Потом заметил, что Керри разговаривает с каким-то говнюком недалеко от шкафчиков, подошел ближе, услышал, как она приглашает невзрачного очкарика в библиотеку, чего-то про книжки затирает.

А тот, довольный, ни разу ей в лицо не посмотрел, гнида. Только на титьки пялился. И кивал, паскудина, кивал, радостно так.

Конечно, до библиотеки смертник в тот день не дошел. Встретил за углом очень злого Уокера, получил по очкам.

А Рэй на психе рвется выяснять отношения с ни о чем не подозревающей Керри.

Вот только уже в самом помещении притормаживает, растеряв весь запал. Может, стены повлияли, хер его знает.

Библиотека уже закрывается, его кукла совсем одна.

Рэй, припомнив неудачливого героя-любовника, осознает, почему тот решил прийти так поздно. Не иначе, рассчитывал как раз застать миленькую библиотекаршу одну. Злость опять накатывает, заливая глаза красным, еле сдерживается, осознавая себя уже перед стойкой, пялящимся на немного испуганную Керри.

Выдавливает пару слов, сам не понимая, о чем.

Она отшатывается, словно черта увидела, уходит в глубь помещения.

Рэй, даже не задержавшись, шагает следом.

Керри стоит возле стеллажей, задумчиво перебирая книги, явно собираясь что-то ему всучить.

Она чувствует, что он рядом. За спиной. Замирает, вытянувшись струной. Не оборачиваясь.

А Рэй…

Не может сдержаться, одним шагом преодолев расстояние, нависнув над съежившейся девушкой. Ее пальчики на стеллаже до того хрупкие и ломкие, что накрыть их своей лапой, сжать – вопрос одной секунды.

Рэй наклоняется, обволакивая худенькую фигурку собой, вдыхает запах ее волос, нежный и будоражащий. Рот мгновенно наполняется слюной, дышать становится тяжело, до того хочется попробовать ее на вкус.

И, когда Керри, резко развернувшись, поднимает на него испуганный взгляд и начинает что-то говорить, он не выдерживает. Дергает на себя и с наслаждением впивается в полуоткрытый рот. Керри, жалобно пискнув, дергается, пытаясь вырваться. Но Рэй лишь сжимает ее сильнее, фиксируя одной ладонью затылок, а другой неторопливо и обстоятельно ощупывая свою добычу.

И ух, как ему все нравится!

Это в сто раз круче, чем в мечтах!

Керри вкусная.

Свежая, нежная, сладкая. Ее смешное сопротивление заводит, заставляет звереть, терять последний разум, рушить оставшиеся границы. Она не понимает, что делает хуже себе, змейкой извиваясь в его руках. Конечно, ни о каком ответе на поцелуй можно было и не мечтать, но Рэю хватает и того, что он получает. Даже чересчур. Потому что еще минута, и от внезапного секса прямо на полу библиотеки девчонку ничего не спасло бы.

И Керри, словно осознав это, покорно обмякает, не сопротивляясь больше. Такая реакция немного приводит в чувство. Рэй секунду стоит, разглядывая тонкое испуганное лицо девушки, затем с видимым сожалением убирает от нее руки.

И уходит.

И только дома осознает, что, похоже, свой шанс в будущем на секс с этой куклой он просрал.

Накинулся на нее, как зверь, напугал. Надо было тогда уж до конца идти. Забрать ее себе, получить от девчонки все, что можно. Кайфануть. А потом сразу в полицию. Привет Шону от папаши передавать. Лично, бл*.

Надо же, какая херня происходит!

Он-то всегда думал, что сядет за то, что старого урода, наконец, успокоит.

Кто мог знать, что на пути его встретится тонконогая куколка, и совершенно отшибет мозги?

На следующий день у нее болит прикушенная губа и нервно дергаются руки при каждом хлопке открывающейся библиотечной двери.

Она не может понять, что это было, что ему надо от нее.

Она не самая красивая, не самая веселая…

Она – совершенно не та, что нравится парням. Наоборот, она – средоточие всего, что может парня отпугнуть. Она – типичный синий чулок, мечтающая быть как можно более незаметной и тихой. Может, тогда мироздание отведет от нее свое око и перестанет испытывать?

