– Свет зари? – ахнула Элейна.

Древние артефакты, подобные этому – это настоящие реликвии, передаваемые из поколения в поколение. Современные арраны уже давно не умеют создавать ничего подобного.

– Гелот утащил твое оружие? – холодно уточнил Данакт. – Почему ты не выследила его сразу?

– Я… была слишком слаба. К тому же, это не простой гелот. Он, кажется, забрал и амальгаму с тела поверженного гракха.

– Старшая кровь? – задумчиво прошептала Элейна.

– Маловероятно, – поморщился архонт. – Да, у гелотов в некоторых мирах встречаются следы генов Изначальных. Но в таких малых долях, что этого недостаточно, чтобы активировать амальгаму. Может, там был другой жнец?

– Если бы это был другой гракх – я была бы уже мертва. Если ортос – то почему он не помог мне? Я попробовала поискать следы убежавшего гелота, но мне помешал взрыв и пожар в здании. Спасая свою жизнь, я решила активировать пилон и вернуться. Понимаю, что это очень расточительно с моей стороны, и…

– Не говори глупостей! Ты поступила правильно. Это я ошибся.

– Отец, прошу… – Регина снова упала на колено – больше для того, чтобы спрятать нахлынувшие слезы.

Она с самого начала боялась подобного исхода разговора. И теперь вся сжалась в ожидании следующих слов отца. Которые прозвучали, как приговор.

– Я ошибся, позволив тебе отправиться в Пасть. Ты не готова. Да и я не готов рисковать тобой.

– Это нелепая случайность, отец! Я все делала правильно, и я победила! Если бы я забрала амальгаму у гракха – я бы восстановилась быстрее, и даже смогла бы вернуться в бой. Если бы не этот проклятый гелот… Откуда он только взялся!

– Успокойся. Я постараюсь связаться с Дангилаем. Он выследит вора и вернет Свет Зари. Тебе же лучше вернуться в Альтасар.

– Отец, но я хотела бы остаться! Понимаю, что в самой Жатве я уже не успею поучаствовать. Но и после нее будет много работы…

– Об этом не может быть и речи. Слишком опасно. Я уже жалею, что и Элейну притащил сюда…

Тут обе сестры взмолились хором, но архонт был непоколебим. Он поднял ладонь, пресекая дальнейшие разговоры.

– Решено! Сейчас я, конечно, не буду ослаблять позиции, выделяя вам бойцов для конвоя. Но когда Жатва завершится, вы при первой же возможности отправитесь обратно в Альтасар. А сейчас – возвращайтесь в свои покои. Танак, Алимах!

Из темноты дверного проема, будто призраки, вынырнули два зилота-телохранителя в одинаковых доспехах, похожих на панцири жуков. В их сопровождении сестры отправились по темным коридорам зиккурата в ту часть, что отведена была под временный лагерь Ортосов.

По пути Элейна пыталась поддерживать сестру под локоть, но та каждый раз отмахивалась, показывая, что ей не нужна помощь. Хотя идти было тяжело – голова кружилась, колени то и дело предательски подгибались. Но больше всего терзали раны душевные.

Она так мечтала об этом дне. Готовилась к нему больше десяти лет – с тех самых пор, как на одной из Жатв погиб Ескандир. Любимец Данакта, главный наследник Великого Дома Ортос. Бесстрашный и умелый воин, настоящее воплощение мощи Альтасара. Таким его видели со стороны. Но Регина и Элейна запомнили его как улыбчивого, заботливого, вечно подшучивающего над ними старшего брата. Он был их верным другом, их защитой и опорой во всем. Их героем.

Когда в тот страшный день его истерзанное тело принесли в верхние залы Альтасара, они с сестрой, пожалуй, впервые осознали, что такое смерть и что такое ненависть. Целители трудились полдня, чтобы просто освободить Ескандира из покореженных и расколотых доспехов, вмятых глубоко в плоть. Брату не повезло – во время Жатвы ему пришлось схлестнуться с чудовищем, именем которого пугают детей по всему Аксису.

Гарримар Гракх.

