– На данный момент моя дорога пропитана неопределённостью, болью и смертельными западнями. Ты не подготовлен к ним и от того, извини, станешь мне обузой…
– Но, мастер Калеб!…
Призывая Хельберта к молчанию, я поднял руку вверх.
– Я не отказываю тебе, Лешпри. Я говорю: «на данный момент». Учись слушать меня уже сейчас. Когда я разберусь со всеми «обременительностями» и вернусь в Шато – свой замок, то отправлю в Кулуат Хель весточку. Я позову тебя начать обучение под моим руководством. Верь мне, так и будет.
– Ура! Мама! Ура! Мне повезло, как никому другому! – в экстазе закричал Лешпри, затанцевав вокруг ошарашенной Дины. – Мастер Калеб пригласит меня к себе! Меня! К себе! Ура! Я добьюсь успехов! Мама! Из меня выйдет отличный волшебник! Ура!
– Где находиться Шато? – пролепетала Дина.
– На север от Лунного Леса.
– Как далеко…
– Ты умеешь читать? – полюбопытствовал я у Лешпри, улыбаясь уголками рта.
– Да, мастер Калеб, только не бегло.
– Тогда, чтобы не терять времени даром, ты займёшься самообразованием…
Я достал из сумки «Прикладную магию. От новичка до мастера».
– Для меня важно, чтобы до твоего прихода ко мне ты имел представление о том, что такое магия и как её применять. Держи. Этот фолиант многое поведает тебе об этом. Особенно удели внимание разделам «энергетические линии» и «концентрация». Тебя ясно?
Благоговейно поглаживая выцветший корешок моей первой наставницы, Лешпри бешено закивал.
– А в ней есть… заклинания?
Я хмыкнул.
– Предостаточно.
– Я вызубрю их все!
– Обязательно и я тебе в этом помогу. Однако. чтобы явить свою первую «искорку» тебе придётся проделать длинный и весьма заковыристый путь. Предупреждаю – сразу у тебя ничего не получится. Только спустя месяцы, а то и годы каждодневных упражнений ты сможешь увидеть плоды своего труда.
Мысль–сосредоточение. На моей ладони заюлил сиреневый шарик Света. Его приглушённо–матовое сияние отразилось в глазах Хельбертов неподдельным восхищением.
– Ты даже не представляешь, Лешпри, сколько бессонных ночей он украл у меня столетия назад. Практика, практика, только практика и никакой лени!
– Вы меня не испугали!
– А я и не хотел тебя пугать. Просто знай, если опустишь руки, то я, как и твоя мать, дам тебе подзатыльник, а потом выгоню взашей. Лодыри мне в учениках не нужны.
Лешпри упрямо поднял подбородок.
– Я не лодырь! Когда я окажусь на пороге Шато, то покажу вам точно такой же искрящийся мячик!
– Ну, удиви меня! Если справишься, то утрёшь нос моему нынешнему воспитаннику, – по–доброму расхохотался я. – Он, конечно, уже кое–что ворожит, но заклинания Света ему пока не даются.
– У тебя уже есть один ученик? – робко спросила Дина.
– Да. Вампир.
– Ух ты! Класс! Ма, у меня будет друг вампир!
– Настоящий вампир?! – бледнея, ахнула Хельберт. – Он же съест моего Лешпри!
– Ма!…
– Нет, он… воспитанный.
– А он может сделать из меня вампира?
Перед моим взором всплыли жёлтая борода и клыки последнего короля Каменного Королевства. Его укус… Какая же он был гадина! По вине Буля Золотобородого я едва не обратился в отпрыска Племени Ночи. Видоизменение тела, непереносимость обычной пищи и всеобщая ненависть – вот, что бы ждало меня по завершению перевоплощения. Плюсы от вампиризма тоже, конечно, есть (бессмертие, молниеносные рефлексы, острое зрение и слух), но его минусы, как по мне, абсолютно неприемлемы.
– Человеком быть гораздо лучше, поэтому я ему этого не позволю.
Я посмотрел в окно. Полдень.
– Мне пора, мои ненаглядные Хельберты…
Меня уговаривали остаться ещё хотя бы на пару дней, но я отказался. Пора! Взяв сумку, пристегнув меч и забрав свой посох, я вышел из Кулуат Хеля. У самой калитки отвоёванного у Энтони Фришлоу милого мне дома, я тепло сказал:
– Мне было очень приятно познакомиться с тобой, Дина.
– Ах, мастер Калеб… Вы… ты… вытащил меня и Лешпри из передряг… я… Я буду вечно благодарна тебе за это… – несвязно отозвалась Хельберт, понуро теребя оборки юбки. Она искренне сожалела о том, что мы расстаемся. – Лешпри… ты потом, когда он покинет меня… ты позаботишься о нём?
