— Я могла справиться сама, — Кьяра пыталась не смотреть в его глаза и всячески игнорировала.

— Можно, я поставлю букет этих роз в вазу, надеюсь, ты их не выкинешь, — пытался певец хоть как-то избавиться от нависшего напряжения.

— Видимо ты со своей невестой решили меня сегодня добить, — обижено говорила Кьяра, а Иван сделал вид, что не услышал ее.

— Ты не сказала про ребенка, — Евлетьева резко повернулась и тут уже их глаза встретились.

— Ха, — истерично рассмеялась Кьяра. — Тебе ли не все равно, одним больше, одним меньше.

— Замолчи, — достаточно грубо сказал Иван. — Неужели я настолько тебе противен, что ты готова была скрыть от меня это.

— Противен. Да и к чему все эти разговоры сейчас, ребенка нет… — вслух разрыдалась Кьяра, а Иван крепко прижал ее к себе и они просто молчали.

В его объятиях так тепло, так спокойно. Она его все еще любит, несмотря ни на что. Но как же больно.

========== Ты не злодей в моей истории ==========

— Вань, а, Вань, — почти идеальную тишину своим прекрасным голосом нарушила Кьяра, пристально смотрев на собеседника. — Правильно говорил Ростислав…

— А его сейчас обязательно вспоминать? — недовольным голосом спросил Ожогин.

— Не перебивай, — проигнорировала Кьяра его вопрос. — Колпаков неоднократно говорил, что мы дураки, ходим вокруг да около, пинаем свою любовь из угла в угол.

— Каждый из нас слишком гордый, тяжело принимаем свои ошибки, уходим, хлопнув дверью, — спокойно рассуждал Иван, — а потом горько жалеем об этом.

— Мы сделали столько ошибок, — слезы предательски текли из глаз Евлентьевой, да и скрывать их не было смысла. — А ведь могли стать прекрасной семьей, растить детей, — после последнего произнесенного слова, ком будто встал в горле, становилось тяжело дышать. Ваня хотел обнять ее, но она жестом указала, что этого делать не нужно, она сильная выдержит.

— Я не знаю, какие отношения у тебя со Светой, но кольцо ты подарил ей ужасное, — сквозь слезы посмеялась Кьяра.

— Кольцо? — непонимающе смотрел Иван на собеседницу.

— То самое, которое дарят, когда просят руку и сердце, — продолжала ехидничать Евлетьева.

— Хватит, — Ожогин поменялся в лице. — Во-первых, я ничего ей не дарил, во-вторых, я ни за чтобы не сделал ей предложение, в-третьих все что у меня с ней произошло — это одно сплошное недоразумение, о котором я очень сожалению.

— Я наверно тоже сплошное недоразумение? — продолжала Евлентьева язвить, но Иван не поддавался провокациям и вел себя достаточно спокойно.

— Ты же знаешь, что это не так, — мужчина взял холодную руку Кьяры и прижал к своей груди. — Я понимаю, что потерял тебя навсегда, но я не хочу, чтобы мы оставались врагами. Я всегда буду рад услышать твой голос, если вдруг украдкой ты решишь набрать мой номер. Если бы я мог, то хотел бы оберегать тебя всю жизнь, пусть даже из далека, хочу радоваться твоим достижениям в мире искусства.

Слова Ивана были настолько искренне, настолько просты и красивы. А слезы из изумрудных глаз актрисы продолжали предательски лить. Впервые она чувствует, что он уходит навсегда. Они ссорились миллионы раз, ругались, расставались, но была какая-то надежда, а сейчас пропасть. Она остается стоять на одном краю, а он на другом. И кажется это конец.

— Любовь моя, — так нежно и трепетно Иван обратился к девушке, — я ухожу и обещаю, что больше не причиню тебе боль, я так дико извиняюсь, что появился в твоей жизни и на протяжении нескольких лет отравлял ее. Я чертов эгоист, взрослый ребенок. Прошу, прости меня, — Ожогин крепко держал руку любимой девушки.

— Почему так поздно, — чуть слышно произнесла Кьяра, — все, что я мечтала услышать на протяжении всего времени, ты мне сказал, когда все рухнуло.

— Мы дураки, как сказал Колпаков, — слегка поморщился Ожогин, — не берегли, то что имели.

— Ты сейчас уйдешь? — озабоченно спросила Кьяра.

— Да, — кивнул Иван.- И больше не вернусь.

