Перецеловав всех у мангала, иду в кухню, откуда уже очень аппетитно пахнет ванилью и сдобой. От этого запаха моё слюноотделение грозило затопить всё вокруг, ведь за сегодняшний день я смогла только позавтракать, а от обеда и тем более ужина планировала совсем отказаться. Не хватало еще, чтобы выпирающий живот испортил эффект от моего платья!

Приняв поздравления от женской половины, собралась упорхнуть в сад, чтобы еще раз проверить готовность его к принятию гостей, как меня неожиданно окликнула мама и отвела немного в сторону, чтобы наш разговор был наедине.

– Дочь, ты уверена, что хочешь в этом платье встречать гостей? – мама говорит мягко, но меня задевают эти слова.

– А что не так, мам? – да, я понимаю, что платье не похоже на те, в которых меня привыкли видеть, но я ведь взрослая девушка и имею право сама выбирать, что носить.

– Да, в общем-то ничего… – этот мамин тон не предвещает ничего хорошего. – Просто приедет твоя крёстная с семьёй…

Блин! Блин! Блин!!!

Нет, не подумайте, я очень люблю тётю Лиду, она папина сестра и у неё пятеро детей. Они классные и мы часто общаемся, но есть одно НО. Её муж – священник. Отец Матвей. Он тоже нормальный дядька, но при нём выглядеть так, как я сейчас выгляжу, мне было бы совсем неловко…

Ну не переодеваться же! Нет, я не откажусь от своих планов. Пять минут позора перед крёстной и её мужем – малая жертва, чтобы заполучить себе Кита. Поэтому я, всего секунду помешкавшись, смело отвечаю маме:

– Ну и что, мам? Что мне теперь в паранджу вырядиться? Или сразу монашеские одеяния примерить, чтобы угодить отцу Матвею?

Мама грустно улыбается и, поцеловав меня в макушку, говорит:

– Нет, что ты, дорогая, я просто предупредила, чтобы ты была в курсе.

Мама уходит обратно в кухню, а я с минуту стою на том же месте, пытаясь заглушить чувство стыда от того, что так грубо ответила.

С улицы начинают доноситься улюлюканья и смех. Не надо быть провидцем, чтобы понять, кто приехал. Это Мишка, или как я его зову с детства – Мика, средний Перепелкин. Ему двадцать семь, а по поведению порой кажется, что просто – семь. Ни серьезности в нём, ни ответственности, ни шарма, в общем, ничего того, что я так ценю в его старшем брате. Мика – полная противоположность Киту. И не скажу, что я очень ему рада.

– О! Мартышка! – конечно, разве он мог сделать исключение и не назвать меня этим дурацким прозвищем в мой день Рождения?! Васька тоже меня так называет, но я на сто процентов уверена, что придумал его он не сам. Это тоже проделки Мика! – Ты что, прямо в день совершеннолетия решила пуститься во все тяжкие? – парень окидывает меня презрительным оценивающим взглядом, а мне становится так неловко, что хочется одернуть юбку и прикрыть ладонями вырез декольте.

– Конечно, дорогой братишка, – скалюсь в ответ, чтобы не остаться в долгу, – помнишь, как в песне «я ведь взрослая уже», – и чтобы окончательно перебороть неловкость и доказать, что готова отбиваться от его нападок, хмыкаю и гордо выпрямляю спину.

Он ненавидит, когда я называю его «братом», бесится каждый раз и спешит закончить разговор. Но сейчас Мика как-то странно блеснул на меня своими глазами, и сделал резкий шаг в мою сторону. Почему-то это напугало меня, и я инстинктивно отступила назад, уперевшись в стену и больно ударившись затылком. Но несмотря на это, Мик не остановился, а приблизился ко мне практически вплотную, и как-то двусмысленно прошептал мне в самое ухо:

– Там в песне есть еще про «целовать везде», это тоже можно?

Я опешила и зависла, не зная, что отвечать и как вообще реагировать на такие слова. Чего он хочет от меня? Неужели это намек? Но как Мика мог решиться на такое в мой адрес?

Пока я грузилась догадками и полыхала от смущения, Мика сделал то, чего я никак от него не ожидала. Он меня поцеловал.