– Как о самом себе, – улыбнулся я, поворачиваясь к своему будущему ученику. – Храни «Прикладную магию. От новичка до мастера», как зеницу ока! Если ты её потеряешь, всё твоё обучение в Шато сведётся к поимке крыс для одного прожорливого таракана. И никакого колдовства! Только крысы и бесконечная чистка замка!
Лешпри любовно прижал книгу к груди.
– Ни за что на свете, мастер Калеб! Теперь она для меня дороже всех богатств!
Я потрепал Лешпри по кудрявым волосам.
– Тогда до встречи, ученик!
Глава 10. Секрет совершенства
Роуч, Роуч, город на величавой сопке Криде, я-то надеялся, что ты не мне принесёшь неприятностей, однако тебе так–таки удалось попить моей крови. Но всё хорошо то, что хорошо заканчивается, верно? Хаз’Гон и н’гарини канули в Небытие, Лешпри не пострадал и более того, даже набился мне в ученики (!), Кулуат Хель наново «закрепился» за Диной, а лицемерный крючкотвор Энтони Фришлоу сохранил за собою место бургомистра (я заношу одурачивание Ханны Нитвурд в список «так уж и быть», потому что её донесение почти наверняка лишило бы карлика его жизни, а любая спасённая мною жизнь идёт в «зачёт» к моей карме.
Скача на Юнивайне во весь опор, я настраивался выкинуть из головы все снедающие меня дилеммы и открыться духовной отдушине. Всё дело в том, что в Осприсе нашла приют Академия Изобразительных Искусств имени Рамира Пятого Красного Голоса! Испокон веков талантливые художники Соединённого Королевства стекаются в её пенаты, дабы поднять своё мастерство и обзавестись престижной «корочкой» выпускника.
При Академии Изобразительных Искусств есть свободная для входа выставочная галерея – «Мазня–Возня». Вопреки своему забубённому названию, «Мазня–Возня» вполне заслуженно прослыла «жемчужиной кисти и палитры». Самые разные стили живописи, разделённые здесь по обширным залам, с первых же секунд уводят созерцателя в страны чудес и феерических аллегорий. Шедевры, угнездившиеся в «Мазне–Возне», так и лучатся идеальной прорисовкой, изумительной фантазией и гармонией красок. Только лучшие из лучших удостаиваются чести разместить своё детище в знаменитой галерее. Для косолапых копиистов, пресловутых бумагомарателей и бездарных пачкунов холста сюда дорога заказан». Из сего следует, что все те, кто гордо величают себя «обожателями акварельных пассажей» и «ценителями масленых натюрмортов» должны хотя бы один раз за свою юдоль навестить потрясающую и уникальную «Мазню–Возню».
Предыдущий раз я наведывался в «Мазню–Возню» аж при правлении Клакацина Тёмного, а это так на прикидку… Давненько! Несомненно, что с тех пор её закрома пополнялись свежими работами, и вскоре я с огромным удовольствием смогу оценить их профессиональный уровень. Но всё же современники – это одно, а вот признанные корифеи – совсем другое. К числу оных относится и мой любимчик Икки Тир – «ремесленный гений» из эпохи короля Гюнтри Третьего Самонадеянного. Кстати, именно благодаря инфантильному брату Его Королевского Величества – Сараху Бесславному, вошедшему в историю своей неудачной военной компанией в Железных Горах, и была основана Академия Изобразительных Искусств. Сарах, разгневавший Гюнтри испорченными отношениями с гномами Гхургха и возмещением их главе клана морального вреда золотом, отправился в ссылку («Поди с глаз моих долой!») в Осприс. Тоскуя в нём по общению с утончёнными личностями, коих при королевском дворе его папеньки Кандагаре Белокуром и дедушки Рамире Пятом было пруд пруди, он повелел бургомистру создать какое–нибудь пристанище (на его усмотрение) для персон «этаких разэтаких» (рафинированный сюзерен желал сюрприза). Обдумав ситуацию, бургомистр Осприса пришёл к выводу, что самые «этакие разэтакие» индивиды – это литераторы и художники. Так как стихи и поэмы он считал белибердой (какой от них толк?), а картины, напротив – штуками приятными, то отдал своё предпочтение последним. Всего за один год, отгрохав в Осприсе четырёхэтажное здание, бургомистр, чтобы не показывать Сараху в нем пустые стены и аудитории, пригласил Икки Тира развесить парочку своих полотен в новоиспечённой Академии. Когда Сарах Бесславный на церемонии открытия увидел рисунки Икки Тира, то восторженно воскликнул: «Это же мазня–возня! Но какая красивая! Пусть здесь будет галерея подобных фуроров!». Так «Мазня–Возня» получила своё название, а Икки Тир – место преподавателя в Академии Изобразительных Искусств.
