В лесу было тихо, ноги поднимала повыше, переступая через поваленные деревья и коряги, калоши правда так и норовили слететь с ног, но Аленка упорно двигалась вперед. Один раз влетела лицом прямо в паутину.

– Тьфу, мерзость, какая, – отплевывалась от липких белых нитей.

Впереди замаячил выход из леса, Аленка так обрадовалась, что даже ход прибавила в очередной раз, чуть не потеряв калоши. Вышла из леса, отмечая, что с этой стороны тучек не видно и дождя никакого не было, а вот ягода была. И полянка такая хорошая, никем не топтаная и ягода отменная. Лихо принялась собирать драгоценную находку, краем уха отмечая близкое урчание моторов машин, значит и дорога недалеко. Сейчас по-быстрому наберет ягоды и на дорогу, ловить попутку.

Не успела Аленка додумать свою мысль, как рядом что-то громыхнуло, оглушая и сбивая с ног. Ей показалось, что она подлетела в воздухе, теряя злополучные калоши. А потом свет померк.

– Девушка, девушка, вы меня слышите? – пытался настойчиво разбудить Алёнку мужской голос.

Скорее всего, его обладатель говорил очень громко, но до Алёны сквозь вату доносился только какой-то размытый звук, как будто кто-то набил полный рот еды и одновременно пытается жевать и говорить. Премерзкий надо сказать звук получается.

Попробовала открыть глаза и сфокусироваться на говорящем, чтобы сделать ему замечание, о том, что разговаривать с набитым ртом неприлично, но смогла увидеть только размытый, медленно шевелящийся рот, как в слоу мо.

Блин, в их захудалом ресторане вчера был корпоратив, и осталась выпивка, которую они на радостях приговорили всем коллективом и поэтому ей теперь так плохо? А если выпивка осталась, может она была паленая и теперь у нее плохо со слухом и зрением? Матвеич же в детстве рассказывал страшилки, про то, как мужики пили паленую водку и слепли.

Стоп, Матвеич. Имя старика стало вызывать в жутко звенящей голове какие-то ассоциации и обрывочные воспоминания, но жующий голос мешал, так и хотелось чем-нибудь заткнуть его обладателя.

Собрав в кучу крупицы связных мыслей, поднапряглась и не раскрывая глаз, по причине того, что они пока Алёну не слушались, попыталась как можно отчётливей произнести:

– Помолчите, вы мешаете мне сосредоточиться.

На несколько мгновений воцарилась тишина, противное жевание прекратилось, звон в голове стал меньше, но потом началось с новой силой:

– Девушка, вы глаза открыть можете? Где у вас болит? – уже более разборчиво допрашивал голос.

Прожевал еду наверное, подумала Аленка и все так же не раскрывая глаз произнесла:

– Голова у меня болит от ваших воплей, и я вспомнить не могу, что произошло, почему мне так хреново?

– Кость, походу у нее контузия, держи ее в сознании, разговаривай с ней, я сейчас вертолет вызову и с Марьяной свяжусь, чтобы в больнице ее ждали, – более отчётливо произнес ещё один голос.

Снова тишина, а потом где-то в стороне:

– Она походу тут ягоду собирала, смотрите, почти целое ведро, вкуснятина какая.

Точно, ягода! Электричка, бабуля, гром, страшилки Матвеича. Вся логическая цепочка выстроилась в мозгу Аленки за считанные секунды, как в рецепте блюда все ингредиенты разложились по полочкам. И красной строкой в этом рецепте загорелось одно главное слово: бабуля.

Если Аленка вляпалась в передрягу, та ей потом до смерти вспоминать будет, хорошо, если до своей, а то с бабули станется и до Аленкиной смерти дожить.

Эти размышления резко привели девушку в себя. Глаза распахнулись сами собой. Она лежала на земле с босыми ногами.

– Блин, калоши все таки потеряла, – с досадой осознала свой промах, бабка точно пистон выпишет.

– Калоши? – удивился склонившийся над ней и загородивший солнце двухметроворостый амбал, – какие калоши?

– Черные, резиновые калоши, тридцать восьмого размера, – пояснила как слабоумному, ну а кто знает, может у него весь мозг стероиды съели, просто так такую мышечную массу не отрастишь, – их на ноги надевают.

