— Сириус Блэк, какого чёрта ты вытворяешь?

— Делюсь радостными новостями, — повёл плечами Мародёр и довольно оглядел всех присутствующих. — А что, не заметно?

Молли вмиг покраснела как томатная подливка в её распрекрасном жарком:

— Ей же всего двадцать! Какое право ты имел так запудривать мозги бедной девочке?

Бродяга спокойно выдохнул, ожидая подобной реплики:

— Молли, я не спрашиваю твоего разрешения. Мы все здесь взрослые люди. Нравится тебе это или нет, а наш выбор уже сделан.

— Какой выбор? Ты в своём уме?! — злобно огрызнулась миссис Уизли, затем смягчила тон на приторно сладкий, обращаясь к Гермионе. — Гермиона, милочка, ты такая юная, красивая, умная девушка. Ты же могла выбрать себе кого угодно, — она развела руками, указывая на Рона и Чарли — единственных оставшихся холостяков Уизли. — Прекращай эти глупости, дорогая.

— Мама…

Гермионе сочувственно взглянула на Рона. Ей стало искренне жаль своего друга и первой детской любви, который сейчас вконец залился пунцовой краской. И как бы она ни была благодарна за столько лет оказанной миссис Уизли поддержки и материнской заботы, но сейчас точно не нуждалась в её бесполезном сватовстве. Сириус был прав — их выбор уже сделан.

Молли разошлась не на шутку и подорвалась с места:

— Мало тебе было всех твоих девиц, так ты позарился на нашу Гермиону!

— Что значит «на нашу»? — прогремел Сириус, также вскочив с места. — Гермиона не чья-то собственность! И я никогда бы не обидел её!

Пока кузены продолжали подливать масла в огонь, Гермиона с тихим восторгом наблюдала за своим мужчиной. Высоко поднятый подбородок, летящие во все стороны руки, рычащий голос, струящиеся в солнечных лучах волосы цвета смолы с проблесками седины… Слово за слово, он парировал каждое нападение миссис Уизли, рьяно защищая свои отношения — их отношения.

Вот она, значит, какая — любовь Сириуса Блэка: преданная, бесстыдная, неиссякаемая, самоотверженная. За таким мужчиной Гермиона готова была идти хоть на край света, лететь хоть сквозь Арку смерти, от которой однажды спасла его, и прямо в недра Тартара, чтобы гореть там в неугасаемом пламени любви Блэка и таять в нём вечным счастьем.

— Хватит рассказывать всем вокруг, как надо жить! — ревел Сириус. — Ты не знаешь, о чём говоришь!

— А ты знаешь? Смотри, до чего ты докатился! — верещала кузина.

— По крайней мере я не лезу в чужие дела и не пытаюсь вдалбливать молодёжи свои бредовые идеи! Они все сами разберутся без твоей навязчивой помощи!

Молли замерла, и все присутствующие вместе с ней. Сириус задел её за живое — её опеку над любимыми детьми, которые уже были вовсе и не дети. И с неё было достаточно.

— Убирайся из моего дома, бесстыжий развратник! Не тебе рассказывать мне, как воспитывать моих детей!

— Молли… — Артур осторожно взял её за руку в надежде успокоить, но она нервно одёрнула её, не обращая внимания на мужа.

Сириус развёл руками на присутствующих:

— Оглянись, нет уже здесь детей! Когда ты наконец поймёшь это?

— Вон отсюда! — бросила Молли. — Не хочу больше ничего слышать!

— Да пожалуйста, — нервно хохотнул Блэк и вышел из-за стола. Гермиона молча встала и последовала за ним, поразив всех.

— Нет, ты никуда не пойдёшь с этим раздолбаем! — завопила вдруг Молли.

— «С раздолбаем», — ухмыльнулся Сириус и взял Гермиону за руку. — Ты слышала это? Молли, мы же семья!

— Даже не смей называть нас родственниками! Посмотри, как ты ведёшь себя! Сплошное позорище!

— Кажется, где-то я это уже слышал… — нахмурился Сириус, затем выразительно вскинул указательный палец вверх: — Ах да! У себя дома в прихожей.

Гарри, младшие Узли и Тонкс захихикали.

— Да, весёлая у нас семейка… — протянул Блэк на выдохе, направляясь к выходу вместе с Гермионой. Однако любое его упоминание о семье только ещё больше драконило Молли.

— Что ты знаешь о семье? Вечно только о себе и думаешь!

— Это не правда, — решительно встряла наконец Гермиона. Молли опешила, понизила тон:

— Дорогая, что ты сейчас сказала?

— Сириус не такой, как вам кажется, — ответила девушка, глядя миссис Уизли прямо в глаза. — Да, может, он не святой, но и мы все здесь не ангелы. Для меня он сделал столько, сколько, кроме моих лучших друзей, не делал никто и никогда.

