Девушка глубоко вздохнула, потому что из-за своей несдержанности она обрекла себя на роль Сары, после чего поймала недовольный, плачущий взгляд своей коллеги.

— Лукьянова, пробуйся на роль Магды, там взаимодействовать нужно только с Сашей Сухановым и выучи, пожалуйста, текст, — дал указания руководитель. — Евлетьева, у тебя три дня ознакомиться со своей новой ролью и разумеется, выучи либретто. Ожогин и Казьмин теперь твои мужчины на ближайшие несколько месяцев.

Не сказать, что Кьяра была безумна рада такому исходу событий, но эта ее работа и она должна сделать ее на все сто процентов.

— Выскочка, — недобрым взглядом одарила Лукьянова свою коллегу, — лучше бы и дальше оставалась в своей Москве. Эта моя роль, я должна играть с Ожогиным.

— Да играй ты со своим Ожогиным сколько хочешь, — психанула актриса. — Хотя, если ты не можешь и строчку выучить, то какая тебе может быть главная роль. Я больше об этом не хочу говорить, можешь ненавидеть меня сколько угодно.

Вот начались долгожданные репетиции, уже несколько дней новая Сара играла со своими уже более опытными партнерами и у нее очень даже хорошо получалось, за исключением постоянных конфликтов с Иваном. Бесконечные придирки друг к другу, недовольные и резкие высказывания, потому что каждый из них считал, что делает лучше.

— Я почти восемь лет играю эту роль и поверь мне лучше знать, — не выдержав, высказался Ожогин.

— Я и не претендую на твое «лучше», — выкрикнула ему в лицо девушка. — С тобой и пяти минут нельзя на сцене провести, легче повеситься, чем вытерпеть такого партнера.

— Серьезно? Может это с тобой невозможно без скандалов сыграть ни одну сцену, — сократил на «нет» артист между ними расстояние. Неудивительно, что ни один мужчина не может находится рядом с тобой.

— Вообще-то у меня есть парень, — выпалила Кьяра первое, что пришло ей в голову.

— А вот это удивительно, — улыбнулся Ожогин. — Я схожу в гримерку мне нужно отдохнуть от тебя.

— Скатертью дорога…

Пока Иван отсутствовал Кьяра решила поразвлекаться и надела на себя плащ самого Графа фон Кролока, который ей был весьма великоват, чем развеселила всю труппу.

— Бренной жизни краткий миг… — пытаясь пародировать своего партнера, начала исполнять артистка партию Кролока, при этом пыталась также тонко жестикулировать пальцами, а подыграл ей в этом Колпаков.

Ребята немного сняли напряженное состояние, которое царило на сцене, но совсем недолго продлилось их веселье.

— Сними немедленно, — Ожогин повернул девушку к себе и его глазах читалось жуткое недовольство. — Прекрати вести себя, как капризный ребенок. Не переоценивай свои возможности, порой падать бывает очень больно.

— Могу сказать тебе тоже самое, — смотря в разъяренные голубые глаза своего партнера, прошипела девушка.

— Я почти двадцать лет играю и со всеми на сцене находил компромисс, но только не с тобой, — мягкий голос Ивана едва переходил на крик, — в первый раз, я думал, что твоя глупость в силу возраста не позволяет тебе играть, но нет, это просто твоя сущность, тебе нужен театр одного актера, возможно, когда-нибудь его двери для тебя будут открыты.

— А ты просто высокомерный, тщеславный актер, — от слов Ожогина ей стало очень обидно, — и дальше своего носа не видишь. — Играй сам свою Сару.

— Где же твой профессионализм, одни эмоции — вслед, уходящей девушки, выкрикнул он. — Да у тебя даже имя дурацкое, полностью подходит тебе, — теперь Ваня не смог сдержать свои эмоции, хотя человек он был неконфликтный и достаточно сдержанный.

— Не смей, — резким ударом ладони двухметровый артист получил оглушающую пощечину.

— Возможно, это я заслужил, — смотря в зеленые глаза, произнес Ожогин и, забрав плащ вампира, направился на сцену.

Конечно, таких выяснений отношений на сцене Музкома давно не было, некоторые артисты видели Ожогина впервые таким, поэтому были просто шокированы, что он может быть настолько несдержан. Другие считали, какой же нужно быть стервой, чтобы так вывести воспитанного и уравновешенного человека.

