Даже про свою маму. Она в воде сама проработала всю жизнь, рис взращивала. “Ему впору самому книги писать”, — говорила Рада.

Галка истосковалась по дому. По местам тамошним, по людям. По делам.

И видно было, как Влад скучает.

Они ведь приехали, чтобы работать, а теперь слонялись бесцельно по имению, шарахались от гостей прибывающих попеременно.

Точно. Близился вечер с танцами. Светский раут.

Лада Идавна к этому случаю даже прислала в покои Влада слуг с новеньким платьем расшитым бисером. С плетением гобеленовым на рукавах и вороте. И в комплекте ко всему туфли без пятки, но на высоком каблучке изогнутом. А, и корсет.

Наряд знатного мужа из затхлого средиземноморья.

Галке такая подачка не понравилась. Ей не хотелось, чтобы Влад что-то подобное напялил. Но госпоже тяжело противиться.

У самой девушки гардероб не был так богат. И надобно было поддерживать легенду, что Галка крайне верующий человек. Иначе как объяснишь ее платок и юбки.

Потому из праздничного у нее была только шляпа круглая, да накидка красная. Пошитая по канонам, она была по сути кругом ткани. А в центре дырка, чтобы через голову надел и сразу довольный.

В вечер перед так называемым балом, Галка сидела в покоях Влада, пряталась от Вали. В тот день он свил дня нее венок. А когда Гала попросила научить делать также — воспротивился.

— А мне что за это будет?

— Ничего, — она дуболомно игнорировала любые его заигрывания.

— А мне сделаешь венок?

— Нет.

Тогда Валя предложил свить венки и сходить пустить их по воде. Но Галка дурой не была. Понимала, что это какой-то мальчишеский обряд. И лезть в эти дебри не хотела. Поэтому вот уже битый час отсиживалась в постели Влада, пока сам он дремал в кресле.

Галя уже сразилась со всеми подушками, поиграла было с пододеяльником. Но проиграла, потерялась в тканях. Пришлось скулить, будить хозяина, чтобы помог.

— Галла, упаси Жара, нельзя же так пугать.

Девушка свалилась с кровати прямо в ворохе одеял и на ощупь подошла к Владу. Возвышалась над ним ночницей. Протягивала руки спасительно.

— Влад, — взъерошенная и довольная Галка уже освобожденная заняла кресло хозяина, пока он пытался все вывернуть, сложить, заправить.

— М?

— А Вы умеете танцевать? Скоро танцы, а я еще не очень хорошо двигаюсь. Топорно. Может Вы бы могли попрактиковаться со мной?

Влад мягко улыбнулся. Посмотрел на Галку снисходительно и кивнул.

Бросил все дела. Встал ровно, вытянулся, ожидая, что девушка его пригласит.

Галка подскочила, встала напротив. Подняла руки раскрытыми ладонями вверх, перпендикулярно телу.

Влад повторил, но ладонями вниз. Они не соприкасались, но держали руки очень близко друг к другу. Так что Галка могла чувствовать тепло его тела. Двигались мягко, плавно. То шаг назад, то вперед. Походил танец на волну или на прибой. На восьмом такте, они кружились, сначала каждый вокруг себя: Галка всегда по часовой стрелке, Влад — против; а потом вместе.

Всякий раз девушка сбивалась, и от неловкости начинала смеяться. И хозяин ее хвалил, успокаивал.

— Ты отлично справляешься, только торопишься сильно. Это медленный танец.

Галка показывала язык и опять смеялась.

Из-за масштаба и тщательности подготовки можно подумать, что танцы невероятно красивое и увлекательное занятие.

Как бы ни так.

Ничего подобного.

Комнату выбрали наискучнейшую: большую и пустую. С настолько высокими стенами, что вместо потолка пространство упиралось в тень и мрак.

И мебели почти никакой не было. Только по периметру диваны обшитые колючими неудобными пуговицами. Красиво, но бесполезно.

Напротив входа через сад стояли музыканты. Они играли на унылых флейтах и арфах. Галка не понимала их мелодий. За всю жизнь она слышала только кряканье дудки да бряцанье балалайки, и вот это была музыка.

Еще хорошей была губная гармошка, на которой играла Ева. Девушка научилась от скуки, когда помогала родителям на пастбище.

