– Господин Неверри? Госпожа Неверри? – на всякий случай погромче крикнула я. – Меня зовут Клотильда, я приехала от Милены, я её подруга. Милена попросила меня навестить вас, привезти вам новогодние подарки.

Я резко перестала разговаривать, поскольку поняла, что разговариваю с пустотой. Да ещё и в дверях стою.

Дверь я оставила открытой, вошла в усадьбу Лесное Сердце и сделала несколько шагов вперёд по коридору, раздумывая, в какую сторону мне сейчас пойти, где искать дядю Икабода и тётю Элеонору. Я прошла вперёд всего метра два, может, три, как внезапно услышала резкий громкий шум сзади – звук захлопываемой двери.

Вздрогнула от неожиданности. Оглянулась.

– Сквозняк, наверное… – выдохнула.

Естественно, я не стала поступать так, как поступают обычно жертвы подобных заброшенных домов в фильмах ужасов – бежать обратно к двери и с паническим скулением и стонами пытаться выбраться. Захлопнулась – ну и захлопнулась. Потом разберёмся. Так даже к лучшему, что захлопнулась – шум мог привлечь внимание дяди Икабода и тёти Элеоноры, если они в доме. Я даже приостановилась, прислушалась к тишине, пытаясь различить голоса, вопросы "Кто там?" и приближающиеся шаги. Но ничего этого не было. Когда захлопнулась дверь, в коридоре стало темно, остатки дневного света проникали через дальние окна, находящиеся впереди, где-то за лестницей.

Я решила от греха подальше закрыть дверь изнутри на ключ, который мне дала Милена. Потому что, если дверь так сильно захлопнулась из-за сквозняка, она могла точно также открыться нараспашку, пока я буду ходить по дому и искать жильцов. Моё решение показалось мне рациональным и умным. Я подошла к двери и закрыла её, даже не делая попыток открыть. На улицу мне не надо, там темнеет, и в ближайших нескольких километрах нет ни одного живого человека, а Айра, должно быть, уже в Лете.

Двери в коридоре я открывать пока не стала, а решила начать осмотр с чердака. Меня он манил более всего, тем более я посчитала, что осматривать дом легче сверху вниз, заглядывая во все комнаты, исследуя их и ища хозяев. И я отправилась наверх. Сначала медленно шла по коридору – медленно, потому что я не до конца была уверена, что хозяев нет, а кричать и звать их не хотелось. С тех пор как я вошла в дом, у меня появилось смутное ощущение, что кто-то здесь всё-таки есть. Ведь ворота и двери были открыты!

Дошла до лестницы. Везде справа и слева двери в другие были закрыты. Или всё-таки в доме никого нет?! Поднялась по удобным широким ступеням. На втором этаже коридора не было. Была мелкнькая прихожая перед лестницей на третий этаж. Лестничных спусков было два: справа и слева. Напротив лестницы на третий этаж находилась дверь, а справа от неё стоял настоящий, в полный рост рыцарь в доспехах и с мечом. Я окинула почтительным взглядом этого красавца и отправилась дальше вверх. Про себя отметила: Ирис что-то говорила, что раньше на месте этой усадьбы стоял рыцарский замок. А может, эти доспехи тут для красоты, как дорогой пафосный предмет интерьера. Я не разбиралась в доспехах, временах и эпохах, к которым принадлежали рыцари. Этот напомнил мне о средневековых романах.

Две лестницы, ведущие на третий этаж, сходились на большой лестничной площадке, украшенной с обеих сторон двумя статуями монстров-горгулий с мощными хвостами, сильными крыльями и рогами. Они стояли в угрожающе-воинственной позе, застыв, словно стражи.

Я внимательно оглядела их. Твёрдый камень, кажется, мрамор или гранит. Интересно узнать имя скульптора. А был ли заказчиком дядя Милены? С каждым мгновением пребывания в этом доме он и его хозяева интересуют меня всё больше и больше. Решилась потрогать горгулий. Надеюсь, не сломаю. Моя рука осторожно провела по лапе монстра. Он даже не шелохнулся. Конечно, чего ещё, кроме неподвижности, ждать от камня? Я вгляделась в их морды. Не думаю, что скульптор сделал их слишком злыми и свирепыми. Воинственными – да, но не злыми. Одна из горгулий была сиреневато-серого оттенка, вторая – красновато-охряного. Почти похожи друг на друга, прямо близнецы. Оба ростом где-то метр восемьдесят.

