О смерти.

Жизни двух невинных детей или благополучие всего мира.

Только непонятно, сработает ли?

Как не сработало с видением и Жар-птицей, все окажется опять не тем, чем кажется.

Галка держала Свету на руках, прижимала ее лицо к груди. Не могла глядеть.

Ева с сыном прошла мимо до своих покоев.

Подруги встретились в коридоре.

Посмотрели в глаза друг другу. Мрачно, мучительно, долго.

Они все знали. Все понимали.

Но так ничего сказать не смогли.

Душно. Жарко. Воздух тяжелый, даже вдохнуть болезненно. Лена решила прогуляться. Вышла к воде.

Безмятежно у берега ее встретил Мерин. И в сегодняшнее полнолуние, когда Мрак окрасился в алый, казалась эта встреча необычайной.

Сами они были как Жара и Мрак, как жизнь и смерть, женское начало и мужское. Буря, огонь страстей и холод спокойствия.

— Ночью гулять опасно.

— Я уже была сожжена заживо. Ты думаешь, меня все еще можно напугать?

Мерин улыбнулся.

— Каждый из нас пережил страшное. Все мы здесь когда-то были разбитыми, брошенными, одинокими.

— Ага, сожженными заживо.

— Твоя ноша была тяжела…

— Я умерла ради скотов, которые надо мной же и издевались. Не смей говорить, что Боги жестоки, но справедливы. Я не постесняюсь зарядить тебе прямо в лицо.

— Думай что хочешь, но для меня, героическая смерть — лучшая доля, чем такое существование.

— Начитался книжек помпезных?

— Да. И кое-что из них понял.

— Удиви меня.

— Гала — клубочек.

— Ладно, все же удивил. Что это вообще должно значить?

— Она связала нас всех. Показала, как можно жить. Влад идиот и рохля.

— В целом… — Лена одобрительно закивала.

— Он все ждал, что кто-то его полюбит. А Гала просто любила. Ева искала кто позаботится, Гала заботилась. Я надеялся, что кто-то придет и поймет. И она пришла.

Елена не была впечатлена, лишь пожала скованно плечами.

— И поверь мне, она тоже этого хотела. Только понимала: хочешь быть любимым — люби. Спасенным — спаси. Жаждешь уважения — уважай сам. Хочешь, чтобы мир был справедлив…

— Но он не будет.

Мерин поджал печально губы. Но согласился.

— Не будет. Но если хочешь справедливости, будь справедлив сам.

— Брехня, — Лена отвернулась, чтобы лучи Мрака не освещали сейчас ее лицо.

— Они заботились обо мне. Я хочу сделать тоже для них.

— Ценой жизни?

— Малая плата за любовь.

Еще долго тьма и свет вели свой спор. О чем они беседовали, что оплакивали, из-за чего смеялись — невдомек. Но утро тогда все же наступило. И впервые прохладное.

За ночь, всего одну и долгую, целый пруд иссох. Так, что можно было на глиняном дне увидать аккуратно расставленные вещи русалки. Но уже ни Марины, ни Елены не было.

Остались только слова. Они говорили: чтобы каждый новый день Жара всходила на небосвод, нужно не забывать любить и заботиться.