Ожогин расслабил свою руку и хрупкая девичья рука, освободилась от его теплых объятий. Он медленно встает, призакрыв глаза касается самых любимых губ. Дыхание остановилось. Из голубых глаз скатилась теплая прозрачная слеза. Он уходит.

— Вань, — крикнула Евлетьева, но он не оборачивается. — Одна моя часть всегда знала, ты не был злодеем в этой истории.

После сказанных слов Иван улыбнулся, а потом будто испарился.

Месяц спустя

Кьяра после несчастного случая восстановилась и вернулась в театр, вернее ей пришлось вернуться. Она нехотя пришла на работу, ничего в стенах такого родного и одновременно чужого МАМТ ее не радовало. Колпаков уехал в Питер, он звонил ей часто, рассказывал про спектакли, но про Ивана молчал.

Евлетьева, как обычно поднялась в свою гримерку, но зайдя в помещение, попала как будто в будуар императрицы.

— Не ждала тебя так скоро, — в гримерную зашла Неб и Кьяра сразу обратила внимание на ее округлившиеся живот. — Не нужно на меня смотреть, честно говоря, тебя здесь уже забыли. Кто знал, когда ты в себя придешь, а мне работать надо, а в моем положении нужна отдельная гримерка, а тебе она уже ни к чему.

— Ну ладно, — у Евлетьевой не было никакого желания ругаться с Неб, тем более она как-никак, в положении. Конечно, ей было обидно, за месяц списали со счетов, еще гримерки лишили. Хотя это все такие мелочи по сравнению с тем, что ей пришлось пережить за последнее время.

— Ну ладно? — как-то насторожилась Неб от такого спокойствия со стороны соперницы.- И ты даже не возмущена, меня как минимум бы обидело решение директора.

— Я не ты, это как минимум нас отличает, — натянуто улыбнулась Кьяра.

— Кстати, я твои вещи отнесла в подсобку, — с издевкой говорила Света, — ну там где инвентарь уборщиц.

Евлетьева глубоко вздохнула, потому что ее терпению мог прийти конец, потому что Неб может вывести даже самого спокойного человека из себя.

— А мы дату свадьбы выбрали, — как бы невзначай сказал белокурая девица.

— Поздравляю, — стоя на выходе из гримерки, сказала артистка музыкального жанра.

— Мы с Ваней тебя приглашаем, — как можно больнее пыталась Неб сделать Кьяре и всячески хотела ее задеть.

— Хорошо.

— Что хорошо? — ответ Кьяры очень удивил Светлану и она слегка поперхнулась. — Ты действительно хочешь прийти к нам на свадьбу и специально все испортить? Ты не можешь смериться, что мы счастливы.

— Чао, — единственное, что сказала Евлетьева и ушла.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — начала топать от злости Неб уже в своей новой гримерке.

Кьяра прошлась по своему любимому театру, ведь именно с него началась ее карьера в мире большого искусства, за столько лет эти стены стали такими родные. Здесь была первая любовь, обиды, слезы, радость и «он». Проходя мимо стенда, она увидела своего Ванечку, его образ навсегда останется в ее сердце.

Кьяра прошла к директору МАМТ, в руке она держала белоснежный лист формата А4, как ни странно, а на лице была улыбка. Она сделала несколько четких ударов в дверь, после чего вошла.

-Да-да, — поднимая голову, произнес Сергей Константинович. — Кьярочка, дорогая моя, встав со стула, он подошел к девушке и приобнял ее. — Как твое самочувствие? У меня для тебя столько новостей.

— Гримерки меня лишили уже, это наверно одна из… — абсолютно равнодушно говорила актриса.

— Милая, ну что ты, Света временно там, пока ты болела, — пытался оправдаться директор.

— Да пусть остается уже, — Кьяра присела за стол Сергея Константиновича и положила листок бумаги.

— Что это? Непонимающе смотрел мужчина. — Как это понимать? Ласточка моя, куда ты собралась? Неужели это из-за гримерки? Если да, я прям сейчас, вышвырну Неб оттуда.

— Сергей Константинович, это мое обдуманное решение и никакая гримерка на него повлиять не может, — через чур спокойно говорила Кьяра. — Я благодарна театру, учителям, наставникам за все. Это был колоссальный опыт, который навсегда останется со мной. Я не ухожу в другой театр, я приняла решения уйти со сцены театра.