И тут же сдал назад, вернее, попытался, но, глянув в зеркало заднего вида, передумал. За ним сунулась и «приора», и еще пара иномарок, что шли следом и почуяли возможность вырваться и побыстрее проскочить нехорошее место. И едва все разом не столкнулись – навстречу по разделительной катилась белая «бэха» – новенькая, сияющая, плоская – она скользила через поток машин. Фуру мотнуло вбок, она загородила обзор и взяла левее, справа образовался просвет, Макс сунулся в него и едва успел затормозить. Машину точно вкопали в асфальт, Макса бросило вперед, и он только и успел заметить белый бок проплывавшей навстречу «бэхи» и услышать глухой треск и скрежет. Передняя фара разлетелась на осколки, полуоторванный бампер тащился за «тойотой» по земле меж передних колес, на белоснежном крыле «бэхи» точно кто углем жирную полосу прочертил. Жирную, и, как разглядел Макс, глубокую – след от бампера его машины. «Твою ж маму» – он не сразу сообразил, что происходит: машины шарахались от них, как от прокаженных, теснились к обочинам, аккуратно объезжали, и он остался с «бэхой» один на один. «Приора» и фура давно сгинули за мостом, остальные старались побыстрее проехать мимо, и даже нарушали безбожно, пересекая две сплошные, впрочем, так делали почти все, и зарождавшаяся, было, пробка, рассосалась сама собой. «Бэха» не двигалась, включила «габаритки», передние дверцы синхронно открылись и из машины вышли два молодых человека.
Молодых, крепких, примерно одного роста, одетых неброско и удобно – в темное, немаркое, вышли и двинулись ему навстречу. Намерения ребят читались заранее, Макс выскочил из машины и оказался лицом к лицу с первым. Роста они были примерно одинакового, только юноша в плечах малость пошире и конопатая рожа у него подозрительно-спокойная, точно заранее уверен в исходе диалога. Второй, ростом напарника малость пониже, обходил Макса со спины, руки оба держали в карманах, что малость нервировало и могло обернуться нехорошим сюрпризом, а сюрпризы Макс не любил, причем с детства.
– Куда лезешь, – через губу проговорил конопатый, – не видишь: люди едут. Какого хрена… Теперь платить придется.
– А шел бы ты… – Макс в долгу не остался, и предложил юноше на выбор несколько направлений, куда тот мог пойти вместе со своим напарником. Предложение отклика не нашло, молодые люди насупились – они, явно, ждали чего-то другого. Макс воспользовался паузой и заявил:
– Я по своей полосе ехал, вы по встречке. Ты мне машину помял, ты и плати, я тебе счет пришлю.
А самого аж пробрало до печенок – накрылась работа, как есть накрылась. Пока деньги с этих молодцев стрясет, пока машину отремонтирует – неделя пройдет, в лучшем случае, а то больше. Дядя объяснений слушать не будет, он другого водилу себе найдет, благо желающих – завались, а Макс Еланский снова останется не при делах.
Юноши переглянулись, ухмыльнулись одновременно, тот, что стоял позади, сказал:
– Ты с коня что ли упал? За что тебе платить, за это корыто? Мозги у тебя есть? Плати…
И неспешно двинул вдоль капота, на ходу вытаскивая руки из карманов. Что у него там припасено, Макс ждать не стал, диспозицию прочел точно с листа. Подстава, понятное дело, когда дорогую машину бьют об авто попроще, плавали, знаем. Денег вам, говорите? Сейчас сделаем.
Дать конопатому поддых и пнуть его навстречу второму было делом одной секунды. Макс отшвырнул его пинком в живот и отскочил назад, прикидывая расклад. Надо сматываться, пусть даже с рваным бампером, черт с ним, это дома разобраться можно. Ребята такого отпора не ожидали, пока в шоке, но он сейчас пройдет, а «бэха» так и стоит поперек дороги. Пока в машину сел, пока вырулил – времени не хватит, назад сдавать – тоже не вариант, поворот там и канава придорожная, как бы не свалиться.
А те уже в себя малость пришли, даже конопатый разогнулся и что-то там такое орет, поминая родственников Макса недобрыми словами. И снова прет навстречу, покраснев рожей и побелев глазами, а второй куда-то подевался.
