Елена Анатольевна открыла настежь оконные рамы, чтобы понизить таким образом температуру воздуха комнаты. На дверь повесила заранее приготовленный амбарный замок.

Сестры милосердия пошли оформлять журнал наблюдений.

Без раздевания, в спортивном костюме Владимир прилёг поверх одеяла на кровать, которой вместо обычного скрипа подобало начать играть марш Шопена.

Он попытался разобраться в происшедшем: «Ушёл из жизни человек, а медицинские работники почему-то совершенно спокойны. И в чём причины происшедшего? Хорошим он был мужиком или так себе – это дело десятое, но человек расстался с жизнью окончательно. Безо всякой объявленной войны гибнет человек! А может, вой на все-таки идёт? Между алкоголем и человечеством? Да, это и есть настоящая вой на! На стороне алкоголя выступают пособники».

Вместо противодействия кто-то попустительствует рекламе и распространению ядонаркотиков – никотина и алкоголя. Кто-то пропагандирует порочный образ жизни. Кто-то потворствует наращиванию закупок этих ядонаркотиков за рубежом и вкладывает средства в их отечественное производство. Если вся эта продукция находит потребителя, люди становятся наркозависимыми, приобретают смертоносное заболевание и преждевременно погибают. Правильно пел Владимир Высоцкий: «Так лучше, чем от водки и от простуд!». Но это вряд ли нравится тем, кто хочет, чтобы все поголовно пьянствовали. Этим предателям рода человеческого хотелось бы, чтобы люди сидели по домам и хлестали горькую или ковыряли вену иглой да закусывали табачным дымом. Алкоголик (и наркоман тоже) – человек пассивный – разве сможет он заступиться в полной мере за себя или другого, униженного, оскорблённого, обворованного? Любой мелкий чиновник, производственный мастер, полицейский скажет ему: «Сиди, синяк, да помалкивай в тряпочку. Знай, пьянь синюшная, свой шесток. Или хочешь загреметь под фанфары?».

Две подряд бессонные ночи, нервное перенапряжение и усталость взяли своё, и Владимира заключил в свои крепкие объятия безмятежный сон.

Он узнал родимый сутолочный Невский проспект, оживлённый свежими лучами солнца. Темнели стекла Дома книги, золотился купол Казанского собора, скромничало здание Городской думы и вытянутое здание респектабельного Гостиного двора. По тротуару прогуливались или деловито шли горожане и гости града Святого апостола Петра, а со всех сторон их окружала живая реклама. Растягивая самодовольные рты, лихие ковбои закидывали арканы на шею очередной жертвы и принуждали её курить дьявольское зелье до приобретения зависимости. Заграничные размалёванные проститутки заманивали наивных прохожих вкрадчивыми словами: «Попробуй меня!». Они заставляли людей напиваться до потери чувств и ввергали их в хронический алкоголизм. За всеми данными деяниями зорко следили отечественные постовые полицейские, вооружённые пистолетами, радиостанциями и черными резиновыми дубинками. Блюстители порядка дорожили своими местами, поскольку получали приличную зарплату за охрану рекламы, ковбоев и проституток.

– Хлебнём, Вова, супчика, – предложил старческий голос сверху.

Владимир, медленно отходя от сна, поднял взгляд и вскоре различил старца, склонённого над ним. Добрая упругая рука старца теребила его плечо, а голос оказался знакомым.

– Спасибо, что разбудили, Иван Сергеевич, – с трудом отходя ото сна, промолвил Владимир губами, которые отказывались слушаться.

Лёжа Владимир потянулся и зевнул, поворачивая голову из стороны в сторону, постепенно отходя от напряжения сна.

– Крепко ж ты спал. Как лёг на бок, так на нём и остался, безо всяких шевелений. Народ уже кинулся на амбразуру. И тебе настала пора после утомления подкрепиться.

– Получается, я проспал и завтрак, и обход заведующей отделением?

– Успокойся, Володя. Из-за трагичного ночного события традиционный обход врачей сегодня отменили, так что спокойно пробуждайся и вставай во славу Господа.

– Иван Сергеевич, занимайте очередь, а я ополоснусь и догоню.

