Изгнанники навсегда покидают Твиник-3 и перестают ощущать с ней связь, однако могут образовывать единый разум с другими отверженными «клетками». Без общества себе подобных твиникийцы редко выживают, им обязательно нужно ощущать себя деталью чего-то большего.

Ментально сцепленные «клетки» видят глазами и слышат ушами друг друга и обладают общей памятью. Благодаря этой особенности и коллективному разуму, твиникийцев можно использовать в качестве живой системы видеонаблюдения. И хотя защитники из них неважные, зато их невозможно застать врасплох, ведь если на одного из них нападут, об этом мигом узнают все остальные. На «Фибрре» служат три десятка твиникийцев, так что можно сказать, что корабль охраняет одно многоголовое существо. Неудивительно, что они так быстро отыскали Рима по моей просьбе.

Эник потыкал в виртуальные кнопки, и шаттл, плавно выровнявшись, с сумасшедшей скоростью полетел над атмосферой планеты. Я прильнула к иллюминатору, насколько позволяла система фиксации кресла, с восторгом собаки, которую впервые катают на машине. Конечно, это не Земля – очертания континентов были совсем другими – но все же что-то родное.

– Рим, можно мне спуститься вместе с вами? Минутку постою и сразу назад, ты даже не успеешь отойти.

– Мы договаривались, что ты останешься на корабле.

– Но я ведь не ребенок и глупостей делать не стану!

– По галактическим меркам ты самый настоящий ребенок, – парировал Рим, даже не глядя на меня. – Всего лишь девчонка с отсталой планеты, а мне на высадке лишний груз ни к чему.

– Лишний груз?!

Рим недовольно поморщился.

– Только не начинай, а? Сама должна понимать, что от тебя не будет никакой пользы. Земляне еще ДНК до конца не расшифровали – о чем тут говорить?

– А флиберийцы просто цари мира, если тебя послушать! – взбеленилась я, посчитав выше своего достоинства доказывать, что насчет ДНК он тоже ошибается. – Вот и сидели бы на своей Флиберии, раз круче вас все равно никого нет. Или вы там со своим эго не помещаетесь?

В кабине как-то потеплело, и Эник с Беником начали беспокойно оглядываться на Рима. Я тоже притихла, почуяв что-то нехорошее и слегка перетрухнув, но Рим ответил спокойно и твердо:

– Саша, ты останешься на корабле. Разговор окончен.

Я отвернулась к окну, красочно представляя, как выворачиваю Риму на голову ведро воды, чтобы маленько сбить с него спесь.

Шаттл мягко коснулся поверхности планеты, нас даже не тряхнуло.

– Почему ты никогда не оставляешь на корабле меня? – подал голос Кип. – Вечно по этим планетам таскаемся, микробы цепляем… Эй, ты что, я же пошутил!

Рим решительно стащил с руки коммуникатор, бросил его в кресло и вышел вслед за Эником и Беником, на этот раз закрыв за собой шлюз.

– Псих! – буркнул Кип, но голос у него был скорее озабоченный. – Вот куда он поперся без связи? А если что-то случится?

– И не говори. – Я хмуро смотрела в иллюминатор на уходящих парней, пока они не разделились и не разошлись каждый в свою сторону. – Кто защитит бедных бранийских зверушек от этого пиротехника, если они вдруг столкнутся?

Кип только вздохнул.

Любопытно, сколько нужно времени, чтобы изловить бранийского шмыгореза? Еще в полете Рим обмолвился, что сперва нужно отыскать его, а сделать это не очень-то просто, даже несмотря на то, что мы изначально сели в нужном районе поиска.

Оказалось – много. Уже через час я мечтала о том, чтобы шмыгорезы бродили стадами вокруг шаттла – тогда ребята быстро справились бы с задачей, и мы с чистой совестью рванули назад. Вот уж не думала, что у пришельцев такая скучная работа! Хотя им-то весело: ходят себе по травке, природой любуются, шмыгорезов высматривают. Интересно, как вообще выглядит этот загадочный зверь? Может, это и не животное вовсе, а птица? Все еще прозрачная крыша шаттла позволяла разглядывать небо, но там не было ничего, кроме облаков. М-да, не планетка, а тоска зеленая, даже ворон не посчитаешь.

