Самра, доченька.
Услышав голос за спиной, человек повернулся к приближающимся мужчинам, и все остолбенели от увиденного. Перед ними стоял хорошо известный им Кирилл. Он был перепачкан кровью волков и возможно своей тоже, но этого невозможно было разобрать, одежда была настолько изорвана, что и одеждой ее не назовешь. Но Кирилл улыбался и выглядел очень счастливым, увидев отца, Самра закричала:
Папа, там волки были, и я испугалась. А потом пришел Кирилл, и волки умерли, он очень веселые истории мне рассказывал, и мне не страшно.
Сарек взял на руки дочь, убедился в том, что она невредима, и ничего не говоря, побрел домой. Все остальные рассматривали Кирилла так, как будто они видели его впервые. Ужасные раны на его теле, казалось, не беспокоили его. Кирилл с улыбкой сказал:
Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Пойдемте домой, мужики, а то я что-то устал очень.
Он побрел домой неуверенной, шаткой походкой. Все остальные пошли за ним, они не спешили его обогнать, просто шли рядом, чтобы подхватить вовремя, если силы его покинут. Ведь хотя он и улыбался, но выглядел как человек, который дрался с пятью здо- ровенными волками, а это силы отнимает, что ни говори. Домой Кирилл зашел сам, но под пристальным присмотром деревенских мужчин. Перед калиткой дома к нему под- бежала мать Самры и, упав на колени перед Кириллом, поцеловала его руку.
Спасибо за дочку, спасибо, что спас ее, спасибо тебе, Кирилл, век мы в долгу у тебя будем, не расплатимся.
Встань, милая женщина, ты ничего мне не должна. Лишь бы с ребенком все хорошо было, а остальное все ерунда. У меня ведь у самого дети, помнишь.
Кирилл вошел в дом и сел на стул, стоявший у двери. Дети, увидев отца, не сразу его узнали. Перепачканный кровью и землей, в изорванной одежде он сидел с усталой улыбкой, глядя на своих детей. Сил не было даже думать, он сделал над собой усилие и произнес:
Стартус, приготовь мне помыться, Нилея, возьми аптечку и отнеси в баню, малыши, приготовьте мне, пожалуйста, постель.
Кирилл начал вставать, но это ему трудно давалось. Видя это, Стартус подбежал к отцу, подхватив его под руку и за талию, повел в баню. Девчата еще некоторое время стояли и смотрели на закрытую дверь, потом Нилея спохватилась и побежала за аптечкой, так отец называл большую белую коробку, в которой лежали разные лекарства, и предметы, назначение которых она не понимала. Малыши побежали в комнату Кирилла и стали готовить ему постель, они старались сделать все как можно скорее, как будто отец должен прийти с минуты на минуту. Баня была протоплена, и по тому Кирилл не пошел в парную, а просто сел на скамейку возле двери, и попросил сына помочь ему раздеться. Одежда пришла в негодность, и Стартус просто разрезал то, что от нее осталось, освободив тело отца от ненужных лохмотьев, бросив их в угол подальше от него. С трудом превозмогая боль, и, конечно, с помощью сына Кирилл вымыл свое изорванное тело, тщательно промывая ужасные рваные раны. Нилея не стала заходить, она поставила аптечку у двери и пошла в дом. Почему то глаза помимо ее воли плакали, а она не могла с этим ничего поделать. Войдя в дом, она обняла своих сестер, и они вместе разрыдались. Кирилл взял из аптечки удивительную по виду иглу, она была выгнута в форме полуме- сяца, вдел в нее нить и положил рядом с собой на платок. Потом взял какой-то предмет, на конце которого была прямая игла. Наколол на эту иглу маленькую бутылочку и вытянул из этого предмета сердцевину. Жидкость из бутылочки потекла в шприц, так его назвал Кирилл. Он проделывал это с новыми и новыми шприцами и бутылочками, ложа их рядом с собой. Потом он колол себя этими шприцами, вливая в свое тело различные лекарства, по окончании этой процедуры Кирилл обратился к сыну:
Стартус, я не все раны смогу зашить, ты внимательно смотри, как я это делаю, а потом поможешь мне там, где я не смогу, хорошо?
Стартус ничего не ответил, только закивал головой в знак согласия. Через три с небольшим часа Кирилл в сопровождении сына вошел в дом. Его тело почти полностью было покрыто бинтами, которые стесняли движения и потому он шел медленно и не уверенно. Дети все вместе уложили его в постель и уселись рядом. Они никуда не уходили от постели отца, чего-то ждали, сами не понимая чего. Кирилл уснул сразу, как лег в постель, он не чувствовал боли. Обезболивающие средства, которые он себе вколол с другими медикаментами, делали свое дело, спасая его от ужасной боли, и давая организму восстановить силы. Когда Кирилл открыл глаза, то увидел рядом с кроватью сидящих на стульях всех четверых детей. Они смотрели на него, и на их лицах была тревога.
