слова?

Нет, не забуду, и буду ждать каждую пятницу до полуночи. Старик был полон решимости, слова его звучали, как сталь клинка.

После этого они еще немного поговорили, и старик отправился домой за лошадью. Он шел спокойно, и даже казалось, что плечи его стали шире, а спина ровнее, как после сброшенной ноши.

Ближе к вечеру Кирилл верхом на отличном скакуне отправился в путь. Он не знал, куда конкретно ему надо, просто ехал по землям страны, которую ему еще предстояло защитить. Сидя в седле, смотрел в монитор фотокамеры, на котором было изображение Деклуша, и невольно улыбался, вспоминая, как окаменел сам Деклуш после того, как Кирилл его сфотографировал. Он, конечно, пояснил старику, для чего это нужно, и лишь после этого посвященный расслабился и успокоился.

Подозревая, что Деклушу понадобятся средства для осуществления их планов, Кирилл дал старику достаточное количество денег. Впрочем, он прекрасно понимал, что денег всегда не хватает.

Так закончился еще один день в мире, где ему предстояло вершить свою новую судьбу.

Вторая ночь в новом мире была такой же теплой и гостеприимной, как и прошлая.

Кирилл сидел у костра и думал, чем ему заняться в первую очередь, о важности тех или иных действий. Потом он остановился на том, что дела надо решать по важности и мере их поступления, и после этого лег спать, но не на голую землю, а в спальный мешок, который он, как и другие вещи первой необходимости, взял с собой.

Проснулся Кирилл по привычке рано, и первое, что ему пришло в голову: он должен держать себя в форме, иначе так недолго потерять все навыки, которые он с таким трудом получил дома.

Он встал, сделал разминку, которая заняла около часа, потому, что не мог остановиться одно движение плавно переходило в другое, в третье и так далее. После разминки он почувствовал себя совсем другим полным жизни человеком. Ну а после физических упражнений с аппетитом съел завтрак, который состоял из куска вяленого мяса, хлеба, пяти вареных яиц и хорошего вина, которым его угостил Деклуш. Вино было действи- тельно хорошим, оно согревало и бодрило, без всякого намека на хмель.

После завтрака Кирилл собрал вещи, закрепил их на седле и, взяв под уздцы коня, пошел по направлению к торговому пути, о котором ему рассказал Деклуш.

Пройдя несколько километров, он отчетливо услышал запах дыма и понял, что почти пришел. Где-то на дороге стоял караван, коими был полон этот торговый путь. Кирилл сел в седло и поехал в направлении предполагаемого места встречи. И не ошибся, через полчаса он выехал прямо к месту стоянки каравана. Вот только груз каравана его как- то обескуражил – это были работорговцы. Кирилл направил коня к самому большому шатру. Подумал, что именно в этом месте найдет хозяина каравана. Он был прав. Навстречу ему, преградив дорогу, вышел молодой широкоплечий парень, который, судя

по лицу, совсем недавно проснулся и не успел привести в порядок свои мысли. Парень стоял перед лошадью и смотрел на Кирилла, с интересом разглядывая и его самого, и коня. Потом, овладев собой, как можно строже спросил:

Чего надобно тебе, путник? Почему без спросу к шатру хозяина едешь?

Без спросу еду потому, что спрашивать не у кого. В ночь прошлую перепились вы здесь видно, шельмецы, даже охраны нет нигде. А к шатру направился потому, что говорить хочу с человеком образованным и мудрым, а не с пьяной свиньей вроде тебя.

Кирилл говорил с таким презрением в голосе, что парень не сразу нашел, что ответить. Он попятился на два шага назад, поднял с земли валяющуюся там (видимо со вчерашнего вечера) дубинку и, положив ее на плечо, с ехидством произнес:

А ты, путник, слезай-ка с лошади, да и посмотрим, кто из нас свинья. Может, я и потревожу сон хозяина ради тебя.

Кириллу это показалось очень забавным, и, чтобы распалить пыл парня, он произнес с отеческим тоном, хотя видно было, что парень не намного моложе его самого:

Неразумный, ты ж пойми, если я слезу с лошади, то тебе не придется звать своего хозяина, ты маму звать станешь.

