— Тридцать пять! — тут же выпалила Гермиона, уже посчитав точное количество татуировок на теле Блэка. Он нежно улыбнулся и чрезвычайно уверенным тоном уточнил:
— Тридцать шесть.
— Нет, тридцать пять. Я внимательно подсчитала.
— Ты пропустила одну. Вот здесь.
Сириус ткнул пальцем на чистую кожу под рёбрами там, где благодаря экстракту бадьяна бесследно рассосался его ножевой порез после спасения Гермионы от хулиганов неделей ранее.
— Но здесь же ничего нет, — вскинула брови она.
— Пока нет. Здесь, под моим сердцем, скоро будет моя последняя наколка — цветок, который ты держала в своих руках, когда впервые побывала со мной в Хижине{?}[Цветок, который распускается только для влюблённых людей. Впервые упоминается в главе 5 пролога (см. работу «В саду Цветущей хижины»: https://ficbook.net/readfic/11743697/30254985#part_content).]. Здесь, где должен был быть шрам после того, как я спас тебя по дороге домой.
— Ты шутишь?
Сириус покачал головой, но Гермиона всё ещё не понимала, говорил он серьёзно или нет.
— Это будет моя тридцать шестая татуировка. Мне было именно столько, когда я снова вернулся к нормальной жизни и понял, что влюбился в тебя. Впервые это будет не тайный знак, не руны, а цветок. Тот самый, который вспыхнул для меня в саду Цветущей хижины при мыслях о тебе. И я сделаю так, чтобы на моём теле от твоих прикосновений он пылал твоим именем так же ярко, как и в тот день в саду позапрошлым летом, который я никогда не забуду — не хочу забывать.
Гермиона поражённо моргала, изучая Сириуса. Похоже, он был настроен решительно. Она осторожно обратилась к нему:
— Сириус, ты уверен? Это же татуировка, она же останется…
— На всю жизнь? Да, в этом вся прелесть татуировок. Я хочу, чтобы этот цветок всегда напоминал мне о моей любимой девочке.
— Но что, если…
Гермиона не успела договорить, потому что Сириус прикрыл её губы долгим, мягким поцелуем, не дав ей возможности издать больше ни звука. На самом деле ни он, ни она не хотели слышать продолжения её фразы. Они не хотели даже думать ни о каких «что, если». Они просто хотели, чтобы их счастье длилось вечно.
Прервав поцелуй, Сириус шаловливо заявил:
— Если захочу, набью себе татухи с твоим именем по всему телу, даже на своём…
— Не надо!
— ...Лбу. Я хотел сказать «на своём лбу», — с лёгкой насмешкой уточнил Блэк, умиляясь тому, что на какое-то мгновение Гермиона и правда поверила, что он покрыл бы татуировками каждый, даже самый сокровенный сантиметр своего тела.
— Давай тогда лучше обойдёмся просто цветком на рёбрах, — смущённо пробубнила мисс Грейнджер и обняла своего Мародёра покрепче, чтобы он перестал так невыносимо очаровательно улыбаться ей в лицо и не любовался её раскрасневшимися щёчками.
Комментарий к Глава 10. Его символ жизни Эстетика к главе: https://t.me/Sirione_by_Doom_and_Gloom/28
========== Глава 11. Её ходячее счастье ==========
Комментарий к Глава 11. Её ходячее счастье Новый Год, 2000 г.
— Ребята, как я рад всех вас видеть!
Прямо как в школьные годы с Гермионой и Роном с обеих сторон, Гарри с порогу набросился с объятиями на своих друзей, которые будто сговорились и прибыли к его дому одновременно ранним вечером пятницы, 31 декабря. Дин Морган, Симус Финниган, Невилл Лонгботтом с Ханной Эббот, Луна Лавгуд, Ли Джордан, Оливер Вуд и ещё несколько новых знакомых Анджелины и Джинни по квиддичу — все они так же радостно поприветствовали организаторов новогодней вечеринки и вскоре разбрелись по Гриммо в предвкушении настоящего «отрыва». Вскоре к ним присоединились несколько коллег Гарри и Рона из Министерства и Кингсли, одаривший Гермиону самым восторженным приветствием по понятным только им двоим причинам. За ними почти сразу прибыли новые знакомые Сириуса, которыми он успел обзавестись за последние несколько лет спокойной жизни хозяина антикварной лавки — торговцы, ценители искусства и просто маги, неравнодушные к волшебным артефактам или их продавцу, — и снова вернулись за добавкой веселья Римус с Тонкс. Вечеринка явно имела шансы стать лучшей в году со всем количеством гостей, которое уверенно перевалило за тридцать.
