– А что делать будем? – она кокетливо поправила платье, искусственная грудь едва не вываливается из глубокого выреза. – Салют мне покажешь?

– Покажу.

Она пьяно хихикнула.

И каблуками застучала по ступенькам к нему.

Посмотрела на ее кривляния и поджала губы, перевела взгляд на Руслана.

– Ну чего ты там, – позвал он, когда Мирон с Аллочкой отделились от толпы, остановились чуть поодаль. У Руслана в руках бутылка виски, он сделал глоток из горлышка. Большим пальцем мазнул влажные губы. – Скучно, Яна. Иди ко мне.

Оглядела шумных одноклассников – вроде кучу лет назад из школы выпустились, а у некоторых как был ветер в голове, так и остался.

Марины не видно, не помню, выходила ли она.

– Яна, – настойчиво позвали меня, и в свете фонаря блеснула бутылка. Руслан помахал ей в воздухе. – Угостить? Давай напьемся. За встречу.

Может, мне это и нужно было – хорошенько накидаться перед тем, как возвращаться сюда. Тогда бы все воспринималось не так остро, пара бокалов шампанского – слабое успокоительное.

– Давай, – неожиданно для самой себя выпалила и уже увереннее повторила, – да, давай напьемся.

Спустилась вниз, к Руслану. Одна его рука расслабленно лежит на перилах, он откинулся спиной.

– Вот это моя девочка, – протянул мне бутылку.

– Осторожнее с разговорчиками, – поднесла горлышко к губам. – Невесте не понравится, – отпила большой глоток и сморщилась с непривычки.

– Невеста не слышит, – Руслан усмехнулся.

Внимательнее посмотрела на него.

Всегда он был таким, развязным и легким, словами бросался, которые ничего не значат. А девчонки на свой счет принимали, запоминали и удивлялись потом, как так вышло.

И почему такой короткий срок годности у его обещаний, признаний, чувств.

– С чего вдруг ты жениться решил? – сделала еще глоток и тоже прислонилась к перилам. – Я думала, лет до сорока будешь холостяком.

– Завидным, – его рука скользнула на талию. Он поймал мой удивленный взгляд и с нажимом оттеснил от перил. – Давай пройдемся. Шумно здесь.

С сомнением оглянулась на открытые двери.

Марина мне голову открутит за такие прогулки с ее женихом и бутылкой виски. И, вообще, это все очень странно.

Она никогда Руслану не нравилась.

Со школы за ним бегала. А потом, когда мы на первом курсе учились – Мирон мне как-то признался. Что сам сказал другу сестру не трогать. Если тот не настроен серьезно.

И вот – свадьба.

Но не верится в любовь, которая вдруг вспыхнула.

– Мне не надо проблем, Руслан, – убрала его ладонь, и все таки шагнула за ним, в тень деревьев. – Держи руки при себе.

– Какая строгая.

– Да, – остановилась, взглядом нашла Мирона. Они с Аллочкой стоят в сторонке, в суете с салютами не участвуют. Она заливисто смеется и виснет на его локте, трется искусственной грудью.

Пятнадцать минут назад мы целовались в коридоре.

А сейчас он смотрит на меня. И его ничего не смущает. У него в кармане мои трусики. И не может быть, чтобы для него разницы не было – я или Алла.

– Ладно, давай пройдемся, – смело взяла под руку Руслана и для храбрости сделала огромный глоток из бутылки.

Наши руки прижаты друг к другу. И даже через слои ткани я ощущаю жар тела. Плохая идея – так прижиматься к этому мужчине, и дело даже не в Марине, просто я как сейчас помню.

Его на балконе. И рядом девушку. Как он грубо держит ее за волосы. И содрогаются перила. А внизу гремит музыка. И никто, кроме меня не видит, чем они занимаются, ее крики вплетаются в песни, его глаза сверлят меня.

До сих пор стыдно, что я подглядывала.

– Чем занимаешься сейчас? – голос дрогнул, мне другое интересно, но на такие темы говорить неприлично, пусть даже с бывшим одноклассником.

– Как все. Бизнесом, – он пожал плечами. – В универе тебя не было. И пришлось самому, гранит науки грызть.

