Признаться, я впервые вижу эффективность работы святых послушников моего Тайного Ордена. Не напрасно я их на курсы повышения квалификации, к Юрке, в его школу ассасинов под патронатом Отца Гор приказал всех отправлять. Вот этих двоих, сопровождающих местного бонзу, я лично не знаю. Наверное из последних наборов. Впрочем не проблема. Заодно и проверю, как работают ментальные закладки на абсолютное подчинение Главе Ордена, которым я по факту и являюсь, при условии, когда внедряю ее не лично, а через своих доверенных лиц. Из числа руководства Тайным Орденом. Наверное, надо все же пойти Жеке на встречу и придумать своему Тайному Ордену какое-нибудь. название. С другой стороны именных Орденов вокруг расплодилось немеряно. А Тайный Орден один. Это как «Бог». Сказал Бог и не надо уточнять о ком идет речь. А ежели кого этот вопрос интересует, так тот богоотступник и лжепророк. Хотя я наверное неправильный пример привел. Поскольку вопрос божественного пантеона мы как-то тоже упустили. И этих богов расплодилось поболее, нежели Тайных Орденов. Я из всего того, что тут Борс вспомнил: какая-то Нелана милосердная, Флор Сипатый, Перен Огнебородый, еще и культ Голубой Чаши сюда каким-то боком приплелся, одну только Кали Неукротимую и знаю. И то, поскольку Юрка ее культ всячески проталкивает. Зато стало понятно, куда он приспособил мой электрический стул, который таки слезно у меня выциганил. Сейчас даже не могу вспомнить в обмен на что. Довел булыжник до полной кондиции, вырезав из него настоящий трон и установил в центре Храма своей любимицы.

А насчет того, что я бросаюсь предметами, как обезьяна банан, я с Борса еще взыщу. Но это потом.

Новый Владыка от Правителей назначенный, через два дня дворец занял. Даже не стал всем головы рубить. Так, каждого десятого на кол посадил и все. Да свиту прежнего Владыки на костре вместе с телом господина сожгли. Человек до тысячи. Костер прямо на площади развели. Бревен натаскали, четверть площади заняли поленницей высотой в рост человеческий. Бревна маслом полили. Изменников живых связали, штабелями уложили, сверху тело Владыки прежнего положили и подожгли. Горожан, кто живой остался, снова на площадь согнали. На балконе Владыка новый, а перед дворцом те же черные медведи выстроились. Охраняют. Про это мне года через два случайный попутчик рассказал. Сам я в Аджере задерживаться после смерти Владыки не стал. Но святого паломника на всю жизнь запомнил.

Столько лет прошло, а как увижу где черную рясу, так мороз по коже и пробегает, а ноги сами норовят в другую сторону пойти. Как чувствовал, что добром для меня встреча с паломниками не закончится. Таки сбылось. Жрец как линию Кали увидел, так его и перекосило. Слова в горле от ярости застряли, рычит и клешнями к отшельнику тянется, вроде и не человек вовсе а демон какой-то. Наконец пробило, хрипло так просипел взять отступников, живыми взять, в храм их, в подвал. И паломникам рукой махнул в нашу сторону. Конечно, сейчас перед послушниками не стояла стена черных медведей. Как в аджере. И спешить им было некуда. Вот они и не спешили За то время пока послушники пещеру пересекли я много всякого передумать успел. Сначала про то что отшельник мне снова удружил. Будь жив Наместник он бы меня от гнева Кали неукротимой точно бы спас. Хотя бы на этом свете. Уж он бы не допустил, чтобы я живым попал в храм. Настоял бы, чтобы прикончили меня на месте. А на гвардейцев надежды никакой. Они хоть и получили приказ в живых преступника не оставлять, да не станут противится жрецу. Себе дороже. Потом подумал, что может чудо случится и послушников остановит линия Кали. Храм хоть и ложный, но храм все же. Может какой силой и наполнен. Только чуда не случилось. Медленно, не размазываясь в серое пятно, а так со скоростью обычной арбалетной стрелы, послушники перетекли через пещеру и застыли у алтаря. Я за это время вон сколько передумал и сердце успело один раз ударить, да громко так. На второй удар сердца услышал резкий такой крик отшельника только не разобрал, что крикнул, потом снова послушники перетекли через пещеру только в обратную сторону. Хруст костей раздался, сначала такой как если ребра трещат, а потом как если позвоночник ломается, как если голову резко повернуть и шею сломать.