Вошла через дверь внутрь и увидела коридор, деревянный пол. Справа и слева этого коридора – двери, впереди – тоже. Пошла вперёд. В середине коридора доски вдруг затрещали подо мной так, будто там была пустота. Я поспешила пройти дальше. Через дальнюю дверь вышла в кладовую – склад. Шкафы, полки с какой-то снедью, продуктами долгого хранения. Около двери, прислонившись к стенке, стоял красивый лук. Я не удержалась и взяла его в руки. Вот это реликвия! Пострелять бы из него! Только стрел не хватает. Прекрасная тугая тетива обещала меткость и точность выстрелов. Поставила лук на место.

И пошла по узенькой лестнице, уводящей уже на чердак.

Чердак был просторным и уютным. Несколько деревянных колонн поддерживали крышу. У стены стояли бочки и ящики. Было небольшое окно. На полу лежал старый, изъеденный молью или мышами коврик. У дальней стены стоял и стол со стулом – там оказалось второе оконце. В углу – сундуки и коробки. Ещё к большой своей радости я нашла здесь пианино. У одной из стен стояла лошадка-качалка. Жили ли здесь дети?

Пианино меня заинтересовало больше всего. Я подвинула маленькую круглую табуретку к инструменту. Проведя по клавишам, убедилась, что пианино в рабочем состоянии. Было оно очень старое, но не запущенное. Я заиграла несколько пассажей для разминки, взяла аккоды, стала импровизировать. Интересно, умеют ли играть Икабод и Элеонора Неверри?

В том месте, где стояли ящики, нашла низкий стеллажик со старыми книгами и газетами. Среди них были ноты. Стала их просматривать. Очень старые ноты, некоторые даже написанные вручную. Чьи-то сочинения? Сочинения Неверри? Надо бы их проиграть. Я положила ноты рядом с пианино и решила продолжить более подробное исследование дома. Прежде всего необходимо определиться с комнатой, где я буду спать – при условии, если я так и не найду хозяев.

С чердака отправилась вниз, на третий этаж. Миновав кладовую и выйдя в коридор, устремилась сперва налево. Нашла прекрасный кабинет с письменным столом с секретером. Там стояла ещё маленькая кушетка, а над ней висел странный портрет одноглазого пирата. Вот его точно художник замыслил недобрым. Это случайно не Жак Соурис? Может, рисовал его Икабод Неверри – он ведь художник. Хотя нет – портрет очень старый и древний.

Рядом с кушеткой стоял старый деревянный сундук, обитый красным бархатом. Он был закрыт на замок. Неплохо бы открыть его. Подумав, я решила, что ключ должен быть где-то поблизости. Обыскала письменный стол. Дейсвтительно, какой-то ключ я нашла. Сразу применять его я не стала, а решила обыскать стол получше, поскольку в мою задачу входил поиск следов тёти и дяди Милены. Вдруг они тут оставили записку? Впрочем, с их стороны было бы логичнее, если бы они её оставили на видном месте, но как знать? В столе нашла несколько старинных чернильниц с чернилами почти всех цветов, перья к ним, чистую писчую бумагу, печати с фамильным гербом графского рода с начальной буквой "Н" (Неверри?) и несколько безделушек типа старой пепельницы и циркуля.

Взяла ключ и пошла с ним к сундуку. На моё удивление, он подошёл. А в сундуке лежала превосходнейшая старинная сабля со сверкающим клинком и великолепным эфесом. Я осмотрела её. Прекрасный экземпляр, похоже, 18-го столетия.

После осмотра кабинета пошла в противоположную дверь. Там располагалась гардеробная. Удобное место для переодеваний! Стояло кресло и маленькая софа, на которой можно было и вздремнуть. В шкафу нашла некоторую женскую одежду, возможно, тёти Элеоноры: платья вечерние, причём старинного покроя, и в отличном состоянии, словно это была костюмерная для съёмок в историческом фильме. Примерила сверху на себя пару платьев. Хотя я и не была охоча до тряпок, смотрелись они на мне неплохо и даже подходили по росту и фигуре.

Из гардеробной ещё одна дверь выводила в спальню. Так и есть – эта гардеробная – будуарчик. Спальня чисто женская. Здесь ли спала тётя Элеонора? Роскошная кровать, с двух сторон от неё – маленькие столики. На одном из них – проигрыватель с дисками и кассетами. Слева – крошечная тумбочка с симпатичной вазой, справа – трюмо. Зеркало в трюмо оказалось разбитым вдребезги, словно в него бросили камень. Это обстоятельство несколько озадачило меня. Кровать была даже с балдахином, вся в красно-розовых тонах, искусно заправлена. Напротив кровати стояла тумбочка, а на тумбочке сидел милый аккуратненький плюшевый мишка. Я вспомнила лошадку на чердаке, снова посмотрела на мишку. Меня осенило: эта комната могла быть подготовлена для Милены. Ведь уже несколько лет родственники пытаются пригласить Милену сюда.