Спокойная и самоуверенная улыбка Кирилла подлила масла в огонь злости этого, так называемого охранника: его глаза расширились до необычайных размеров и загорелись такой яростью, что казалось, если бы он смог, то просто проглотил бы наглеца, который посмел с ним так разговаривать. А наглец не спешил слезать с лошади, да еще и, ухмыляясь, спокойно глядел на своего собеседника.

Слезай, я тебе говорю, – сквозь зубы процедил охранник, – или стащу тебя с твоей клячи.

Не такая уж и кляча мой конь. В его копытах больше ума и благородства, чем в тебе, а ты его обзываешь.

Кирилл улыбался охраннику и ждал, когда тот нападет, но охранник не спешил. Злость закипала в нем все сильнее, но что-то сдерживало. И тут Кирилл понял, что сдерживало паренька с дубинкой – тот не знал, как подойти к конному. И Кирилл добавил с издевкой:

Ну, коль ты конного боишься, то слезу сам, а ты, вельможный холуй, проучишь меня, наглеца.

Он спрыгнул с коня и отошел в сторону, чтобы тот не мешал ему, потом развел руки в стороны и с улыбкой сказал:

Ну, смелей, дитя, иди и научи меня уважать таких, как ты, скотов.

Парень ничего не ответил, бросился на Кирилла с воинственным криком, занеся дубинку над головой для удара. Кирилл стоял до последнего на своем месте, потом шагнул вперед и влево, перехватив правой рукой руку с дубинкой. Левая рука Кирилла нырнула под руку нападавшего, и мощным рывком он опрокинул охранника на землю. Он не отпустил руку, а наоборот, уперев колени в голову и ребра охранника, потянул вывернутую руку на себя так сильно, что парень вновь заорал, но от боли, и так сильно, что услышали, казалось, даже рыбы на дне протекающей рядом реки.

Это тебе, мразь, не рабов беззащитных бить! Это тебя научит уважать людей прохожих да прочих, – сквозь зубы произнес Кирилл, потом отпустил горе-воина и пошел к шатру владельца каравана. А владелец стоял у входа в шатер и смотрел на своего работника с неподдельным удивлением.

Охранник не звал маму, он просто лежал и скулил от боли, а боль была что надо, уж это Кирилл знал наверняка.

Меня зовут Скифид, я хозяин этого каравана и вон того парня, который лежит на земле, и хочу знать, чужестранец, за что ты покалечил моего лучшего охранника?

Голос Скифида звучал ровно и спокойно, он ничем не выдавал своих эмоций.

Почтенный Скифид, я не калечил твоего человека, а учил тому, как надо разговаривать с людьми проезжими, ибо никогда не знаешь, с кем ты разговариваешь, а равно и опозорить своего хозяина не сможешь.

Сейчас Кирилл говорил, проявляя уважение к собеседнику, и постарался выглядеть равным хозяину каравана.

Слова истинного мужа, а дела воина. Кто ты есть, путник? – более мягко сказал Скифид и добавил. – А впрочем, поговорим в моем шатре, мне всегда приятно говорить

с умными людьми, коим я тебя считаю.

Кирилл понимал, что сам Скифид кое-что мог в деле воина, иначе не предложил бы войти в свое жилище. После того как они вошли в шатер, Кирилл понял причину спокойствия: в шатре находились еще трое охранников, и выглядели они напряженными, видно, видели, как гость хозяина поступил с их товарищем, и на всякий случай были готовы ко всему.

Хозяин и гость расположились на подушках возле невысокого стола, и Скифид жестом предложил Кириллу все, что было на столе.

А на столе было достаточно великолепных для долгого похода явств. Приступив к еде после хозяина, Кирилл сказал:

Я брожу по земле в поисках того, что мне нужно, и в ожидании моего времени, а по ходу жизни, протекающей в пути, люблю общаться с людьми умными, повидавшими мир и людей всяких.

Я действительно повидал много на своем веку, но как прикажешь к тебе обращаться? – в голосе Скифида звучал неподдельный интерес.

Прости меня, почтенный Скифид, не хотел обидеть твой дом неуважением, просто забыл представиться, меня зовут Кирилл. Я из дальних земель, что лежат за Великим хребтом дракона.