Айла поднял взгляд на пробитое пулей отверстие в потолке.

– А это что? Случайный в процессе борьбы?

– Пока будем так считать.

– Гильзы нашел?

– Эжекторы в ружье отключены, так что обе остались в патроннике.

С противоположной стороны кухни из распахнутой в темноту двери ощутимо тянуло холодом. Во мраке смутно просматривались очертания каких-то предметов и вторая дверь, сквозь отверстие в которой просачивалось сияние фонаря с улицы.

– С той стороны проникли в дом? – уточнил Айла.

– Да. Дверь основного входа не тронута. На окнах везде решетки.

– А там что?

– Нечто вроде холодной кладовой и из нее выход на улицу. На двери со стороны кухни есть щеколда, но ей не пользовались, просто плотно прикрывали дверь и все. А замок на той, что на улицу, взломан. Я его вывинтил, запаковал на экспертизу, – Бейи зевнул. – С часа ночи тут мурыжусь.

– Сейчас 2:57. Рано ты замурыжился. У свидетельницы есть идеи, кто парня застрелил и зачем?

– Говорит, может, за оружием пришли.

– А свет в окнах не отпугнул визитера?

– Так наоборот, мог привлечь. Должен же кто-то сейф отпереть.

– Покажи сейф.

На первом этаже помещения отделяли друг от друга только широкие проемы без дверей, что поддерживало ощущение единого пространства. Айла проследовал за криминалистом в гостиную, где Бейи указал на распахнутый сейф и россыпь патронов на журнальном столике. Хемиус, судмедэксперт, устроившись на диване, сосредоточенно заполнял бланки. Айла кивнул коллеге, но беспокоить пока не стал.

– Видимо, хозяин из гостиной услышал подозрительные звуки. Распахнул сейф, вооружился. Пошел встречать гостя. В кухне они встречаются, происходит борьба, в процессе которой одна пуля улетает в потолок. Дальше визитер отбирает ружье и убивает хозяина. Или в таком варианте развития событий нас пытаются убедить.

– А что-то взяли в итоге из сейфа?

– Девица заявила, что толком и не знала, что там было. Визуально все как будто бы на месте. Слышь, мы с какого вообще это должны выяснять? Пусть зеленые поднимут задницы и разбираются.

– Согласен. Но раз мы уже здесь, давай отрабатывать место происшествия. Завтра напишем отводную, что дело не по нашему профилю.

– Ну мы встряли вообще.

Пока Бейи заканчивал с кухней, Айла поднялся на второй, мансардный этаж, где располагались спальня, ванная и еще одна комната, свежеокрашенная, но совершенно пустая. Воровато пошарив по шкафчикам в ванной, Айла с облегчением обнаружил аптечку. Ему удалось отыскать несколько пустых блистеров от обезболивающего средства, но ни одной таблетки. Потерев взрывающийся болью висок, Айла приказал себе сосредоточиться на работе.

Не увидев ничего подозрительного, он спустился на первый этаж, получив наконец от Бейи разрешение на осмотр кухни. Он вошел осторожно, стараясь не задеть подсыхающую на полу красную лужу и не наступить на линии разметки. Мельком взглянул на лицо покойного. Спокойное, с плотно закрытыми глазами, оно выражало странное умиротворение. Разбирая все детали, они с Бейи провозились еще около получаса, причем боль, пульсирующая в голове Айлы, в целом была менее навязчива, чем нытье криминалиста. Ранее Айла с Бейи не работал, но слышал, что все, кому довелось, рано или поздно впадали в состояние крайнего раздражения. Айла уже понимал, почему.

Ближе к четырем часам он переговорил с судмедэкспертом и решил, что пора сворачиваться на сегодня. На тот момент из-за неослабевающей боли ему уже казалось, что голова его тяжелая, будто бетоном залитая. Если бы в этой стране можно было в ночное время найти аптеку …

– Где девушка? – спросил Айла, снимая перчатки.

– Там, – Бейи показал на темное окно. – Попросил ее посидеть в моей машине, чтобы не замерзла. Девать ее больше некуда. Дом теперь место преступления.

– В каком она состоянии?

– Пассивно-агрессивном. По жизни, я подозреваю.

– С ней поговорил наш психолог?

– Он-то пытался, а она с ним не стала.

– Она бумаги о невыезде подписала?

– Нет еще.