Хозяин Блэк был несказанно рад такому наплыву желающих повеселиться. Облачённый в сатиновую рубашку цвета бургунди и чёрные джинсы — праздничное сочетание, которое прекрасно подчёркивало все самые выдающиеся формы его тела и помогало ему выглядеть как никогда великолепно, — он неустанно красовался и вытанцовывал перед гостями с самого начала вечеринки, знакомя их и представляя друг другу. Он приложил все усилия для того, чтобы первые два этажа Гриммо вмиг загудели от разговоров, смеха и неотъемлемой части любой хорошей вечеринки — музыки.
Атмосфера в доме сразу же образовалась по-настоящему праздничной и дружной. Да настолько, что за всей болтовнёй, весельем и отменными угощениями от эльфов, которые беспрестанно юркали между прохожих с подносами, гости едва не пропустили наступление Нового Года. Встретив новое тысячелетие со вскинутыми подобно бенгальских огней палочками и с громкими пожеланиями «С Новым Годом!», отдыхающие наконец почувствовали себя достаточно расслабленными и раскрепощёнными, чтобы предаться танцам.
Весь вечер до этого момента Гермиона провела в компании своих школьных друзей. И не то чтобы она не наслаждалась этой компанией, а даже наоборот — их присутствие дарило ей ощущение необходимого комфорта на настолько людной и громкой вечеринке. Но всё это время её не покидало странное чувство, будто ей определённо чего-то не хватало для того, чтобы по-настоящему окунуться в сказочную атмосферу праздника. Не хватало смеха и остроумных шуток? Захватывающих историй? Флирта и острых ощущений? Другим гостям сегодня посчастливилось больше, чем мисс Грейнджер, и они изрядно расхватывали свою порцию всего этого по другую сторону гостиной — там, где находился её любимый мужчина.
За последнюю неделю Гермиона настолько привыкла постоянно быть рядом с Сириусом, что теперь, даже находясь с ним на одной вечеринке со всеми их друзьями, она ужасно скучала по нему. Она не могла перестать думать о нём, не могла не пытаться уловить его звонкий голос среди остальных. Чтобы не обижать собеседников своей невнимательностью, она изо всех сил старалась игнорировать присутствие Блэка, но всё приводило лишь к тому, что она не могла перестать любоваться им каждый раз, как он возникал в поле её зрения. Такой весёлый, невероятно эффектный и сексуальный, он одним своим видом пьянил её больше, чем сегодняшнее море алкоголя. Именно поэтому Гермиона была несказанно рада любой возможности отвлечься, и танцы пришлись в самую пору.
Она во всю кружила с Джинни, Тонкс, Луной и Оливером, который, как оказалось, был не только превосходным игроком в квиддич, но и прекрасно знал, как двигаться под музыку. Она беззаботно протанцевала так три песни, пять, семь, пока проигрыватель не заиграл романтическую «Kiss From A Rose»{?}[🎶Seal — Kiss From A Rose], и Гермиона не была вынуждена сделать перерыв. Ей было не с кем разделить этот танец, поэтому она скромно присела на диване возле Гарри и Рона, воспользовавшись возможностью передохну́ть и отдышаться.
Вокруг них присутствующие разбились по парам и закружили в медленном танце. Миссис Уизли звонко хохотала бедному мужу на ухо под воздействием нескольких выпитых бокалов чудесного пунша. Невилл, обожающий танцевать, кружил свою девушку Ханну по всей гостиной. Чарли с Луной топтались на месте, взахлёб споря и сравнивая волшебных тварей, о которых, казалось, слышали только они и, может, мистер Лавгуд. Кингсли решил поддержать Джинни и пригласил её на танец, пока Гарри отсиживался на диване с Роном, точно как в школьные годы во время дискотек.
Поттера такой жест Кингсли никак не беспокоил. Сейчас он был занят наблюдением за своим крёстным, который плавно вёл в танце одну из своих новых знакомых — невероятно красивую и такую же черноволосую ведьму по имени Эйда. Уже третью песню Сириус рьяно и без умолку вещал ей какие-то невероятные истории, что недавно произошли с ним (или которых на самом деле никогда не существовало), в то время как Эйда не переставала поддакивать и хохотать каждых две секунды, восхищаясь его рассказом. Лицо Гарри хмурилось в подозрительной задумчивости, а уши Рона краснели от зависти всякий раз, как до них доносилась очередная вспышка лающего смеха Сириуса и его подруги.
