— Были прецеденты?

— А то! — я схватила столовые приборы и нацелилась на первое блюдо.

— Тебя ранили?

— Пара синяков, — закатала рукав, продемонстрировав малую часть монохромных приключений, — царапины и ушибы.

— Я имел ввиду мужчин. Кто-то ранее причинил тебе боль?

— Опять же, — пожала я плечами, заглатывая солидный кусок сырника, — пара синяков, царапины и ушибы.

Глаза мужчины поползли на лоб, но удивление лишь маскировало напрягшиеся на руках мышцы.

— Извини, — как-то холодно отозвался он. — Я говорил о душевной ране. Измене или предательстве. Наверное, это слишком личное, но я не могу остаться без ответа. Твой бывший парень тебя обижал?

А, вот мы о чем.

Вилка замерла на полпути к следующему сырнику. Пока я мешкала, кофе терял градусы тепла.

— Ну, — сказала и умолкла.

Предательств в моей новой жизни хватало. Все телесные повреждения имели отношение к неофициально работе (Избранная попаданка!). Но только один случай задел достаточно сильно, чтобы оставить глубокую рану. Именно после него я стала шарахаться от мужчин чуть больше, чем они заслуживали.

— Ты его не бросила? — продолжал допытываться Гера.

Он прав, это слишком личное. Я не смогла поговорить об этом с Клодом или Атросом. Не раскрылась новому потоку Избранных. Вывернуть душу наизнанку перед человеком, которого я совсем не знаю и вряд ли увижу еще раз?

Почему нет?

— Это был не мой парень. Я ни с кем сейчас не встречаюсь, — зачем я это добавила? Глубокий вздох дал передышку. В голове замелькали события прошлого. Я могла дать им определение, но открыть рот и сказать все как есть сухим слогом не хватало сил. Сдавшись, я облекла все в расплывчатые фразы. — Какое-то время назад со мной произошел неприятный инцидент. В машине. В итоге все закончилось хорошо. Ничего необратимого. Виновные наказаны, я отделалась небольшими травмами.

«Вау, — тут же мысленно поддела себя, — как жалко и убого. Можно подумать у тебя телефон из сумочки пропал, а потом оказалась, что он застрял между подушками.»

Вообще-то все было плохо. Пострадала я очень сильно, а что случилось с напавшими, до сих пор оставалось загадкой. Единственное, что меня утешало, те скоты остались в другом мире и ничего хорошего им светить не могло.

— Мужики бывают теми еще мудаками? — то ли уточнил, то ли спросил.

— Не только мужики, — ответила я. От женщин мне тоже нехило доставалось. Взять ту же Алису или девчонку, что подсыпала наркоты. — Но в тот раз, да.

— Как давно это произошло?

Я прикинула разницу во времени между мирами.

— Недостаточно давно.

Гера нахмурился и, казалось, совсем забыл про овсянку с фруктами. К лавандовому чаю он и вовсе не притронулся.

— Твоя реакция в машине была нее из-за Немерности. Ты решила, что я такой же?

Я ухватилась за спасательную чашку кофе.

Вот, почему реальность настолько отвратительна. В ней приходится говорить о сложных и травмирующих вещах, вместо того что бы обсуждать наряды, магию и какой некромант воскресил стаю голубей-метросексуалов с болезнью раздраженного кишечника.

— Да, — честно ответила я.

— Прости. — Потухшим голосом произнес Гера. — Я не хотел.

Блеск в карих глазах исчез. Кофе безнадежно остыл.

Аня, да научись же ты нормально врать!

— Ты же не хотел ничего дурного, — отмахнулась, отодвигая кружку. — Это мои заскоки и мое абсолютное неумение разбираться в людях. Забудь.

Гера забрал кружку. Выплеснул в раковину и налил еще одну порцию.

Повисло густое напряжение. Чтобы как-то его сломать, я спросила:

— Хочешь расскажу про Немерность?

С монохромного мира разговор плавно перетек на отдаленные темы. Гера снова смягчился, а я почти перестала дергаться. Ум ускользал, отказываясь зацикливаться на том, как вернуть Марину и Виталия. Блокировался моментально. Слова исчезали.

Я зевнула.

Вроде я что-то собиралась сделать?

Зевнула еще раз.