И неожиданное и ненужное ей внимание этого пугающего парня она тоже воспринимает, как испытание.

Керри уже выяснила, что он такой, Рэй Уокер. Она все знает про его неблагополучную семью, про брата, даже не окончившего старшую школу, потому что его прямо в школьном дворе арестовали за распространение наркотиков.

Про его неуспеваемость и непосещаемость.

Про драки.

Про приводы в полицию.

Про то, что учится он здесь исключительно по дотации от штата, потому что сирота, как и она. Живет с отцом, давно лишенным родительских прав.

Про дикий, опасный, непредсказуемый нрав, из-за которого даже отпетые драчуны и задиры предпочитают с ним не связываться. Ведь никто не хочет неожиданно получить кастетом по лицу, или табуреткой по голове (и это только из известных случаев!). Людей, бешеных и непредсказуемых, таких, как он, обходят десятой дорогой.

Керри полностью с этим согласна. И готова обходить десятой дорогой.

Только Уокер не из тех, кто спрашивает разрешения, прежде чем приблизиться.

Он исправно ходит в колледж пугая этим учителей и однокурсников, ест в столовой, один за столом, никто не решается подсаживаться.

Он возникает на ее пути подозрительно и жутко часто.

Он смотрит.

Не отрываясь, внимательно, без улыбки, без усмешки.

Так, что дрожь продирает.

Так, что губы, словно вспомнив его вкус, начинают ныть.

Керри предусмотрительно старается сократить до минимума любую возможность его приближения к ней. Отворачивается, когда видит его возле шкафчиков или в коридоре.

Упорно не смотрит в ответ, когда он сверлит ей спину взглядом на совместном уроке современной литературы.

Не обязательном уроке, Керри уверена, что он записался специально, из-за нее.

Она старается с ним не пересекаться.

Жаль только, что у него другие планы.

Он заступает ей дорогу на выходе из спортзала, резко тянет за руку с темную нишу под лестницей.

Керри не успевает крикнуть.

В этот раз он позволяет себе больше, не просто целуя, жадно и напористо, но и забираясь грубыми руками под юбку, подхватывая, впечатывая в стену, трогая ее везде настолько бесцеремонно, что становится совершенно невозможно дышать, сопротивляться, думать.

Керри только тихо и жалобно стонет, когда он, не прекращая терзать ее губы, просто рывком сажает к себе на талию, опять больно прикладывая спиной о стену, и ритмично вжимается пахом, рыча сквозь поцелуй.

Эти животные грубые движения отзываются чем-то непонятным и диким внутри нее, по телу, и так взбудораженному непрошенными ласками, проходят волны дрожи, низ живота каменеет болью.

Уокер, легко держа ее на одной руке, другой дергает ремень своих джинсов, и Керри кричит внутренне от ужаса, понимая, что еще чуть-чуть и он возьмет ее в этой грязной темной нише, силой возьмет, не давая даже шанса на побег!

Но мироздание как-будто отвернуло от нее прищуренное око, потому что Керри сквозь грохот крови в ушах слышит голос учителя физкультуры, зовущего ее по имени.

Кажется, она что-то забыла в зале.

Уокер тоже это слышит, поэтому останавливается, тяжело дыша, не выпуская ее из рук.

Керри, воспользовавшись его промедлением, открывает рот, чтоб позвать на помощь, но не успевает. Крепкая широкая ладонь намертво запечатывает ей губы, глаза в темноте горят дико и страшно.

Уокер жестом приказывает ей молчать.

Керри молчит.

Молчит и резко дергается из его рук, вырывается, бежит прочь, спотыкаясь, оправляя на ходу юбку, пытаясь привести в порядок перекрученный напрочь лифчик, приглаживая встрепанные короткие волосы.

Она уверена, что выглядит сейчас невероятно дико, с глазами, полными слез, горящими от ужаса и стыда щеками…

И насквозь мокрыми от возбуждения трусами.

Эта последняя деталь выносит ей мозг окончательно, и девушка, не отзываясь на голос учителя, несется прямиком к выходу из колледжа, забыв там и сумку, и учебники.