Сириус готов был разорваться на части от переполняющей его гордости и восхищения своей девочкой. Нет, не девочкой, признал он, а взрослой, самостоятельной женщиной, которая могла постоять за себя и прекрасно знала, чего хотела от жизни. Он любовно поцеловал её в голову и повернулся к семье:

— Милые дамы, — вежливо поклонился он прекрасной половине собравшихся, которая не орала на него с пеной у рта, затем отсалютовал мужчинам: — Парни, до скорой встречи.

Сириус решительно вышел с Гермионой во двор. Молли метнулась за ними, а Артур — за своей неугомонной женой. Рыжие любопытные головы вмиг повылезали из окон кухни, чтобы не пропустить завершение привычной перепалки между мамой и Бродягой, которая сегодня зашла совсем в другое, неожиданное русло.

— Артур, Молли, встретимся на нашей с Гермионой свадьбе, когда вас немного отпустит! — крикнул Блэк на ходу через плечо.

Джордж снова проказливо засвистел, Билл поддержал брата протяжным укпньем, а девушки заинтриговано охнули. Гермиона удивлённо уставилась на Сириуса, посчитав эту его шутку чересчур пафосной, и вполголоса проворчала:

— Сириус, не перегибай.

— Какая свадьба! — рьяно крикнула Молли и в порыве гнева чуть не свалилась через порог, но Артур успел вовремя поймать её. — Не слушай его, деточка! Одумайся, он же законченный разгильдяй и бабник, и только играет с тобой!

— Я думаю, Гермиона сама может решить, что ей делать, и лучше тебя знает, что я не шучу, — рыкнул Сириус, оглянувшись. Вдруг Гермиона с силой потянула его за руку, чтобы остановить и получше разглядеть:

— Что?

Сириус задумчиво осмотрел оставшуюся позади семью, что наблюдала за ним, затаив дыхание. На Гарри и Римуса, во взгляде которых разобрал молчаливую солидарность. Затем взглянул на Гермиону с блестящими в солнечных лучах глазами и понял, что плевать хотел на чужое мнение, на то, что ломает свои же планы, и на то, что, мать его, рано. Он не был намерен доказывать что-либо ни Молли, которая всё равно никогда не поддерживала его, ни даже всей собравшейся семье. Теперь он не видел никого вокруг, кроме Гермионы, и лишь ей одной хотел показать, что каждое его слово исходило от чистого сердца.

— Вот хрень... — разочарованно вздохнул Блэк, прогладив пальцами усы. — Вообще-то, я представлял себе этот момент немного по-другому и позже, но раз уж так…

Гермиона наблюдала в недоумении, как Сириус потянулся в нагрудный карман жилетки, достал из него хорошо знакомый ей платок и начал разворачивать его. Она грозно сдвинула брови, ведь сейчас было точно не время для их маленькой личной истории.

— Похоже, мы возвращаемся к тому, с чего начинали… — произнёс Сириус мечтательным тоном, ласково погладив Гермиону по щеке. Затем, нежно улыбаясь, он протянул ей крошечный засохший цветок из любовного куста и опустился на колено: — Гермиона Джин Грейнджер, нежный, греющий свет моей жизни, ты выйдешь за меня?

Молли не выдержала такой возмутительной клоунады и рванулась к Сириусу с кулаками, но на этот раз Артур сумел вовремя поймать её за руку и остановить, хоть и был ошеломлён не меньше, чем остальные.

— Нет, конечно, — однозначно фыркнула Гермиона. Сириус сдержал ухмылку, внимательно наблюдая за ней снизу вверх. — Ты что, совсем спятил? Встань и пошли домой. Что за цирк ты здесь устроил?

Блэк любовно усмехнулся, восхищаясь наивностью своей девушки, и ответил ей в тон:

— Конечно, спятил. И всё это твоих рук дело. Но я также решил наконец-то направить свою дурость в истинно верное русло и хочу совершить самый правильный поступок в своей жизни.

Гермиона нервно хихикнула, но тут же замерла, не веря в то, что видела и слышала. Она судорожно перебирала роящийся в голове хаос о том, что пора было уже привыкнуть к постоянным нежданным сюрпризам любимого, что они так не договаривались и вообще — что в их отношениях ни о какой свадьбе даже речи идти не могло, ещё и так скоропостижно. А ещё о том, что, чёрт возьми, разве это не то, на что она могла пойти только с Сириусом Блэком — единственным мужчиной, которого она представляла рядом с собой и которого неустанно желала каждой крупицей своего естества? И разве это не то, что они и так тайно загадали вдвоём на вершине вулкана на Бора-Бора: быть вместе навсегда?