— Отойди, пожалуйста. Чтобы никого не смущать.

— Для начала было бы неплохо.

Поттер не заставил себя долго ждать и уже с минуту вместе с Джинни с любопытством наблюдал со стороны за Гермионой и Сириусом, которые бранились между собой как старая супружеская пара.

Гермиона беззвучно ахнула. Мужчины встретились размеренными взглядами. Гарри выглядел поспокойнее их прошлой встречи. Хороший знак, подумал Сириус, и по старшинству начал разговор первым:

— Спасибо, что решил выслушать нас.

Гарри сдержанно кивнул, метнул едва заметный взгляд на Джинни. Гермионе показалось, что среди всех собравшихся её подруга единственная пришла не на похороны, а на праздник.

— Мы понимаем, что провинились перед тобой. Нам стоило сразу же рассказать тебе обо всём, — признал Сириус и неловко поджал губы. Гарри скептически прищурился:

— Чего ж не рассказали-то?

— Мы…

— Я побоялась этого, — опередила Сириуса Гермиона и указала руками на всех них в этой дурацкой ситуации, решив в этот раз не пасти задних в разговоре. В конце концов, она тоже была виновата. — Я боялась, что даже если у нас что-то получится, тебе станет трудно принять… нашу пару.

Услышав, как она осеклась, Сириус не смог сдержаться и по привычке схватил её за руку. Однако Гермиона поспешно отскочила от него, как будто бы кто-то наказал её за столь безобидный жест. Она взволнованно взглянула на Гарри, ожидая худшего, но он сосредоточенно ждал продолжения.

— Мы очень давно шли к этому. И поверь, решение быть вместе далось нам как никогда тяжело. Но только быть порознь для нас оказалось ещё сложнее, — осторожно поясняла Гермиона под пристальным взглядом Поттера, чувствуя себя полнейшей тупицей из-за каждого неловкого движения и слова. — Мы прекрасно понимаем, что натворили и как всё это выглядит со стороны. Но… Пожалуйста, Гарри. Мы оба очень дорожим и тобой, и друг другом. Не заставляй нас делать выбор между нашими отношениями.

— Ваш выбор был сделан уже давно — и за себя, и за меня.

Джинни вскинула брови, уставившись на своего парня, — они так не договаривались. Но лёгкая ироничная улыбка вдруг пробилась сквозь строгость на его лице, и он обратился прямо к Сириусу:

— Ты должен был залезть в трусы именно моей подруге?

Крёстный даже не моргнул, ровно ответил:

— Я мог бы залезть в трусы чьей угодно подруге, но с Гермионой мне было важно не это.

Гарри ухмыльнулся:

— А что тогда важно, Сириус?

— То, что только с твоей подругой я снова чувствую себя живым, — произнёс Блэк словно неизменную истину. — Только она принимает меня таким, какой я есть: сумасшедшим, безрассудным взрослым ребёнком. И только ради неё я готов на всё, потому что люблю её всем своим сердцем. — Сириус трогательно улыбнулся и заключил: — Она и ты — самое лучшее, что случилось со мной в жизни, Гарри.

Похвальная улыбка коснулась уст Гермионы. На этот раз она сама решительно взяла любимого за руку, потому что после таких слов уже плевать хотела на то, кто и что думал о них с Бродягой. Для неё он был всем на свете. Однако он не сказал что-то, о чём она просто не могла умолчать.

— Ты забыл кое-что, — поправила Гермиона Сириуса, смело взглянув прямо ему в глаза. Она сжала его руку покрепче, чтобы сейчас он не упустил ни единого её слова. — Ещё ты невероятно добрый, чуткий, заботливый и преданный взрослый ребёнок, и я очень горжусь тобой, Сириус.

Сириус глядел на Гермиону, не моргая. Его тело, его дыхание и мысли — всё замерло в одно мгновение. Да что там, весь мир вокруг сейчас остановился для него. И только сердце бешено трепыхалось в его груди, будто пыталось вырваться наружу к той, для кого оно билось.

Проблески нежности заискрились в глазах Мародёра, и Гермиона заметила их. Впервые в жизни она увидела слёзы Сириуса Блэка. Но ему было всё равно. Потому что на него смотрела его девочка, которая гордилась им.