– Пойду прогуляюсь к ней. Пусть подпишет.

Во дворе уже ждала подсвечивающая снег мигалкой скорая, готовая увезти тело. В мелькающем красном свете Айла увидел девушку, стоящую возле машины Бейи, спиной к нему. На ней были джинсы, темно-бордовая куртка, в карманы которой она прятала руки, и черная вязаная шапка, из-под которой торчали кончики темных взъерошенных волос. Рост средний, телосложение стройное. Айла не заметил на плече девушки ремешка сумки, но не сомневался, что та должна быть где-то поблизости. Женщины всегда цепляются за свои сумочки, как безумные, неважно – ураган, пожар или потоп, и Айла не сомневался, что свидетельница выбила право взять свою с собой. «Нет, это неуместно», – напомнил он себе. Впрочем, его маленькая бестактная просьба едва ли испортит ее и без того предельно отвратную ночь. Он почти не сомневался, что таблетка найдется. Большинство женщин носят с собой хоть какое-то обезболивающее. Заодно пластыри, антисептики, бальзам для губ, резинки для волос и невесть что еще.

– Простите, у вас случайно…

Она обернулась, и у Айлы возникло странное ощущение безболезненного удара по лицу. Картинка перед глазами дернулась, затем секундное оглушение. Но он узнал девушку мгновенно, без тени сомнения.

В потрясенном молчании они сцепились взглядами. Затем Айла произнес формальным, отстраненным голосом:

– Линнуш Айлус, следователь.

Ее взгляд выразил недоумение, затем метнулся к его коллегам, мельтешащим у него за спиной.

– Пройдемте в мою машину.

Девушка молча подчинилась. Втиснувшись на свое место, Айла включил в машине свет.

– Итак… – он нашарил в кармане куртки ручку и начал зачитывать стандартную инструкцию для таких случаев: что ей следует делать, что она может делать и чего ей делать нельзя. – Вот здесь вы должны написать полное имя и год рождения. Здесь: адрес постоянного места жительства и место проживания на период следствия. Здесь пишите: «Обязуюсь не выезжать за пределы города до официального уведомления о завершении следственных действий, имя, дата».

Девушка покорно взяла у него ручку и, разложив бумаги на приборной панели, начала заполнять пустые поля. «Дарен Морион…» Айла обратил внимание, что ее почерк, и раньше неровный и схематичный, со временем деградировал еще больше.

– Я не знаю, что указать в поле «Проживание на период следствия».

– Озерная, шесть, – автоматически подсказал Айла.

Кивнув, девушка вписала адрес. Пользуясь ее мнимой или истинной сосредоточенностью на документах, Айла рассматривал лицо Морион. Знакомая черточка шрама (результат падения в детстве), тянущегося от брови по переносице. Все те же резкие черты лица и острый, как у птицы, взгляд темных глаз. Но теперь это было лицо взрослой женщины, он даже заметил тонкую морщинку, пересекшую лоб. Тусклый желтый свет не красил Морион, заостряя ее черты, прокладывая тени под глазами и придавая коже нездоровый оттенок. Айле вдруг подумалось, что он и сам выглядит не лучшим образом. Он даже не мог припомнить, причесался ли перед выходом. Сейчас его длинная косая челка, которую он обычно укладывал с помощью мусса для волос, навязчиво спадала на левый глаз.

Бейи постучал в окно ногтем.

– Вернись к нам на минутку. Распишись и будешь свободен.

Все еще несколько оглушенный шокирующей встречей, Айла вернулся в дом. Они закончили со всеми бумажными делами прямо в маленькой прихожей. В кухне медики упаковывали тело погибшего.

– Знаешь что, Бейи, – сказал Айла. – Я, пожалуй, сам впрягусь. Какая мне разница, для кого писать бумажки – для Лейфуса или полиции.

– Лады, валяй.

Бейи распылил нингидрин. Они опечатали дом и вышли.

Морион сидела в машине Айлы в той же позе, как он ее оставил. Айла не сомневался – время его отсутствия она провела блуждая где-то так глубоко внутри себя, что практически потеряла связь с окружающей действительностью и собственным телом.

– Надо решить, что с ней делать, – вспомнил Бейи. Прошагав к машине, он распахнул дверь и заглянул в салон, заставив Морион вздрогнуть и превратиться из манекена обратно в человека. – Четыре часа ночи. Или утра, как пожелаете. Вы машину водите?