— Походу, скоро на них напишут свой мюзикл, — констатировал Колпаков и пошел вслед за своей подругой, ведь все-таки он привез ее в Петербург и вывел из зоны привычного комфорта.

========== Зеркала среди игры ==========

— Ненавижу Ожогина, ненавижу, — зайдя в гримерку, начала Кьяра громко ругаться. — Тщеславный актер, который думает, что весь мир крутиться вокруг него.

— Кьяра, успокойся, — Ростислав прижал подругу к своей груди, — я не знаю, что происходит между тобой и Ваней, но он отличный актер и человек тоже.

— Ну, ну… я заметила, он привык, что все вокруг его любят и блеют перед ним, — с долей недовольства произнесла девушка.

— Не думай об этом, прежде всего мы актеры и должны исполнять свои роли, а наши взаимодействия ничто по сравнению с любовью зрительской, — Колпаков более, чем серьезно посмотрел на подругу, - прежде всего, думай об этом. А с Ваней вы в любом случае найдете общий язык.

— Спасибо…

Кьяра уняла свой скверный характер и вернулась на сцену для дальнейшей репетиции, эпизоды с Ожогиным она пыталась избегать, но арию его персонажа осталась послушать.

«И во мраке безутешном душа блуждает сотни лет

И веры нет и нет надежды во мне

Я грешник, дух мятежный, жаждой вечной одержим

И выхода нет…»

Артистка московского театра, не скрывая своего томного взгляда и беспечной заинтересованности, наблюдала за одним из главных персонажей ужасного мюзикла. Ей так нравился тембр его голоса, актерская игра была на высшем уровне, не выдержав, она начала ему подпевать.

«О как мучительны скитания потерянной души,

Но я не чувствую раскаяния за то, что согрешил.

Я плачу кровавой данью, чтобы утолить тоску свою

Я грешный ангел во тьме мироздания

Я жертва ненасытного желания, обречен я на страданье,

Разрушая всё, что люблю…»

Хоть это не предусмотрено сценарием, но два совершенных голова слились в одном звучании и все с замиранием слушали их импровизацию. Несколько минут назад они готовы были перегрызть друг другу горло, а сейчас поют в унисон. Немыслимо.

— В первый раз я хочу, чтобы мы отошли немного от канона, — уверенного сказал руководитель по вокалу, — как вы пели сейчас, я хочу это слышать на премьере.

— Я же один это исполняю, — с ноткой подозрения сказал Ожогин. — И всегда справлялся, мне помощь здесь не нужна.

— Ты и будешь петь один, просто Кьяра тебе подпоет в этом моменте. На сцене ее не будет.

***

Ожогин и Евлентьева на удивление после своего конфликта практически идеально исполнили свои роли. Конечно, Ваня смотрелся более уверенно, ведь он уже ни одну сотню раз играл в этом спектакле, чего не скажешь о Кьяре, хотя та очень старалась.

Время уже близилось к полуночи, но артисты продолжали репетировать, ведь для них это было очень важно. Необходимо довести все до совершенства.

— Слушай, — Ожогин отдернул свою не самую любимую партнершу по работе за руку, — Я не хотел тогда тебя обидеть, честно. Раз нам работать вместе, может попробуем найти компромисс.

— Лучший компромисс просто не общаться, — по-прежнему с долей обиды, произнесла девушка.

— Почему же ты такая, — Ваня опять подошел очень близко, — я и так уже извинился или может мне перед тобой на колени встать.

— Да мог бы не извиняться, это наверно сильно ударило по твоему самолюбию, — с издевкой в голосе сказала Евлентьева.

— Твердолобая…

— Вань, — услышав свое имя, мужчина остановился и повернулся к своей собеседнице, — обещаю, что идеально сыграю эту «Сару» и больше я не буду закатывать никаких истерик, а ты же в свою очередь не цепляй меня.

— Я согласен, — слегка натянул улыбку Иван. — Значит, мир?

— Временное перемирие, — очень холодно ответила девушка.

Свет в Музкоме практически погас и его обитатели отправились по домам. В связи с загруженным графиком Кьяра так и не сняла себе жилье, поэтому продолжала проживать у Колпакова, но надоедать ему особо не хотела.