Гарри внимательно осмотрел своих близких и покачал головой. Затем обратился к Сириусу и промолвил тоном, будто иного не дано:

— Ну, тогда надеюсь, ты и правда сделаешь для Гермионы всё невозможное, чтобы она осталась счастлива. Ты же так мне говорил?

Сириус кратко шморгнул носом и усмехнулся, узнав свои же слова. Гарри несмело шагнул ему навстречу. Он первым протянул руку, чтобы закрепить их перемирие, но просчитался с переизбытком чувств крёстного и незамедлительно угодил в его медвежьи объятия. В родственной хватке мужчины столкнулись лбами.

— Не смей больше врать мне, понял? — любовно проскрипел зубами Гарри, легко толкнув Сириуса в грудь.

— Понял, всё понял, — мягким голосом согласился Блэк. Сейчас он был готов пообещать что угодно и кому угодно.

— И ты, — Гарри отпрянул от прощёного Бродяги, пронзив Гермиону поддельным холодным взглядом, который тут же сменился на нежный — такой, каким он смотрел на неё раньше. — Иди сюда, дурочка, — он лениво обнял подругу, которая уже заливалась слезами счастья как какая-то слабонервная плакса.

— Кто бы говорил... — пробурчала она дружелюбно, но не без лёгких ноток упрёка, и наконец дождалась: она услышала смех Гарри, Джинни и свой собственный, а за ними и искренние слова друга:

— Я рад за вас.

— Правда? — всхлипнула она.

— Ну конечно, — подтвердил Поттер, затем незаметно покосился на Сириуса. — Всегда знал, что ты выберешь себе какого-нибудь старого идиота.

— Ну, не такой уж он и старый… — вполголоса возразил Мародёр, с театральным интересом разглядывая свои идеальные ногти.

Друзья засмеялись в один голос. Джинни всё это время и сама едва дышала, боясь вмешиваться, но наконец-то ринулась к подруге и поздравила её крепкими объятиями.

Теперь, когда атмосфера заметно наладилась, Сириус посчитал, что время было расслабиться. Он пригласил Джинни и Гарри на ужин в ресторан, чтобы отпраздновать всеобщее перемирие. Крестник не стал отказываться, ведь сам устал от столь долгой и бессмысленной игры в обиженную молчанку и даже успел соскучиться по посиделкам с дорогими друзьями.

После бокала хорошего вина и парочки забавных историй от Сириуса и своей девушки Поттер заметно успокоился. Разговор в парке и этот совместный ужин помогли ему осознать, насколько он ошибался насчёт крёстного и подруги. И хотя видеть их вместе пока казалось ему очень странным и непривычным, он больше не мог отрицать их искренние чувства к друг другу.

Гарри наконец раскрыл глаза и увидел, что они на самом деле были счастливы вместе. В какой-то момент он настолько увлёкся этой мыслью, что даже перестал обращать внимание на то, что их весь вечер тянуло к друг другу. Они всё время бесконтрольно касались руками и искали один другого глазами, но одёргивали себя в последний момент, чтобы не смущать его. Пока Гарри не сказал им, что не возражал против этого, если они не будут перегибать.

Позже, наблюдая за их смеющимися впереди девушками по дороге домой, Гарри набрался достаточно смелости и рассказал Сириусу, почему так взбесился в то утро в Гриммо. Он пересилил свою гордость и признался крёстному, что причиной тому стала его лучшая подруга. После всего, через что они прошли вместе за свою короткую, но тяжёлую жизнь, Гарри не представлял себе женщин роднее неё. И зная о нравах Сириуса, парень побоялся за неё.

Для Гарри Гермиона всегда оставалась воплощением рассудительности, чистосердечия и непорочности, но в тот день у него дома Сириус разбил все наивные представления Поттера о подруге в пух и прах. Гарри побоялся, что распутный крёстный воспользовался ею и осквернил её, помутив её разум. Разочаровался в ней, что она позволила Блэку сделать это. Оскорбился, что они сознательно затеяли всё это за его спиной. И разозлился на себя, что так ошибался в своих близких. Однако теперь он знал, что ошибался только в одном: что позволил себе так дурно отзываться о них и поставил свои чувства выше их, причинив всем боль.

Теперь же всё это осталось позади. Все обиды были высказаны, нужные уроки извлечены, а все глупости удачно забыты.