Катрина понимающе кивала, сочувствовала и пыталась успокоить. В основном это были дежурные фразы, но одна из них меня заинтересовала:

- Да и Геуста тоже можно понять, уж не сердись на него. Он, бедняжка, сильно от твоей родни пострадал.

- Что? – поперхнулась я, привстав со стула.

- Ну, так и родителей его убили, и его самого вон как замучили, до сих пор хромает, - отозвалась Катрина с грустной улыбкой. – Честно говоря, я очень удивилась, когда он тебя вдруг привёл. Он ведь даже слышать ни о ком подобном не хотел, а тут вдруг… У нас-то все о тех событиях знают и помнят, тогда много кто пострадал…

Я, поражённая, вновь опустилась на стул. А ведь стоило бы догадаться.

***

Геуст растерянно вертел в руках конверт от письма, разглядывая печать. Неожиданное сообщение выбило его из колеи и заставило забыть даже о злости на чересчур любопытную Кирку. Да и там он сам глупо поступил, нечего было оставлять бумаги на видном месте.

Письмо его сильно перепугало. Почему выбрали именно его? Он, конечно, врач, но в этой области совсем не разбирается. Вряд ли ему удастся чем-то помочь. Разумеется, если так угодно Совету, он сделает всё возможное. Но что же будет с братом, если он не вернётся?..

========== Глава 8. Прошлое: Испытание. ==========

«Я ничего не знаю».

Резкий удар по лицу заставил обессиленного мальчика вздрогнуть и приоткрыть глаза, вырвал из полуобморочного состояния.

Кларабелль прошипела несколько нехороших слов. Мальчик тихо всхлипнул, безвольно вися на цепях, которыми были закреплены руки.

«Я ничего не знаю» - единственная оставшаяся мысль, твёрдо заученная. Единственные слова, которые сумели из него выудить. Может, его и оставили бы в покое, если бы не вырвалось от боли «я ничего не скажу». В остальное время Геуст и плакал, и молил не трогать ни его, ни родителей, но ничего нужного Кларабелль так и не узнала, отчего разозлилась ещё больше.

- Противная мелочь, - пробормотала она. – Кто ж знал, что ты будешь так держаться?

«Ничего не знаю».

Тут она застыла и прислушалась. И, вновь выругавшись, неожиданно побежала наверх, оставив мальчика в подвале одного.

Измученный Геуста не сразу понял, что рядом никого нет. Никого.

- Отпустите, - пролепетал он едва слышно.

Цепи вдруг послушались и исчезли, отчего мальчик резко рухнул на холодный каменный пол и, стукнувшись, вскрикнул.

Никто не пришёл. В подвале воцарилась тишина.

Геуст всхлипнул и приподнялся на локте. Правая нога болела нестерпимо.

Из дальнейшего он почти ничего не запомнил. Ни как на одной ноге сумел выбраться из подвала, ни как поднялся на второй этаж. А там зашёл в комнату младшего брата. Годовалый мальчик мирно спал в своей кроватке и не подозревал, что за ужасы творятся в замке.

Геуст всхлипнул и с трудом взял брата на руки, показавшегося жутко тяжёлым. И застыл, не зная, куда деваться. Вниз спускаться? Попадётся.

Он с трудом подковылял к балкону, открывшемуся сам собой. Слишком высоко. И до людей в деревне не докричишься. Неужели никто ничего не заметил?

Вдруг дверь в комнату резко распахнулась, и Геуст с трудом развернулся, прислонившись к низкому деревянному бортику спиной.

- Неплохо, - вздёрнула брови Кларабелль. – Шустренький ты, а уж по виду никогда бы не подумала.

- Отстань, - всхлипнул Геуст, крепче прижимая к себе брата.

И внезапно перевалился за бортик, спиной полетев вниз. “Спаси Ариса, спаси”. От удара о землю он потерял сознание.

Ненадолго очнулся в столовой, когда кто-то грубо отбросил его к стене, рявкнув:

- Получай сыночка. Быстрый, даже на одной ноге умудрился побегать, да больше не сможет.

Плач Ариса. Испуганный крик отца. Неподвижное тело матери у противоположной стены. Король, стоявший рядом с отцом, и отчаянный взмах клинка. Последовавший вопль и угрозы Кларабелль.

И вновь боль и темнота.

Очнулся Геуст в неизвестном месте, на кровати. Здесь было светло и тепло. Несколько минут мальчик просто разглядывал белый потолок в трещинках, не думая ни о чём.