Таки все в порядке. Работают ментальные закладки. Кодовое слово и святые послушники становятся совершенными лапочками, готовыми безусловно выполнить любой приказ своего шефа.

Потом послушники исчезли и сердце как раз во второй раз ударить успело. Да еще громче прежнего. А в пещере тихо- тихо, только жрец в агонии на полу дергается. Все таки бравые ребята эти гвардейцы. Другие бы крик подняли, начались в истерике биться, а эти так тихонечко даже без команды вдоль стеночки и на выход. Впереди офицер, а замыкает сержант. Так бы тихонечко и исчезли, да только отшельнику это не понравилось. Куда пошли. А ну стоять всем — скомандовал. Все так и замерли, как в детской игре замри-отомри. Кто ногу приподнял, так на одной ноге и застыли, боятся шаг закончить. А отшельник уже спокойнее говорит — вы этих захватите и идите с миром. На жреца с наместником показал. А когда мы вдвоем в пещере остались, мне и говорит. Все теперь отсюда уходить надо. И побыстрее. А то не дай счастья Глухой Сапожник, кто еще в гости заглянет. От всего не отмашишься. Вот только браслет оставь здесь. Нечего его с собой таскать. Я тебе тайник покажу. Давай браслет сюда. В следующий раз заберешь. И передай привет Александру Николаевичу. И конкурс выиграй обязательно. Так нужно. А сейчас возвращайся к себе. Я недоуменно смотрел на отшельника и ничего не понимал. Глубокая ниша, открывшаяся в колоне при касании ладонью, браслет который сам по себе расстегнулся, непонятные слова, непонятные имена. А потом все исчезло.

Ну насчет Александра Николаевича, это я схулиганил. Разобрался таки, что там за второе сознание у Борса в голове притаилось. Вот и передал привет и намекнул, чтобы валил отсюда, да побыстрее. Еще один попаданец. Вот только не с Земли Исходной, то из мира, здорово ее напоминающего. Вполне техногенного и продвинутого. Правда присутствует на Земле 2 не в материальном виде, а ментальным слепком. Будь времени у меня побольше, обязательно бы вступил в контакт. Только, чувствую, не до того сейчас. Надо торопиться с ре инкарнацией. Совсем поджимает. А для этого сознание Борса мне нужно в первозданном состоянии. Иначе из моих воспоминаний и мыслей пришлого такая каша может получится, что потом не расхлебаешь.

эхЧ

Глава двадцать пятая. Пятая реинкарнация.

В которой главный герой проклинает весь мир, за то, что до сих пор не существует эффективного средства от похмелья, заодно пытается оценить масштаб проблем, стоящих перед ним, а по ходу дела обменивается нелицеприятными репликами со своим конем.

Мы с Черным медленно тащились по размокшей проселочной дороге, окруженной с одной стороны полями, а с другой чернеющим лесом, проклиная мелкий занудный дождик, способный испортить настроение и гораздо более флегматичным разумным, нежели я и мой конь. Правильно было бы сказать не мы с Черным, а я на Черном, но кому нужны эти детали. Тем более, что мой вес для чистокровного шайра, все равно, что шарик наполненный гелием в руках у великовозрастного хулигана, забравшего этот шарик у симпатичной девочки. Естественно, для того, чтобы таким своим поступком вызвать у девочки интерес к своей особи.

Впрочем то, что мой Черный вовсе на шайр, несмотря на твердые гарантии барыги, который мне его всучил, я сообразил сразу же, как только узнал, что обязательным атрибутом шайра является фризы — пышные, обычно белого цвета обросль в районе скакательного сустава, мягкие аллюры и, самое главное, добрый уживчивый норов. Судя по всему, именно последнее качество Черного и стало тем доводом, который позволил мне за дешево приобрести прекрасного жеребца вороной масти и потрясающего экстерьера. Поскольку норов у этого монстра твердо свидетельствовало о его прямой родословной непосредственно от адских гончих. Что однозначно подтверждалось тяжелыми переломами у трех его предыдущих владельцев. Как ни странно, мы нашли общий язык с жеребцом. Я его поил, кормил и холил, правда не непосредственно, а силами специально обученных для этого людей- конюхов. Он же меня возил и периодически пытался угробить, что доставляло обеим сторонам дополнительное развлечение, превратившись в этакую игру ума и сообразительности. Ну типа: «В живых останется только один». В последнее же время мы с удовольствием стали общаться друг с другом, обращая внимание собеседника, в первую очередь, на его полную моральную деградацию.