– Ну конечно. – Фил прислоняется спиной к перилам, глядя на шумную толпу студентов на палубе. – Большинство из нас выросли вместе в Арбормонте. Мы ходили в одни и те же школы, общались в одних и тех же кругах, напивались на одних и тех же вечеринках… – Она устало вздыхает. – Я, наверное, могла бы назвать три четверти присутствующих здесь людей.

Я киваю, беря это на заметку. Арбормонт – столица Республики, шумный процветающий город в нескольких днях езды к югу от Лодердейла. Это резиденция самых богатых семей Республики, дом Верховного Храма и Сената. Изучая все это, я узнала, что многие студенты Блэкуотера были из элиты Республики, но если из Арбормонта целых три четверти, значит, все еще более тесно связано, чем я ожидала. И это не отвечает на самый насущный вопрос, который у меня есть.

– Если ты знаешь всех остальных, – спрашиваю я Фил, – почему общаешься со мной?

– Может, мне просто нравится знакомиться с новыми людьми, – говорит она, но на секунду на ее лице мелькает странное выражение, нотка уязвимости под ее уверенным фасадом.

Она лжет, но почему? Пытается разыграть меня? Я на это не куплюсь. Я отворачиваюсь, вновь обращая взгляд в сторону моря.

– Я прекрасно справлюсь сама, спасибо.

Я слышу, как Фил вздыхает, а затем прислоняется к перилам рядом со мной.

– Послушай, – говорит она, – буду с тобой честна. Судя по тому, что мне рассказали о Блэкуотере родители, нас ждут два года самой жестокой конкуренции в жизни. Нас будут проверять, наказывать, мы будем грызть друг другу глотки. И, перед тем как я уехала, мои родители усадили меня за стол и сказали, что первое, что мне нужно будет сделать, – это завести союзников, потому что, черт возьми, я ни за что не справлюсь одна. Итак… поэтому я здесь. Обзавожусь союзником.

– Почему я?

– Потому что ты выглядишь умной, способной и самостоятельной, – говорит Фил, и ее глаза устремляются вниз. – Ну и… потому, что никто другой не захотел бы быть моим союзником.

Либо она говорит честно, либо отличная актриса, но в любом случае противиться этому я не собираюсь.

– Так, значит, твои родители учились в Блэкуотере?

– Верно. И их родители, и их родители, и так далее, вплоть до первого поколения. Раньше мы были довольно важной семьей. Даже крыло библиотеки назвали в нашу честь. – Она поднимает голову, глядя в ясное небо. – Поттсы когда-то были одной из Великих Семей Маровии. А теперь мы просто жалкие. – Тут она видит, что кто-то идет, и ее лицо мрачнеет. – К слову о Великих Семьях… Смотри, кто пожаловал.

Я оборачиваюсь. Трое студентов идут к нам через палубу. Это крепкий парень с наполовину расстегнутой рубашкой и крошками в пушистой бороде и высокая девушка с волосами цвета воронова крыла и умными зелеными глазами. Но именно мальчик, ведущий их за собой, притягивает мой взгляд, отчасти потому, что он смотрит прямо на меня. Знаете людей, которые просто выглядят дорого? Этот парень из таких. Его кожа идеально загорелая, такой загар получаешь, когда целыми днями нежишься под южным солнцем. Его аккуратные каштановые волосы элегантно ниспадают на плечи. Глаза ослепительно-голубые, зубы сверкают белизной, а посередине подбородка виднеется внушительная ямочка. Его одежда выглядит дороже, чем моя жизнь: богато украшенный костюм с драгоценными камнями вместо пуговиц и золотой застежкой для часов, блестящие бриллиантовые серьги-гвоздики в ушах, самые наполированные кожаные ботинки, которые я когда-либо видела.

Но что действительно привлекло мое внимание – это его локусы. У всех остальных они спрятаны в сумках (или, в моем случае, на бедре). Насколько я знаю, доставать локусы еще не разрешено. Но его, тем не менее, выставлены на всеобщее обозрение, висят на бедрах в коричневых кожаных кобурах с торчащими рукоятками. Я никогда даже не видела таких, как у него: длинные тонкие палочки, сделанные из материала, который я не могу определить, глубокого черного цвета, который отливает синим и золотым, как танцующее пламя, с золотыми оленьими головами, вырезанными на рукоятках.