Один из самых страшных жнецов Дома Гракхов, более известный под различными прозвищами. Ортосы зовут его Людоедом, Кровавым, Безумцем, а то и Пьющим кровь. Поговаривают, что даже сами гракхи за глаза кличут его не иначе как Зверем. Регина никогда не видела его вживую, но судя по изображениям и описаниям, в нем и правда мало что осталось от аррана. Гарримар – воплощение ереси Гракхов, не заботящихся о сохранении Изначальной крови. Настоящие дикари, позорящие память древних.

Регина поклялась отомстить. Занять место Ескандира в рядах жнецов Дома Ортос и когда-нибудь…

Она зло стиснула зубы, зажмурившись от очередной вспышки досады и отчания.

– Больно? – встревоженно спросила сестра.

– Нет. Не физически.

– Самое главное, что ты осталась жива, – убежденно произнесла Элейна. – Нужно залечить раны, а потом… Я уверена, тебе удастся уговорить отца снова позволить тебе сражаться. Не сейчас, так через несколько лет, в следующей Жатве.

– Конечно же, я не отступлюсь, сестренка, – пожалуй, впервые за все это время вымученно улыбнулась Регина. – Поверь, это еще не конец.

Странные ощущения. Я шел по знакомому с детства городу, но при этом было стойкое ощущение, что все как-то не так, и от этого не покидало чувство тревоги.

Было необычно тихо. Время – уже около десяти утра, но ни привычных потоков машин на улицах, ни прохожих на тротуарах. Поначалу вообще показалось, что город полностью вымер. Как назло, по пути и места-то были не очень обжитые – я пересек парк, потом прошел пару кварталов малоэтажной застройки. Первых людей увидел, только когда завернул на одну из больших улиц.

Первое, что бросилось в глаза – это выгоревший остов автобуса, перегородивший наискосок две дорожные полосы. Чуть дальше, на перекрестке, громоздилась целая гора из столкнувшихся машин. Одна даже вылетела на тротуар, пробив ограждение.

Трое парней, вооруженных монтировками, занимались тем, что потрошили брошенные машины – торопливо вскрывали багажники, выбивали боковые стекла, проверяя салоны. Добычу складывали в рюкзаки и объемистые клеенчатые сумки. Визги сработавших автосигнализаций сливались с тревожными отзвуками далекой сирены. Сирена не пожарная, и не скорой помощи, а та, что включается для оповещения о чрезвычайной ситуации – протяжная, вибрирующая. Я подобную слышал всего пару раз в жизни – во время наводнения лет десять назад, и совсем уж в детстве, даже не помню, по какому случаю. Звуки эти здорово действовали на нервы, подогревая и без того не проходящую тревогу.

Троица автомобильных грабителей, завидев меня, настороженно остановились, начали переговариваться между собой. Я свернул под арку ближайшего дома. Вступать в какие-то непонятные терки сейчас было совершенно ни к чему. Да и дворами можно здорово срезать путь. Но про себя отметил: мародерство среди бела дня? Похоже, ситуация совсем хреновая. Где полиция, где МЧС?

Одно обнадеживало – насколько я успел разглядеть, выглядели все трое вполне обычно. Как и тот пацан, с которым я столкнулся в больнице. Значит, не все люди превратились в обезумевших монстров, которых я видел ночью.

Квартал был еще советской застройки – панельные девятиэтажки по периметру, во дворе – детские площадки, небольшой скверик из старых корявых кленов, куча клумб с цветами, на свободных местах – припаркованные автомобили. И ни одной живой души. Все, похоже, по домам прячутся. Последствия бури здесь, кстати, тоже заметны. Поваленных деревьев, как возле больницы, не видно, но побитых окон много.

Я одернул рукав джинсовки, пряча золотой наруч – он то и дело предательски блестел на солнце – и торопливым шагом припустил по дорожке между клумбами, к арке в дальнем конце двора.

Из головы никак не выходили те трое, что занимались грабежом машин. Надо же, как ребята быстро сориентировались-то! Неразбериха только началась – а они уже тут как тут, под шумок набивают карманы. Никогда не был любителем фильмов и книг про постапокалипсис, и в том числе из-за того, что в них показываются темные стороны человеческой натуры. Часто люди оказываются куда страшнее и опаснее для себе подобных, чем любые монстры.

Может, так и есть. Но не хотелось бы проверять это на практике.