— Ты учился на кого-нибудь? — хотелось узнать о напарнике побольше, но за пределами кабинета Йори тот неожиданно замолчал и больше не шутил. С другой стороны, это было даже плюсом.

— Да, — кивнул Радек и со вздохом продолжил: — На педиатра. Не успел окончить, мобилизовали.

— Будущий детский врач на войне? — скривился Билл. — Что ты здесь делаешь?

— Билл, а что ОНИ здесь делают? — Радек взглядом указал на несколько пар в столовой. — Конечно, всё возможное, чтобы помочь человечеству выжить. У меня не было выбора. Если мои способности потребовались на войне, значит, так тому и быть.

В воздухе на несколько минут повисло молчание — Биллу нечего было ответить Радеку. Да, он понимал, что сейчас большинство экипажей триад — зелёная молодежь, которая едва успела за полгода освоить основы управления космическими кораблями. Потому его партнёр не исключение, а скорее правило. И Радек прав: Билл в такой ситуации поступил бы аналогичным образом, плюнув на мечты и амбиции, поскольку решалась судьба цивилизации. Тогда почему ему так непросто общаться с Радеком? Разум сознаёт необходимость, а вот всё существо кричит о том, что мальчишка чужой и совершенно ему не подходит. Билл мысленно приказал себе собраться: их триада нужна на рубежах, потому нет времени для переживаний, которые, кстати, ранее никогда не были ему свойственны.

— У тебя есть позывной? — после нескольких минут судорожных попыток нашлась тема для продолжения разговора.

— Ветер, — ответил Радек.

— Почему?

— Не знаю, — он пожал плечами, — в учебке выбрали. А у тебя?

— Пилигрим.

— Интересный, — Радек вновь еле заметно улыбнулся — лицо вмиг потеряло симметричность.

— Был Шторм, — пояснил Билл, — но когда я перевёлся обратно в Лётную академию, то решил взять этот.

— Я думал, что позывной не меняют.

— Меняют. И не только позывной, — Билл поднялся из-за стола, подхватывая поднос.

Радек поспешил за ним, неловко лавируя между столами. Сложно было понять, что у него на уме. Приступы веселья сменялись молчанием. Видимо, так работала его защитная реакция. Билл, пока они в тишине шли до жилого корпуса, решил, что ему как старшему нужно будет взять себя в руки, — слишком многое на кону. Он же хотел оказаться на рубежах? Тогда надо пользоваться предоставленным шансом! Правда, совершенно непонятно, как они с Радеком смогут управлять «Лисой», если даже поговорить нормально не получается.

— Вот твоя спальня, — Билл указал на дверь. — Здесь ванная.

— Ясно, — в неярком свете сложно было понять, покраснел ли Радек, но он стоял посреди гостиной так, что, казалось, мечтал провалиться сквозь землю.

Билл хотел было добавить что-то ободряющее, но комм подал сигнал — Йори вызывал его к себе. Одного.

— Я хотел поговорить с вами наедине, Билл, — доктор сложил пальцы домиком и рассматривал его сквозь стёкла очков. — Понимаете, Радек очень молод и неопытен. Прошу вас относиться к нему со снисхождением, всё-таки вы на восемь лет старше. Полагаю, что уровень совместимости при интеграции на начальном этапе будет невысок. К тому же ваш корабль был изначально настроен на другую двойку пилотов.

— Я понимаю, — Билл вздохнул — кто говорил, что будет просто? — Сколько процентов у нас по заочным тестам?

— Цифра невелика, — затараторил доктор, — но сейчас порог существенно снижен, в работу берутся пары с совместимостью от шестидесяти пяти. Во время подготовки чаще всего доводим до восьмидесяти.

— А у нас с Радеком? — Билл не дал сменить тему.

— По предварительным данным, около пятидесяти, — выдал Йори и тут же добавил: — На это наложится его несовместимость с кораблём, потому не ожидайте высоких цифр. Пока будете тренироваться в режиме симуляции, как только цифра достигнет шестидесяти — дадим добро на реальные полёты.

Билл, попрощавшись с доктором, отправился в квартиру. Всё оказалось ещё хуже, чем он предполагал — Радек не был с ним совместим даже для того, чтобы подняться в космос на «Лисе». Наверное, поэтому паренёк и вызывал глухое и необъяснимое раздражение — интуиция подсказывала, что ничего не выйдет. Не было лёгкости в общении, как с Дайной, когда даже не возникало вопросов о том, как общаться, о чём говорить, заниматься ли им сексом… В последнем пункте Билл сомневался больше всего — Радек не вызывал у него влечения, скорее наоборот, угловатая неловкость парня отталкивала. Конечно, для снятия стресса он спал и с менее привлекательными объектами, но тогда помогал алкоголь и понимание того, что больше с ними он не пересечётся. А если и увидит, то вряд ли вспомнит. С Радеком дело обстояло сложнее.

В квартире он дожидался Билла в гостиной, сиротливо устроившись в углу дивана.

— Что сказал Йори? — спросил Радек.

— Что сначала будем работать в режиме симуляции, после шестидесяти процентов выпустят в космос, — Билл хотел сразу свернуть в ванную, но нехотя задержался, чтобы ответить.

— Ясно, — кивнул тот и отвёл глаза.

Принимая душ, Билл попробовал представить процесс интеграции, который предстоит им завтра, но каша в голове мешала. Или скорее, это была каша в душе: он не знал, как ему относиться ко всему происходящему. И в первую очередь — к Радеку. Который, кстати, не ушёл в свою спальню, а по-прежнему сидел на диване, гипнотизируя дверь в санузел.

— Билл?.. — начал он было говорить, но осёкся.

— Что? — одеваться тот не стал, просто повязал огромное полотенце на талии. Никакого желания разговаривать с Радеком в этот момент не было.

— Ты любил её? — подобрав колени на диван, Радек обнял их руками.

— Кого? — Билл почувствовал крайнюю необходимость выругаться — совсем не время и не место для задушевной болтовни. Да и собеседник подкачал…

— Дайну, твою напарницу.

— Не твоё собачье дело! — рявкнул Билл, с силой задвинув дверь в свою спальню.

Умом понимал, что нельзя было так срываться на Радеке, но какого чёрта этот мальчишка задаёт вопросы, на которые у самого Билла не было ответов? Да ещё в самый первый день их знакомства!

Ночь прошла беспокойно — снились Дайна и «Лиса». Интеграция, когда физически перестаёшь ощущать себя отдельным человеком, а становишься частью одного суперразума, когда мысли почти синхронны и понятны, не нужны слова, не нужны действия. Тело тоже чувствуешь иначе, будто оно и не твоё вовсе, а просто кусок мяса, который расположился полулёжа на кресле в утробе настоящего тела — корабля, который становился плотью. Органы чувств биомашины подавали сигналы в мозг напрямую. А ещё интерграция с партнёром, когда чувствуешь её разум как свой, когда нет сомнений, нет преград. И главное — это продолжается и после, когда интеграция уже завершена. Доверие, лёгкость и полное отсутствие каких-либо барьеров. Их с Дайной желания практически всегда совпадали. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она хочет сказать. И наоборот. Каким дураком был Билл, когда не ценил всего этого? Наверное, просто очень молодым. Возможно, отношения с Дайной задали ценз, и именно поэтому он больше не смог ни с кем ужиться, не смог вновь ощутить привязанность.

А сейчас, когда на повестке стоит вопрос участия в боевых действиях, ему подсунули в пару совершенно неподходящего человека, как бы заранее предрекая на отрицательный результат.

Утро прошло в молчании: собирались — а Радек встал раньше Билла и успел принять душ и одеться — и завтракали, не проронив ни слова. Глухое раздражение сменилось апатичным разочарованием от всего, что было вокруг. Восхитительный омлет не радовал, как и крепкий кофе из кофемашины. Билл уже почти забыл его вкус за годы войны, а сейчас, только почуяв запах из столовой, только недоверчиво повёл носом.