Вилка исчезла из моей руки. Куда-то пропала кухня. Я повисла в невесомости, а может кто-то взял меня на руки. Потом под головой появилась подушка, а сверху одеяло. Захотелось возразить и потребовать еще чашечку кофе, но мысль добиралась от мозга к языку тягуче медленно. В конце концов ее обогнал сон.

— 3 -

Открыла глаза.

Начинать день не хотелось. Все, чего я желала — продолжать лежать под одеялом и нежиться в лучах солнца. Важное уточнение: под своим собственным одеялом.

В комнате было свежо. Сквозь опущенные шторы пробивались настойчивые солнечные лучи. Они не добирались до огромной постели, растекаясь по пушистому ковру с длинным ворсом.

Несколько минут собирала сознание в кучку, чтобы вспомнить, где я и кто я.

С некоторым чувством разочарования поняла, что мне привычно по размытым кусочкам прошлого вспоминать, как и почему я оказалась не в своей постели. И хоть бы раз повезло истолковать это фривольно, а не с опасностью для жизни!

Непроизвольно вырвалось недовольное мычание.

— Аня, ты проснулась?

В дверях спальни появился Гера. Растрепанные волосы и растрепанная одежда давали понять, что он сам не так давно покинул объятья Морфея. Только где он с этим Морфеем обнимался, если кровать в его квартире одна?

Я дернула одеяло, натягивая его до подбородка. Бессмысленно, учитывая, что я все еще была в его халате, а значит все, что должно быть спрятано — спрятано.

— А, да, — хрипло отозвалась я, желая полностью завернуться в одеяло и скрыть смущение. — Привет. Доброе утро. День? Только не говори, что вечер.

Гера хмыкнул, давя задорную улыбку.

— Ты проспала три часа.

— А ты?

Мужчина мягкой походкой проскользнул в комнату. Стулья отсутствовали и Гера сел на кровать. Чуть ближе, чем я считала комфортным для личного пространства. Скрывая неловкость, подтянулась к спинке кровати, принимая сидячее положение. Вот, достойное расстояние.

— Диван в зале раскладывается, — ответил добродушный хозяин, не заметив нервозности в моем вопросе. Густые брови нахмурились и растерянность отобразилась на его лице. — Сегодня узнал. Надо же, почти пять лет прошло. Кто бы мог подумать.

— Как я могла так отрубиться?

— Ты выглядела очень измотанной. Походы по Немерности отнимают много сил.

Его губы дрогнули. Я отдала бы все на свете, чтобы узнать хотя бы одну мысль из его головы.

Мой новый знакомый вел себя безупречно. Придраться абсолютно не к чему. Кажется, он был первым человеком, что за долгое время на самом деле поинтересовался моим состоянием. Проявил внимание.

Из-за толики проявленной доброты я ощутила вину за вопрос, который собиралась задать. Как можно открыто проявлять опасения, учитывая, что мужчина дважды наблюдал меня слабой и беспомощной?

Одеяло окончательно сползло, когда я подтянула колени к груди. Длинны халата хватало, чтобы спрятаться в нем.

— Я рассказала все о Немерности, но ты так и не поделился свой историей.

— Не все, — возразил он, глядя мне прямо в глаза. — Как рыцарь повредил ногу?

Вношу поправки. Гера был недостаточно далеко, а я действительно не упомянула о том, как покалечила лысого беднягу. Неожиданная симпатия к Георгию заставила умолчать о некоторых моментах моей агрессии, направленной на других. В итоге, почти вся моя история выглядела как приключение Алисы в стране Чудес. Все вокруг мрачное, странное и опасное, но из всех передряг я выбираюсь как по волшебству. Или благодаря магии Удачи, если бы та действительно работала.

Я собиралась сказать, что Виталия ударил фат, но отказалась от лжи в тот же момент, как открыла рот. Мужчина, что сидел напротив меня, легко распознавал бы обман. Частичка меня не смогла бы смириться с пониманием того, что тонкая нить, связавшая нас в момент моей уязвимости, порвется в тот же момент, как с моих губ слетит первая ложь.

Внутри все разрывалось между скребущимся недоверием (базирующимся на трагичных сюжетах зараженных миров) и искоркой надежды, нашедшей благодатную почву в одиночестве, что тщательно следило за каждым моим шагом, сражая метким ударом каждый раз, когда в миссиях появлялась передышка.