Да, Мика меня поцеловал. Но только не в губы. И не в щеку, ни в шею, ни в лоб и ни куда-то еще, куда парень может поцеловать девушку. Он целует меня в … ухо! В самую ушную раковину, создавая вакуум, смачно и с таким звонким чмоканьем, что у меня звезды сыпятся из глаз. Теперь понятно, почему эта зараза кареглазая, так двусмысленно мне шептал на ухо – пытался усыпить мою бдительность. Ну что ж, Микуша, 1:0. Пока ведёшь, но вечер длинный, еще посмотрим, кто кого.

– Перепелкин! – ору, восстанавливая возможность слышать. – Ты обалдел совсем, – набрасываюсь на него с кулаками, тарабаня по твердой накачанной груди. Мика ржёт как конь, даже не пытаясь меня остановить, а только уворачивается от ударов. – Ты невыносим! Как только твои девушки тебя терпят!? – не знаю, с чего вдруг вспомнила о девушках, просто пыталась найти что-то, чтобы его задеть.

– Известно, как – по очереди! – играет бровями, намекая на свою полигамность.

– Фу! Избавь меня от подробностей?! – говорю, чтобы достойно выйти из щекотливой ситуации, а на самом деле почему-то вдруг действительно стало интересно, неужели у него и правда никогда не было постоянной девушки? Впрочем, почему это должно меня волновать – каждый живет, как хочет.

Я разворачиваюсь на каблуках и, гордо подняв голову, выхожу во двор. Мик за мной не идёт, видимо заглянув на кухню к маме. Он – её любимчик. Сколько бы он ни чудил в детстве, в какие бы передряги ни попадал, мама всегда была на его стороне и защищала перед всеми, как еще одного сына. Мика, кстати, после одного такого случая спросил у неё разрешения называть её «мамой». Надо сказать, к родной матери он привязан меньше всего из братьев. Наверное, из-за своего импульсивного характера, он еще живя со своими родителями, не мог спокойно выносить их попойки. Как рассказывал Васька, Мик почти всегда уходил из дома и ночевал в непонятных местах. По крайней мере, братья за столько лет так и не узнали, где он находил приют.

– Мииишенька! – слышу за спиной и понимаю, что я угадала. Даже не видя, я могу безошибочно представить, как этот короткостриженный нахал становится пушистым котенком и ластится к моей маме, а та зажимает его в объятиях и целует в обе колючие от вечной щетины щеки. Потом мама обязательно спросит, как у него дела на работе, не слишком ли он сильно гоняет на своих тест-драйвах, не забывает ли про безопасность и бла-бла-бла… Эти разговоры я знаю наизусть, поэтому спешу поскорее выйти к прибывающим гостям. Тем более, что возможно уже приехал тот, кого я сегодня жду больше всего…

– Поз-драв-ля-ем!!! – взрывается толпа, явно ожидающая моего выхода на террасу. Прямо над моей головой взрываются хлопушки с разноцветными конфетти, человек десять молодых парней и девушек стоят с шариками и букетами цветов. Когда они только успели собраться и организовать этот сюрприз?

Ответ на мой вопрос приходит почти сразу же. Кто-то из ребят, сквозь общий гул и смех, произносит фразу, от которой мне сразу всё становится ясно.

– Молодец, Мик, отвлёк Настю, как договаривались…

Отвлёк, значит…

И почему это меня сейчас так сильно разозлило!? Вроде бы он хотел как лучше, выполнил то, о чём попросили ребята, чтобы сделать мне приятное, но мне вдруг стало совсем не по себе от мысли, что всё в нашем разговоре было лишь для того, чтобы просто не дать мне выйти раньше времени во двор. Получается, он снова меня обыграл. 2:0. И снова не в мою пользу…

– С днём Рождения, Настасья, – словно музыка звучат для меня слова, и парень вручает мне букет розовых роз, когда все поздравления уже окончены. Розы я не люблю, но от него готова принять хоть репейник. – Ты сегодня потрясающе выглядишь, – в этом голосе я готова раствориться, а этот миг хотела бы продлить в вечность. И чтобы вокруг никого – только я и ОН, мой Кит…

– Благодарю, – отвечаю томно, с придыханием, как весь вечер вчера репетировала, записывая голос на телефон и подбирая лучший вариант интонации. – Ты, как всегда мне льстишь, – эту фразу девушка в фильме говорила парню, и я тоже попыталась также игриво закатить глаза. Надеюсь, у меня получилось.