В тумбочке ещё имелся некоторый запас провизии, и её следовало бы скорее употребить в целях предотвращения порчи, но Владимиру более хотелось чувствовать локоть живого соседа.

Гороховый суп оказался на редкость вкусным. По ощущениям, по наваристости он очень напоминал походный суп, сваренный на костре 31 мая после окончания пятого класса. Чистую воду тогда брали в илистом лесном озере, вдоль которого тянулись заросли тростника и сабельника. На пологом берегу, поросшем устремлёнными ввысь могучими вековыми соснами и усыпанном исландским зелёным мхом, школьники разбили однодневный лагерь. От варки супа классная наставница Мария Ивановна в тот день решительно самоустранилась и наотрез отказалась даже давать советы. Но горячий туристский суп съеден был до последней капли, а закопчённое снаружи ведро изнутри тщательно выскребли хлебными корками.

Нынче в столовой суп обжигал внутренности, сдирал комки желчи, которые скопились в горле, и без сомнений обладал целебными, очистительными и благотворными свойствами, как и тот походный. Владимир попросил добавки, как это он сделал в тот далёкий майский день, и ему показалось, что суп можно есть бесконечно, постоянно улучшая самочувствие. Аппетитная каша также пролетела в мгновение ока.

По возвращении из столовой в палату Владимир заварил чай, согрев кипятильником литровую банку воды. У него прорезался аппетит, и пакет с едой значительно облегчился.

Тёплой водой Владимир помыл с мылом руки, лицо и шею, затем зашёл к медицинским сёстрам и спросил о возможности позвонить матери, на что ему объяснили, что телефон запараллелен на пять кабинетов. Поэтому он постоянно занят в дневное время служебными разговорами, а пациентам дозволяется звонить лишь по вечерам с разрешения лечащего врача и только в исключительных случаях.

Ещё во время трапезы он узнал, что телевизионная комната до сих пор замкнута на амбарный замок, а теннисный стол ещё занят его кратковременным соседом по палате. Владимир пошёл в курительную комнату, и оказалось, что там полно народу, а дым стоял коромыслом. Лица пациентов выглядели преимущественно хмурыми, с большинством из них Владимир уже встречался в отделении. На середине левой скамьи произошло движение, и освободилось место для Владимира.

– Усаживайтесь, Володя, – пригласил Василий Павлович. – Вы вместе с Ритой получили самый сильный стресс от ночного события.

– Все в руках Божьих, – изрёк Иван Сергеевич и перекрестился.

Курильщики в знак траура солидарно помолчали. Установилась тягостная тишина, прерываемая кашлем Павла.

Нарушилось беззвучие рассуждениями Анатолия:

– Я сам по телевизору видел, на, как один солидный плешивый человек в белом халате объяснял всей России-матушке, что любой стресс можно снимать алкоголем, только норму надо знать. Доктор приводил значения в граммах коньяка, сколько именно надо хлопнуть, чтобы реально почувствовать улучшение своего состояния. А меня с детства учили верить телевизору и доверять докторам тайны, о которых и родителям боялся или стеснялся рассказывать. Иначе кому же верить?

Глядя с тоской прямо перед собой вниз на тёмный, местами прожжённый окурками пол, Василий Павлович возразил:

– На самом деле безо всякого вреда мы можем улучшать своё состояние тысячами способов. Причём для людей, вошедших обеими ногами в хроническую, по мнению медиков, стадию алкоголизма, указанный телевизионным доктором путь заказан по причине возврата в запойный цикл. А чем опасен алкоголь остальной братии?

Василий Павлович устремил свой печальный и вопросительный взгляд на Ивана Сергеевича.

– Тем, что является ядонаркотиком, – изрёк спокойно православный.

– Однако для чего люди стали делать вино в стародавние времена, знаете ли вы в чем первопричина применения этого изделия? – обратился Василий Павлович ко всем.

– Хм, наверное, полезный, да, напиток-то оказался, – предположил Анатолий. – И витаминов много.

– И однозначно вкусный, – добавил Павел.

– Часто, как мы все знаем по жизни, получается так, что вкусная еда и вкусные напитки оказываются вредными человеческому организму. Согласитесь, Иван Сергеевич!?