– Филмонела Поттс! – Он с самодовольным видом и широкой улыбкой направляется к нам. – Сколько лет! Мы не виделись с тех пор, как… – Он щелкает пальцами, пытаясь вспомнить. – Гала-концерт в честь Дня основателей? В поместье моего отца?

– О нет, меня… Меня там не было, – говорит Фил, и в этот момент она как будто мгновенно становится другим человеком, кем-то гораздо более маленьким, застенчивым. – Не то чтобы мне не хотелось. Я просто никогда не… ну… не получала приглашения…

– Ох. Должно быть, это была оплошность, – изящно говорит парень. Его улыбка теплая, а глаза дружелюбные, но в нем есть что-то странное, что-то, что я не могу точно определить, что-то, что заставляет меня серьезно нервничать. – Я позабочусь о том, чтобы в следующий раз тебя пригласили.

– Ага, – фыркает крепкий парень с мшистой бородой. – Нам ведь нужен кто-то, чтобы разливать напитки, правда?

– Очень смешно, Дин. – Фил заставляет себя улыбнуться, даже когда ее взгляд опускается на пол. Я знаю эту улыбку, улыбку, когда ты притворяешься, что тебе нравится шутка, даже когда шутят над тобой. Ненавижу эту улыбку. – К тому же в Блэкуотере мы будем отмечать все праздники вместе.

– Верно. Я слышал, что Гала-концерт в честь Дня основателей просто потрясающий, – улыбается красивый парень, глядя в ночь с каким-то искренним заразительным оптимизмом. – Наконец-то мы попали сюда. В Блэкуотер. Лучшие годы нашей жизни. – Затем он поворачивается, и его глаза перебегают с Фил на меня, и я чувствую, как они блуждают по мне, как нежеланная ласка, сверкая ярко-голубым, пока он меня оценивает. – Ох. Кажется, не имел чести с тобой познакомиться?

– Она новоотмеченная, – говорит девушка с волосами цвета воронова крыла. Голос ровный, бесстрастный, как будто ей безумно скучно. – Алайна Девинтер.

Неужели она подслушивала, когда я поднималась на борт? Или слухи обо мне каким-то образом распространились? Я неловко прижимаюсь спиной к перилам.

– Да. Это так.

– Где, черт возьми, Дом Девинтер? – ворчит бородатый парень, но красавчик обрывает его резко поднятой рукой, жестом, который заставляет его мгновенно замолчать.

– Ты дочь генерала Грейсона Девинтера, – говорит он, делая шаг ближе ко мне. От него пахнет дорогими духами, цветами и корицей, запахом одновременно пьянящим и подавляющим. – Мой отец высоко отзывался о нем. Мы все благодарим его за службу. – Он уважительно кивает, а я выдавливаю из себя почтительную улыбку, хотя внутри у меня все переворачивается при мысли о том, что такому мяснику, как Девинтер, оказана честь. – Послушай. Я знаю, что быть новичком может быть довольно трудно. Если хочешь, я могу показать тебе корабль…

– Спасибо, – говорю я, и все в этом взаимодействии тревожит, выводит из равновесия, как будто я стою на трескающемся льду. Я не знаю, кто этот парень, не знаю, каковы его намерения, не знаю, почему он водит дружбу с таким грубияном, как его бородатый друг. Я знаю, что его губы улыбаются, но глаза – нет. И решаю не рисковать. – Но мне хорошо и здесь с Фил.

В этот момент что-то меняется. Это неуловимо, но все равно чувствуется: то, как Фил втягивает воздух, то, как вспыхивают ноздри бородатого парня, то, как девушка с волосами цвета воронова крыла впервые смотрит заинтересованно. Улыбка красивого парня не исчезает. Но что-то мелькает в его глазах, намек на удивление. Он не из тех, кто привык слышать слово «нет». – Правда?

– Мариус, – говорит высокая девушка, и ее голос звучит почти весело. – Она не знает, кто ты.

– А должна? – спрашиваю я.

Я не хотела быть резкой, по крайней мере не настолько резкой. Но теперь края улыбки Мариуса подергиваются, и я вижу, как он напрягается, чтобы удержать ее, как внутри него клокочет гнев, тихая угроза, уязвленная гордость. Он протягивает руку, похлопывая меня по плечу слегка сильнее, чем нужно.

– Тогда ладно, – говорит он. – Конечно. Делай, как считаешь лучше для себя. Уверен, ты сделаешь правильный выбор. – Затем он поворачивается к остальным, указывая на другой конец корабля. – Пойдемте. Посмотрим, что там творится под палубой.