до сего момента перекрывающий путь к памяти. Яркое воспоминание вырвалось вперед, перекрывая собой все остальное. Длинный узнавая знакомые с детства черты, несколько вопросительно произнес:

— Георгий Янович?! — И обмяк, теряя сознание, от заполонивших его сознание образов.

Длинный очнулся в просторном кабинете лежащий на кушетке возле окна. Возле него суетились несколько человек, включая уже узнанного Георгия Яновича — друга не только его отца, но и всей семьи, знакомый Длинному с самого детства. Кроме него, здесь был его собеседник и еще какой-то мужчина, судя по действиям которого, можно было предположить, что он врач.

— Ну вот мы и пришли в себя. — произнес медик. — Что же вы так, молодой человек. Ни с того ни с сего сознание теряете, словно барышня какая? Признаков голодания не нахожу, значит причина не в этом. Судя по шраму на голове, у вас была контузия? Да похоже именно она, в вашем возрасте вряд ли могло быть что-то иное. Не помните, когда? Судя по тому, что все давно заросло года два назад, правильно? Ну конечно же правильно, вряд ли я ошибаюсь. Память не теряли? Вполне возможно, что так и было. Впрочем, неважно, вижу, что у вас уже все нормально и моя помощь больше не требуется. Но все же будьте поосторожнее, с головой лучше не шутить.

Врач, почти скороговоркой задавал вопросы и тут же сам отвечал на них, причем судя по реакции как Длинного, так и остальных находящихся в помещении, эти вопросы и ответы воспринимались, как должное и прекрасно ложились на создававшуюся картину. Рассказав все это, врач поклонился присутствующим и сказав, что его присутствие более не требуется, с согласия хозяина кабинета попрощался и вышел вон. Длинный хотя и ощущал некоторую слабость, но чувствовал себя, достаточно хорошо. Воспоминания, так неожиданно появившиеся в его сознании, большей частью уже заняли предназначенные для них места, и он уже вполне осознавал то, что происходило с ним не только в момент появления в этом теле, но и некоторое время до этого.

13
{"b":"786970","o":1}