Макс подпустил нападавшего близко, почти на расстояние вытянутой руки, ушел вбок и вниз, присел и разогнулся пружиной, перехватывая занесенную для удара руку. Перехватил, выкрутил ее в запястье, дожал, услышав сдавленный крик, дернул на себя и развернул оппонента как в страстном танго, прикрылся им от второго, что обогнул «тойоту» и торопился навстречу. В руке у него Макс заметил что-то вроде короткой дубинки с двумя «рожками» на концах. Шокер, как мило с вашей стороны, изящно и законно, отличный выбор.
Второй выставил шокер перед собой, прыгнул вправо-влево, Макс следил за ним, продолжая держать конопатого за выкрученное запястье. И, видимо, малость перестарался – тот уже еле держался на ногах, вис всей тяжестью на руках и вообще всячески мешал маневрам. Макс перехватил его за локти и швырнул навстречу напарнику, тот нажал кнопку на шокере и заряд прилетел конопатому в живот. Тот вздрогнул, Макс ринулся следом, и, не давая им обоим придти в себя от души врезал второму снизу в челюсть. Зубы клацнули, голова запрокинулась, Макс вырвал шокер у него из рук, нажал кнопку на ручке и вдавил сопернику под ребра. «Раз, два, три» – шокер летит в придорожную канаву, два оглушенных человека лежат на обочине, а задняя дверца «бэхи» медленно открывается.
«Третий» – Макс метнулся вбок, потом в другую сторону, точно уходя с линии предполагаемого огня, подбежал к «бэхе» и рванул дверцу на себя. Сопротивления ему почти не оказали, из машины никто не выпал, как предполагалось – вообще ничего не последовало, точно и не было никого внутри, а движение ему померещилось в горячке драки. Мелькнула где-то фоном мысль, что час давно прошел, что Лариска ждет, и, наверное, звонила уже, но как появилась мысль, так и пропала. Макс оглянулся – двое молодых людей ворочались в пыли, один – издалека непонятно, кто именно – сел, и прижимал ладони к животу, второй стоял на коленях. И оставался еще третий.
Макс заглянул в салон – оттуда пахло кожей, дорогими духами, и как ему показалось, коньяком. В полумраке от затонированных стекол он не сразу разглядел сидящего внутри, а разглядев – опешил. Женщина, блондинка с коротким каре в обтягивающем платье и туфлях на шпильках, сидела у противоположной дверцы. Сидела спокойно, не кричала, вырваться не пыталась, рассматривала Макса с любопытством и интересом, пристально рассматривала, откровенно оценивающе и так цепко, что ему стало малость не по себе. Он и сам уже успел разглядеть ее – женщина ухоженная, стройная, выглядит потрясающе, улыбается и молчит. Просто улыбается, точно ей весело, и это не дежурная улыбка, а настоящая, искренняя.
Женщина положила ногу на ногу, еще раз осмотрела Макса, потом посмотрела через лобовое стекло. Макс глянул туда – идут, голубчики, топают, страдальцы, еле ноги передвигая. Один за челюсть держится, второй за живот, ползут, а сами на Макса таращатся, да так, что еще немного – и взглядом испепелят, но тут руки, как говорится, коротки.
– Великолепно, – услышал он, и снова посмотрел в салон. Женщина сидела рядом с открытой дверью и смотрела на Макса снизу вверх. При ярком свете он сразу увидел, что тетка ухоженная, но в возрасте, лет ей под сорок или немногим больше. Серые глаза, светлые волосы, макияж, фигура, лицо, ноги: полный порядок, и, по всему видно – при деньгах, в отличие от него.
– Дура! – заорал Макс, глядя на нее, – овца тупорылая! Ты на дорогу смотришь, или в косметичку? Разделительная для кого нарисована?
Понятно, что не для нее, кто-то из этих двоих, что только-только в себя пришли, за рулем был, и не родственники они ей. Иначе давно бы из машины выскочила и орала почем зря, но нет – со стороны смотрела. Один водитель, понятное дело, а второй кто? Тоже водитель? Хрень какая-то.
– Великолепно, – повторила женщина спокойным низким голосом, – я давно так не наслаждалась. Брависсимо, молодой человек. Думаю, нам с вами есть, что обсудить, но пока мне надо ехать. Полицию я уже вызвала.
И захлопнула дверь. Двое плюхнулись в машину – один за руль, другой на переднее сиденье, «бэха» взяла с места, вильнула на свою полосу и поехала, не торопясь, прочь от моста. А навстречу ей, как черти на помеле, летели аж два экипажа ДПСников.