Список доступных мне развлечений был скуден, как шерсть на хвосте опоссума. Пульт управления завлекающее подмигивал кнопочками, но я не решилась его трогать: еще нажму что-нибудь не то и улечу в открытый космос. Голографические кресла меня тоже не заинтересовали, у самой в каюте такое же. Больше в кабине ничего не было, и тут в памяти всплыл шкаф. Вернее, говорящая дверь.

Я подошла к печально знакомой дверце и вежливо с ней поздоровалась. Она хамски меня проигнорировала, зато откликнулся Кип:

– Ты в своем уме, Саша? Это шкаф!

– Когда я прилетела к вам, эта дверца мне что-то сказала, – пояснила я, осматривая вышеупомянутую конструкцию с дотошностью ищейки.

– М-м, – глумливо протянул Кип. – И часто с тобой подобные вещи случаются?

– Честно говоря, только один раз было. Выходит, мне померещилось?

– Сама подумай. Даже если предположить, что с тобой заговорила дверь, как ты умудрилась ее понять? У тебя ведь тогда не было переводчика.

– Жаль. Это был бы отличный экспонат в моей копилке чудес. Значит, двери не говорят даже на космических кораблях?

– Конечно, нет! – отрезал Кип. – Все двери страшно чванливы и не стали бы общаться с какой-то там землянкой.

Я хотела что-то сказать на это заявление, но не нашла слов и захлопнула рот.

В задней части кабины обнаружилась еще одна комнатка, не замеченная мною ранее. Так вот откуда вышел пилот, из-за которого мне пришлось прятаться в шкафу! Там оказалась крохотная кухонька, похожая на те, какими оборудуют трейлеры и домики на колесах. В ней не было ровным счетом ничего инопланетного – моя квартира и то технологичнее! Стопка пластиковых тарелок в углу дополняла впечатление холостяцкой берлоги. Я прошла внутрь и тут же врезалась лбом в потолочную балку, сливавшуюся с окружающей обстановкой до полной невидимости. Судя по заметной вмятине, группа высадки регулярно разбивала головы об это чудо инженерной мысли, а кое-кто после очередного удара еще и вымещал на ней зло: рядом была вторая вмятина, поменьше – по размеру кулака.

В кухонных шкафчиках царил все тот же впечатляющий бардак. Я вытащила за уголок пакет с яркой надписью на всегалактическом и просыпала на себя какую-то специю, остро пахнущую рыбой. Приправа адски щипала кожу и выявила во мне незаурядные способности к африканским ритуальным танцам в процессе вытряхивания ее из воротника.

Плюнув на осмотр кухни, я заглянула в санузел и едва там развернулась. Какого-нибудь клаустрофоба можно было бы смело хоронить прямо под бачком, предварительно отрезав руки-ноги и сложив остальное вчетверо: уместиться в тесной кабинке менее радикальным способом было затруднительно. Угнетенная спартанскими условиями, я вернулась в кабину, уселась в голокресло и тоскливо уставилась окно.

Потянулись томительные часы ожидания.

***

– Что-то долго они. – Взволнованный голос Кипа вырвал меня из заторможенной дремоты.

Я вся извелась от скуки! Планета Бран оказалась похожей на Землю не только из космоса, и поглазеть было решительно не на что. Унылый пейзаж набил оскомину уже через несколько минут. Шаттл стоял на мелкотравной пустоши, кое-где высились редкие кустики, вдалеке начинался лесок, а за ним – горы. В общем, самая обычная картина: ни тебе лавовых рек, ни причудливой растительности. Единственным, что хоть как-то привлекало внимание, был одинокий холмик неподалеку от шаттла. Интересно, откуда взялся этот пригорок на сравнительно равнинной местности? Может, это вообще не холм, а такой гигантский муравейник? И там кишмя кишит инопланетная фауна, пока я торчу здесь, как принцесса в драконьем логове! А коль уж «дракон» беспечно улетел за шмыгорезом, грех не использовать такой шанс.

– Ты куда? – всполошился Кип, когда я потянулась к рычагу, которым парни открывали шлюз.

– Пойду ноги разомну.

Дверь опустилась вниз, образуя ступеньки.

– Не смей! Айримир приказал сидеть на корабле!

– Я к нему в рабы не записывалась.