«Я ничего не знаю».

В комнату кто-то зашёл, и Геуст вздрогнул, опустив взгляд.

- Очнулся? – добродушно спросил мужчина в белом халате.

Мальчик лишь дёрнул плечом в ответ, настороженно разглядывая незнакомца. На вид – обычный человек, не похож на кого-то из королевских приспешников.

- Ты в больнице, - сообщил мужчина.

Раз так, то он, наверное, врач, решил Геуст, но не успокоился.

- Как себя чувствуешь?

- Никак. Ног не чувствую совсем, - безразлично отозвался мальчик.

В памяти потихоньку начали всплывать последние события и подступала осторожными шажками горечь. Пока слабая, неуверенная, не осознающая всего в полной мере.

- Действие обезболивающих, - ответил врач и вздохнул. – Завтра пройдёт… Между прочим, кто наложил на тебя это заклинание до этого?

Геуст пожал плечами. Врач снова вздохнул и присел на край кровати.

- Прости, что приходится тебя мучить, но мне нужно задать тебе несколько вопросов.

«Я ничего не знаю». Геуст вновь лишь дёрнул плечом, опасаясь сказать что-то лишнее.

- Как и кто тебя поймал?

- Незнакомец на улице, когда я вышел на минутку… вчера?

- Прошло два дня, - заметил врач. – С того вечера, выходит, три…

- Больше ничего не знаю, - насупившись, ответил Геуст.

- Где тебя пытали?

- В подвале, - все же буркнул он, ощупывая правую руку.

На ней от ладони до локтя протянулся длинный, едва затянувшийся порез, но он не сумел вспомнить, откуда именно он взялся. Во время падения, может?

- А наверх ты как забрался?

- Сам… как-то. И свалился тоже сам, умереть уже хотел, - он слабо улыбнулся.

Но надеялся, что его заметят и спасут хоть Ариса. Перед глазами предстало неподвижное тело матери у стены.

- Сам… - пробормотал врач. – Да ты неплохой маг будешь, малыш. Первое заклинание на тебя наложила сама Кларабелль, боялась, что ты раньше времени умрёшь. А дальше-то сам…

Геусту хотелось возразить, что вряд ли – никогда у него ничего с магией не ладилось, хотя в его возрасте уже должны проявляться какие-то способности, но промолчал.

- А умирать точно нельзя – брат-то у тебя остался.

- Арис жив?! – Геуст приподнялся на локте. – Он в порядке? Но… остальные-то…

- Он здесь, но цел и невредим, договорились уже о том, что его пока приютит сестра вашего отца, - он сделал паузу, задумчиво разглядывая мальчика.

- Да говорите уж, - сказал Геуст, откинувшись на подушку и прижав ладонь ко лбу.

Он уже примерно представлял, каким будет ответ, и сердито сжал зубы. Почему так вышло?

- Гера скончалась на месте. Питера публично казнили за убийство короля.

Геуст издал приглушённый стон. Ну как же так? Разве так может быть, чтобы родители были – и не стало?

Мужчина вздохнул и достал серебряный медальон, положив его на тумбочку у кровати. Мальчик вещь узнал и вскрикнул.

- Откуда…

- Один хороший человек добыл, попросил тебе передать, - пожал плечами врач.

- Так нечестно, - пролепетал мальчик, вцепившись тонкими пальцами в одеяло. – Почему мы? Почему я? - неужто так за зависть?

- Потому что они боятся возможного восстания и стараются уничтожить всех предполагаемых участников. И рассчитали, что перед детьми многие не таятся… Правда, просчитались с тем, что из них можно что-то вытрясти. Кроме тебя, тут ещё трое таких же – замученных, но живых и так и ничего не выдавших.

Геуст прикрыл глаза, понимая, что врач абсолютно прав. Он сам вспомнил множество ненароком сказанных матерью о тайном Совете или отца о волнениях в Ордене фраз. Тех, которые старалась вырвать из него Кларабелль. Которые хотелось произнести, лишь бы его больше не трогали, оставили в покое.

- Сколько тебе лет? – внезапно спросил врач.

- Девять, - хмуро ответил Геуст, не открывая глаз. – Я не маленький.

Мужчина усмехнулся и направился к двери.

- Поспи пока, - сказал на прощание. – И да, наверное, ты и сам понимаешь, но на всякий случай скажу: для всех сейчас Гера и Питер Лилиум казнены за измену, а юные герцоги Геуст и Арис трагически погибли. Несчастные случай, в котором, естественно, никто не виноват.