– Да, в школе ты всегда у меня списывал, – улыбнулась, вспоминая. Столько лет просидели за одной партой, что невольно стали близки. У нас свои собственные шуточки были, понятные лишь нам. – Помнишь, как тебя поставили в угол за опоздание. И ты рожи оттуда корчил, пока математичка не видела. И я так смеялась. Что упала со стула.

Он запрокинул голову и тоже засмеялся, хрипловатым мужским смехом, и я, завороженная, уставилась на него.

С такой ясностью ощутила это – давно нет того парня, звезды класса и отъявленного хулигана, который после контрольных яблоки мне таскал и конфеты, на гитаре играл вечером, в темноте парка, и гулял, со всеми девчонками, кроме меня.

Потому, что мы встречались с Мироном, его лучшим другом.

– Чему веселимся? – прозвучал позади голос Мирона, и мы обернулись.

Они с Аллочкой вслед за нами ступили на аллею, он держит руки в карманах, и Алла продолжает виснуть на нем.

– Так, вспоминали. Как я у Яны списывал, – Руслан отпил виски и протянул другу. – Что там с салютами?

– Там все пьяные, – Алла хихикнула. – И пиротехника. Опасное сочетание, наблюдать лучше издалека. И чтобы рядом было надежное плечо, – она огладила пиджак Мирона.

С раздражением посмотрела на ее ужимки и подняла глаза на Мирона. Если это все затем – чтобы я нервничала – то это глупо. Мы же не школьники.

Но это срабатывает почему-то, и я, взрослая женщина, в ответ теснее прижимаюсь к Руслану, чтобы Мирон видел.

Он всегда ревновал к другу.

Хоть и поводов не было.

И вот теперь – тяжелым взглядом смерил мою выходку.

Но я не отошла.

– Рус, а помнишь, ты вон там, в беседке, играл на гитаре, – Алла махнула рукой на лавочки, окруженные деревьями и залилась смехом. – Нас потом прогнал сторож и мы пошли к тебе.

Руслан молча взъерошил волосы, а мне стало неловко.

Потому, что я все помню отлично. И Аллочку на балконе Руса, и как она на рассвете, с туфлями в руках, выходила в ворота.

– Да, вот времечко было золотое, – Алла вильнула бедрами, пританцовывая на месте. – Надо как-нибудь повторить. Сегодня, кстати, отличный вечер.

– Ты думаешь?

– Я уверена.

– Я пошла, – не выдержала и ввинтилась между ними, расталкивая Аллу и Мирона в стороны. Сжала руки в кулаки и зашагала по тропинке к свету.

Что это такое. Раздражает она меня. Виснет на одном, а второму намекает, что ублажать его этой ночью собирается, по старой памяти.

А они? Не идут за мной?

Заставила себя не оборачиваться.

Вышла к крыльцу и хохоту и сразу увидела Марину – бывшая подруга, раздувая ноздри, танком прет навстречу.

– Где была? – она остановилась и смерила меня убийственным взглядом.

– Я отчитываться перед тобой должна?

– Да. Если дело касается моего жениха. И моего брата.

– Ничего не знаю, сама ищи своих бабников, – попыталась ее обойти, но Марина больно ухватила меня за руку.

– Эй.

– Значит, слушай сюда, – процедила она, и я даже вырываться перестала, настолько у нее дикий взгляд. – Я с тобой не шучу. Просто отвали, Яна. Если еще раз я тебя поблизости с ними увижу – молись.

– Ты по-хорошему не понимаешь? – шипела Марина, и все – с улыбкой.

Продолжает держать лицо, продолжает играть – пусть даже и перед пьяной, веселой толпой, которой до нас нет никакого дела. Уверена, даже если бы Марина мне в волосы вцепилась – никто бы не заметил.

Но Марина не вцепится. Ее оружие – слова, давление, шантаж.

– Ты же всегда меня ненавидела, да?

– Мы – подруги, сколько можно повторять! И можем снова дружить, если ты не будешь вести себя, как стерва, – скривилась Марина.

– Ненавидела, – повторила я. – Дружила с тобой я. Ты – нет, ты со мной не дружила. Никогда.

Мелькали такие мысли. Много раз за последние годы. Но сердцем я не верила, обидно это. Подруга, часто, ближе родной сестры. И Марина была мне ближе всех, кроме родителей.

Я просто была слепой.

И сейчас мне ярко вспомнился теплый день – он давно позади, много лет прошло. Тогда дали трещину одни отношения. И начались другие.