Ну и чего вы спать не ложились, со мной все нормально. Видите, я проснулся и чувствую себя отлично.
Ага, отлично. А то, что ты спал три дня, это тоже отлично. И при этом дышал так тихо, что мы с девчонками не сразу поняли, дышишь ты или нет – это тоже отлично? – Стартус говорил с волнением в голосе, мальчик не понимал, как себя вести, когда твой отец после полученных им ран спит больше одной ночи. Он сильно беспокоился за него и это выдавал его голос.
Ну я все-таки проснулся, и теперь волноваться за меня не стоит. Я только вот думаю, мне встать нужно и повязки снять, потом я бы поел чего-нибудь. – Кирилл говорил опять своим спокойным голосом, в котором и намека не было на те раны, с которыми он пришел домой три дня назад. Девочки пошли готовить обед, а Кирилл со Стартусам стал срезать бинты, в которые был тщательно завернут. Оглядев свои раны, Кирилл остался доволен и сказал сыну:
Ну еще пару тройку дней и будем швы снимать, спешить не будем, ни к чему это, я думаю.
Стартус ничего не сказал, просто смотрел на шрамы, которые покрывали тело отца, и удивлялся тому, что тот не умер сразу, а пришел домой, причем пришел сам, и принес маленькую Самру. Потом зашивал себе раны и терпел, когда эти раны зашивал сам Стартус. А теперь он стоит перед зеркалом и как ни в чем не бывало рассматривает эти ужасные шрамы и еще остался доволен их внешним видом. Его отец не совсем обычный человек, пришел в очередной раз к выводу Стартус. Кирилл в свою очередь обратился к сыну таким беззаботным тоном, что тот заподозрил расстройство психики у отца от полученных им ран. Но видя его лицо, он понял, что папа всего лишь старается их не расстраивать, скрывая страшную боль во всем теле:
Знаешь, сынок, как говорят те мужчины, чье тело исполосовано как мое, что шрамы, мол, украшают мужчину. Думаю, это по меньшей мере глупо. Как считаешь?
Согласен. Такие шрамы не могут украшать, на них страшно глядеть. Стартус не старался скрывать своего мнения, и Кирилл добавил:
Вот и я о том же говорю, страшное дело эти шрамы, теперь ваш папка страшный человек. – Он засмеялся и пошел в комнату накладывать повязки на раны и одеваться, чтобы выйти к столу. По прошествии еще трех дней Кирилл вышел в деревню к своим ученикам и продолжил их обучение. Смотревшие на него с неподдельным любопытством односельчане не могли поверить в то, что именно этот человек несколько дней назад подвергся нападению стаи волков. Жизнь постепенно входила в обычное русло, повседневные заботы вытесняли из сознания людей, да и самого Кирилла память о том злополучном дне. Лето шло, и не за горами была осень, а значит ярмарка в городе. Встречи со старыми знакомыми из соседних деревень, но перед этим ключитцы праздновали день начала всего. Так они исстари называли день, когда первые жители этих мест поселились в месте, которое назвали потом Ключитцы, так и зваться стали. Праздновали весело и ярко, в этот день решено было разрешать даже самым малым не спать до зари. В гости должны были приехать из соседних деревень, и не только взрослые. Первый день августа ждали все от мала до велика с нетерпением. У всех на этот день были большие надежды, у стариков, которые, наконец, померились с соседями в надежде на то, что тор- говля с ними принесет только пользу всем. Да и просто общаться с людьми, которые живут рядом приятно. У молодых девиц интерес был несколько другой, как и у парней впрочем. Каждый хотел поглядеть, какие там парни и девушки, красивые или не очень, может, и свадьбе какой быть после праздника. Готовились все без исключения, даже Нилея старалась выбрать как можно лучшее и подходящее платье к этому дню. Она объясняла это тем, что не может выглядеть плохо, Новах не должен краснеть из-за ее вида. Дети очень хотели, чтобы Кирилл одел свои доспехи на праздник, но Кирилл не стал их обнадеживать, он им объяснил это так, что если все Ключитцы и их гости увидят его в этих доспехах, то возникнут вопросы, на которые он не сможет ответить, и дети сдались. Вечером очередного дня в родовом доме собрались все жители деревни для того, чтобы решить, как и где они будут праздновать день основания их деревни. Ведь в этот раз на этом празднике людей будет значительно больше, чем раньше. Когда обсуждали этот вопрос мужчины селения, подошел к ним маленький Зимарг и сказал, обращаясь ко всем:
