К тому времени Цезарь был так близок к тому, чтобы кончить, что ему не нужно было прикасаться к себе. Чтобы притормозить, он схватил бутылку с водой и вылил ее себе в пах, облив себя, а также рабочее кресло и ковер под ним.
Еще нет, еще нет, - сказал он себе.
Он поднял свои зеленые глаза. Моргнул, глядя в веб-камеру.
- О'кей, народ, - сказал он. - Думаю, у нас есть время для одного последнего предложения. Сделайте его отвратительным, сделайте его больным, и, самое главное - удивите меня.
Чату, полному развратных садистов, не потребовалось много времени, чтобы добиться именно того, на что он надеялся. С улыбкой он поднялся со стула и подошел к кровати. Он посмотрел вниз, восхищаясь картиной насильственной смерти, вдыхая опьяняющий аромат, в то время как его внимание переключалось с пропитанного кровью туловища Куки на обрубок, торчащий из ее дырки. Всплеск холодной воды, возможно, успокоил его либидо, но только на время, потому что он уже был таким же жестким и твердым, как спинка кровати, на которую она оперлась.
- Я подумал, что могу помочь с этим, - сказал он и наклонился, чтобы проглотить небольшую порцию мяса, разбросанного над ее пупком.
Куки приподняла бровь, испытывая зуд от волнения.
- Делай все возможное, детка.
Цезарь потянулся к отрубленной руке и медленно потянул. Застонав, Куки втянула воздух, бедра задрожали, вагина задрожала. Когда он высвободил руку из влажной полости, раздался влажный хлопок, и на тело Рахима вылилось еще больше жидкости. Повернувшись к ноутбуку, Цезарь перевернул руку и сказал:
- Это для тебя, RigorMorty, - и засунул руку обратно внутрь, культей вперед.
Ради удовольствия сотен их обожающих зрителей, не говоря уже о себе, он использовал всю свою силу верхней части тела и трахнул ее рукой. Трахал ее жестко, трахал быстро, напрягались и изгибались. Когда дело доходило до секса, у Куки не было болевого порога. Когда дело касалось их преданных зрителей, у нее не было запретов. И поэтому она откинула голову назад к стене, сжимая свои груди, извиваясь последовательным движением и умоляя о большем.
С такого расстояния Цезарь не мог четко прочитать текст в окне чата, но внезапный поток сообщений стал его... стал их подтверждением.
И наградой.
Строка за строкой прокручивались без остановки, подтверждая подозрения Цезаря, что это было одно из их лучших выступлений на сегодняшний день.
Но это еще не конец.
Теперь пришло время грандиозного финала.
Цезарь еще раз высвободил руку и бросил ее через комнату. Онa приземлилaсь у дальней стены, оставив кровавое пятно на заколоченном окне, пока он огибал кровать, чтобы достать мачете. С точностью и мастерством он взмахнул лезвием, вспарывая живот Рахима. Когда густая струя хлынула из идеальной раны, Цезарь перекинулся через кровать и засунул свой член внутрь. Он безжалостно трахал кровоточащую рану, проталкиваясь мимо желудка и тонкого кишечника, пока не задел твердые гребни спинного мозга Рахима, после чего встал на колени и начал энергично поглаживать стальной стержень. Комната наполнилась влажными звуками, которые сливались с его учащенным дыханием и мужественным ворчанием.
Невероятное ощущение пронзило его тело, когда поток мутной белой жидкости вырвался из его широкой щели для мочи. Пока Куки смотрелa, он накрыл тело Рахима и импровизированное отверстие океанами спермы, которые, казалось, продолжались в течение нескольких минут. После двенадцатого извержения колодец Цезаря иссяк. Он рухнул вперед, проливаясь на матрас, ощущая теплую, успокаивающую влагу.
Ему потребовалось все, что у него было, чтобы снова встать на колени. С убывающей силой и напряженными резиновыми ногами он потянулся за мачете и схватил член Рахима свободной рукой. Одним быстрым движением комок губчатой ткани освободился.
Когда Куки присела рядом с ним, он повернулся к камере и сказал:
- Я хочу поблагодарить вас всех за то, что настроились на еще один безумный выпуск "Крови и поцелуев". До следующего раза! Oставайтесь больными!
Он блеснул набором дьявольских рогов, затем поднес измельченный орган ко рту и наклонился к Куки.
Пока они целовались, держа расчлененный пенис Рахима между переплетенными языками, пропитанная кровью пара нежно обнималась и наслаждалась вкусом современной знаменитости.
Перевод: Джей Арс
Брайан Розенберг и Кори Видэ
"Сосущие"
Это была пятница. День зарплаты. Не очень быстрая остановка у банкомата, благодаря водителю "Suburban" перед ним, у которой были проблемы с нажатием кнопок. Чертовa идиотка. Он молился, чтобы в ближайшем будущем ее ждал несчастный случай. Наконец настала его очередь. С бумажником все в порядке, его пункт назначения был таким же, как и каждую пятницу. Печально известный клуб "Острые Ощущения и Жабры" в Иннсмуте. Было близко к полуночи. Стоянка была заполнена. Никаких парковщиков. Это было не то заведение. Он припарковал свой джип на соседней стоянке. Лучшие места в пятницу было трудно найти. Внутри ничего не изменилось. Он заплатил "входные" парню, который выглядел как внебрачный отпрыск снежного человека, со всеми его мускулами и растительностью на лице.
Сын Бигфута сказал низким голосом, напоминающим голос Барри Уайта:
- Как дела, Блэйк?
- Пока вяло, но я думаю, что это изменится до того, как ночь закончится.
- Правильный настрой. В "Жабры" не допускаются мягкие члены. Так написано прямо на вывеске, - oн указал на знак слева от себя. - Всего хорошего.
- Так и планирую.
Блэйк протиснулся к бару, не сводя глаз с главной сцены, ища свободное место. Он был терпелив. Он мог подождать.
Работа в переплетной мастерской учит вас терпению. Потяните уровень, нажмите кнопку. Ошибка означала испорченный тираж. Выброшенные доллары, потерянное время. Главное - быть внимательным. Блэйк был внимателен. Десять лет работы без нареканий. Повышение каждый год почти покрывало стоимость жизни, почти делало ее стоящей. Он знал, что делает. Профессионал "синих воротничков" с мозолистыми руками в качестве свидетельства. Черт, ожидание у банкомата тоже может научить вас терпению. Блэйк был местным, родился и вырос в Иннсмуте и знал важность слов. В колледже он специализировался на английском языке, публиковался то здесь, то там, у него все еще лежало несколько неопубликованных рукописей, и он все еще работал на дневной работе. Он знал силу слов. Странная алхимия существовала на странице, были ли слова напечатаны чернилами, испачканы кровью или нацарапаны в кабинке туалета. Чтобы хорошо провести время, позвони... Они давали ему цель, преследовали его мечты и управляли его жизнью.
Всякая мечта - это желание, - повторял он про себя.
Как и Блэйк, Иннсмут выжил. Кровью города всегда было море, и когда правительство США взорвало Pиф Дьявола в начале 1930-х годов, это искалечило город. Экономическая ампутация. Нерестилища были уничтожены, что привело к уничтожению коммерческого рыболовства и всех сопутствующих производств, связанных с ним, практически уничтоженных. Пути судоходства были изменены из-за разрушений и полностью миновали Иннсмут. С разрушенной одной из его конечностей город медленно истекал кровью, но отказывался умирать.
С годами местные власти поняли, что Иннсмут, как и любой прибрежный город, может получать прибыль только от толпы туристов. Они реинвестировали, провели ребрендинг, создали налоговые льготы для предприятий и сделали владение жильем доступным. Постепенно компании, рабочие места и люди вернулись.
Издательская индустрия была благом, особенно "Marsh Books", где работал Блэйк. Он был назван и принадлежал потомкам капитана Обеда Марша. "Marsh Books" специализировался на публикациях о капитане, одном из основателей Иннсмута, а также на книгах о богатой истории этого района. "Привидения Иннсмута" был многолетним бестселлером, и Блэйк был указан в oглавлении, как соавтор.