Веселые мотивы, заводные — вот что заставляло танцевать. А эти печальные тянущиеся ноты навевали тоску. При таком раскладе не мудрено спиться.

Самым глупым была не обстановка. Люди. Гнались за модой, за тряпками. Увешанные, как люстры, побрякушками, аксессуарами. В такую жару… И ведь вместо того, чтобы снять с себя душащие наряды, они брали слуг, чтобы обмахиваться. Еще веера круглые, с символами Жары — неотъемлемый атрибут каждого уважающего себя мужчины.

Тягомотина. Чего ради устраиваются эти танцы? Заняться же категорически нечем.

Галка таскалась за Владом весь вечер. А его, в свою очередь, мать водила от одного круга к другому. Поздороваться, познакомиться с людьми. И к удивлению Галы, сосвататься.

Да, в глазах Лады Идавны это должно быть логично. Сын вдовец с хорошим приданым, можно же поудачнее снова выдать в мужья. Это одновременно и решит многие финансовые вопросы, и уймет насмешливый рокот за спиной Влада.

Только Гала совсем не одобряла собравшихся людей. Хорошая жена в дом… Неплохо. Но Галка не будет лукавить, на первых двух кандидатках, ей хотелось только задушить этих старух. Но вот уже одна дама ей и самой показалась интересной.

И хрен с ним, с Владом, Галка бы сама познакомилась.

Но это все шутки. Блажь. Девушка надеялась, что хозяин вежливо улыбнется, кивнет и больше никогда с этими госпожами не встретится.

Вот очередной круг и все те же назойливые фразы. Масляные манерные речи, сладкие до приторности лесть и лукавство. И только одна дородная женщина с глубоким низким голосом решилась задать вопрос, который и так кружил в воздухе.

— Как Ваши уроды, господин Златов? Они у Вас живут в клетках?

— В доме, — улыбался Влад спокойно.

— Что же Вы, берете деньги, чтобы люди на Вашу коллекцию поглядеть могли?

— Нет.

— А что же, я хотя бы лично знаю пару дам, которые заплатили бы хорошие деньги. И, Вы сами понимаете, для чего они готовы доплатить.

Галка не понимала. А Влад тактически молчал и улыбался.

— Одну похабщину и городите, — отмахнулась от толстухи другая госпожа, — а Вы их не боитесь, вдруг у них жажда крови проснется?

Как же. Ровно до сегодняшнего дня, жажда спала как убитая. И то, лучше лишний раз подумать, кого больше бояться стоит. Не Гала развлекается охотой.

— Знаете, Владимир Ладович, — наперебой вступилась толстая, — о Вас какие только слухи теперь не ходят. Чего ради Вы этих ублюдков у себя ютите?

И все вокруг закивали, запричитали.

— Но, я считаю, — поправляя дужку оправы на носу, вступилась еще одна, — Вы благое дело делаете. Я слышала, Вы зверинец не просто так собираете. Исследуете тему конца света?

Чего? Чего он там исследует?

— Глупости.

— Нонсенс.

— Ересь.

Влад тянул губы в улыбке. Да такой глупой, несуразной и бессмысленной, что лишний раз с него ничего не спросишь.

— Потепление идет. Это уже не конец света, а его апофеоз.

— И чем вот ему пригодятся уроды?

— Как же, — не унималась сутулая женщина с пенсне, — в учениях считается, что пекло тогда уйдет, когда в жертву Жаре принесут уродов.

— Ох!

— Это где такое пишут? На досках тоже много чего наскребут.

— За что же их так. Тоже ведь живые твари.

— Таково пророчество. Боги жестоки, но справедливы. Ведь так, — женщина снова поправила вокабуляры и глянула из-за них на Галку.

Точно. Любимая присказка Рады Адовны, конечно теперь все ждут, что Гала как религиозный человек скажет что-нибудь поэтичное и умное.

Но Гала, не будь дурой, приняла тактику хозяина, улыбалась и кивала.

Как только от нее отвлеклись, сама поглядела на Влада.

Вот в чем дело?

Для того уродов собираешь?

— Знаете, я и не против парочку уродов сжечь, если это нам спокойствие принесет.

Ага. Себя спали.

— Точно. Низменная плата для всеобщего спокойствия.