– Девушка, я знаю, что такое калоши, мы их сейчас поищем, их с вас взрывом сорвало, – любезно пояснил шкафчик.

Аленка при упоминании о взрыве подскочила как ужаленная:

– Так это не гром гремел, – осенила ее догадка, а принятие вертикальной позы позволило разглядеть военную форму, окружающих ее людей, – это вы что же за военные такие, что мирных жителей взрываете? – взвилась в праведном негодовании.

– Девушка, – попытался утихомирить ее все тот же шкаф, – вам нельзя вставать, мы не знаем какие у вас повреждения, мы сейчас вертолет вызовем, и вас в больницу доставят.

– Не надо мне никакой больницы, – продолжала бесноваться девушка, не обращая внимания, что к ней прикованы взгляды кучи военных, толпящихся на поляне, – я вот сейчас в полицию позвоню и узнаем, что вы за личности, бомбящие население.

Военный на эту реплику только сжал скулы, так, что желваки заходили, видно было, что он с трудом держит себя в руках. Понятно, что у девушки шок, но она тоже виновата.

– Девушка, какое население? Это военный полигон, здесь учения проходят, сюда доступ ограничен, вы вообще как сюда попали?

– Я ягоду собирала, – слегка растерялась от новой информации Аленка.

– Какую нахрен ягоду? – начал выходить из себя шкаф.

Аленка поводила глазами в поисках своего котелка и обнаружила его в руках одного из офицеров, тот стоял и не стесняясь горстями поедал ягоду из ее ведра.

Вообще Алена была достаточно спокойной личностью, во-первых, работа в ресторане, где все: от шеф-повара, до клиентов и администратора стремились выказать свое фи, научила не обращать внимания на всякие неурядицы, во-вторых, бабуля, которая могла выесть мозг чайной ложкой, закалила характер вдвойне.

Но сегодня выдался трудный день: электричка, жара, оводы, взрыв и вишенкой на торте вот этот офицер, поедающий ее ягоду, которую она так старательно собирала, чуть жизни не лишившись. А он стоит и жрёт, нахально из ведра, горстями. Такого стерпеть Алена не смогла, глаза налились кровью и не помня себя она подлетела к военному, размахнулась и заехала по наглой физиономии офицера, не успевшего прожевать ее ягоды.

Одновременно на поляне раздалось два завывания: Аленкино от боли в руке, которой ударила мужчину и того самого офицера у которого от удара пошла кровь из носа, смешиваясь с ягодным соком, отчего он стал похож на графа Дракулу.

Офицер пришел в себя и кинулся на Алёнку в ответ, благо шкафчик быстро сориентировался, задвинул Алёнку за свою широкую спину и строго одернул офицера:

– Капитан Власов, держите себя в руках.

Униженный капитан униматься не желал:

– Да я из этой сучки сейчас всю душу вытрясу, – долетали до Аленки из-за спины шкафа грозные выкрики капитана.

Спина шкафчика напряглась, что для Аленки послужило свидетельством того, что нервы его закончились, а учитывая, что с капитаном шкафчик были в разных весовых и ростовых категориях, то капитан рисковал потеряться на этой поляне надолго.

Ситуацию спас грозный голос, который она слышала ранее, кажется, он вертолет ходил вызывать.

– Что здесь, черт возьми, происходит? Я вертолет вызвал, Константин Алексеевич, пострадавшая где? Эта ягодница-затейница?

Аленка тут же вспомнила о своей ягоде и сфокусировала взгляд на опрокинутом ведре и рассыпавшейся по земле ягоде.

Стало так обидно и руку ещё больно и что от всего этого из глаз полились слезы, размывая окружающую действительность. Хотелось закрыть глаза и ничего не видеть, так впрочем, и поступила, решив сморгнуть набежавшие слезы. В тот же миг услышала приказ:

– Костя бери ее и грузи в вертолет, в больнице уже ждут.

Сильные руки на удивление бережно подняли и понесли мягко покачивая. Аленка доверчиво прижалась и тихо засопела.

– Что прям засветила Власову в табло? – удивляется Марьяна Николаевна,  врач-хирург и жена начальника части в которой произошло ЧП с девушкой, собирающей ягоды.