Ее голос был еле слышен.

– Говори.

– Все, что я рассказывал, – это полуправда.

Ее глаза широко раскрылись – овальные пустоты на тепловой маске лица.

– Это не измененный мозг Карины Лефевр стал разрушаться, когда мы приближались к завесе, а…

– Что ты хочешь сказать?!

– Это был мой мозг. Это из-за меня мы чуть не погибли.

Он помолчал, ожидая, что Паскаль как-нибудь отреагирует на услышанное или преследователи выйдут из голубого сияния, которое все надвигалось. Но ничего не произошло, и Силвест продолжил, видимо увлеченный процессом исповеди.

– Наложенные на мой разум мыслительные шаблоны стали стремительно ветшать. Мы уже ощущали хватку гравитационных полей вблизи завесы. Карина погибла бы, если бы я не отделил свой модуль от ее.

Он почти физически ощущал, как Паскаль пытается совместить эту информацию с той записью, которую она носит в своей памяти и которая является частью истории, выученной еще в ранние годы жизни. То, что она слышит, – не может, не должно было быть правдой! Ведь все так просто! Измененный мозг Лефевр начал сдавать. Она принесла себя в жертву, отстыковавшись, чтобы Силвест получил шанс вступить в контакт с чем-то совершенно чужеродным. Иначе и быть не могло! Паскаль всегда верила Силвесту… И вдруг это оказывается ложью!

– Вот что я тогда должен был сделать! Сейчас, когда все уже позади, об этом легко говорить, но тогда я не смог… ни сразу, ни потом.

Паскаль не видела его лица. Выражало ли оно сейчас радость или…

– Я не смог поджечь пиропатроны.

– Почему?

Возможно, она хотела, чтобы он ответил: это было невозможно по техническим причинам; область спокойного космоса была слишком маленькой и не допускала никакого маневра; гравитационные вихри парализовали его, чуть не сорвав мясо с костей. Но это было бы ложью, а сейчас он не смел лгать.

– Я испугался, – сказал Силвест. – Просто до смерти испугался. Больше всего боялся умереть в этом чужом мире. Боялся того, что случится с моей душой в том месте, где я оказался. В том, которое Ласкаль называл Пространством Откровения. – Он откашлялся, зная, что времени почти не осталось. – Это звучит иррационально, но тогда я все это ощущал каждой клеткой своего тела. Компьютерные модели не подготовили нас к этому ужасу.

– И все же ты это сделал?

– Гравитационные вихри разорвали наш корабль напополам. Они сделали то, для чего предназначались пиропатроны. Я не погиб… и не могу понять почему. Ведь я был обречен.

– А Карина?

Прежде чем он успел ответить – если допустить, что у него был готовый ответ, – тошнотворный запах ударил им в лицо. Опять усыпляющий газ, но теперь в несравненно большей концентрации. Он заполнил легкие, и Силвест забыл и о Завесе Ласкаля, и о Карине, и о своей роли в ее судьбе. Теперь во всей Вселенной было лишь одно неотложное дело – вычихать из легких этот газ.

Впрочем, было и другое – содрать кожу с зудящих пальцев!

В голубом сиянии появился человек. Маска скрывала его лицо, но поза красноречиво свидетельствовала об усталом безразличии. Лениво он поднял левую руку. Сначала Силвесту показалось, что в ней зажат мегафон с широким раструбом, но то, как человек его держал, говорило, что у предмета есть гораздо более важное предназначение.

Он целился спокойно и методично, пока оружие не оказалось направленным прямо в глаза Силвесту.

А потом – в этой мертвой тишине – он сделал что-то, и в мозг Силвеста вошла раскаленная игла.

– Насчет глаз – прошу извинения, – услышал Силвест, когда миновала целая вечность боли и не зависящих от него передвижений.

На какое-то время Силвест погрузился в сумятицу мыслей, стараясь восстановить в памяти порядок недавних событий. Где-то в недалеком прошлом находились его свадьба, кровавая бойня, бегство в лабиринт, усыпляющий газ… и больше ничего, связанного с настоящим. У него было ощущение, что он пытается связать биографию из пригоршни непронумерованных фактов, биографию, события которой казались дразняще знакомыми.

…Невероятная боль в голове, когда какой-то человек направил на него оружие…

Силвест ослеп.

Мир исчез, его заменила неподвижная серая мозаика: зрение перешло на аварийный режим. Одно из лучших произведений Кэлвина понесло тяжелый урон.

– А вообще-то, и к лучшему, что вы не видите нас, – продолжал голос, источник которого теперь находился гораздо ближе. – Конечно, можно было завязать вам глаза, но мы не знаем, на что еще были способны эти штучки. Что, если они видят через любую ткань? В общем, так было проще. Сфокусированный магнитный импульс… Ну, может, немного боли, несколько сожженных контуров… Жаль, конечно…

В голосе не было ни малейшей жалости.

– Что с моей женой?

– Вы про дочку Жирардо? С ней полный порядок. Нам не пришлось принимать жестких мер в отношении нее.

Может быть, оттого, что ослеп, Силвест стал очень чуток к движениям вокруг. Он догадался, что летит на самолете впритирку к земле, по каньонам и долинам – пилот стремится избежать песчаной бури. Кому принадлежит этот самолет и кто вообще сейчас заправляет делами? Удержали ли сторонники Жирардо власть в Кювье, или вся колония перешла в руки «Истинного пути»? Ни то ни другое энтузиазма не вызывало. Можно было заключить союз с Жирардо, но он умер. И у Силвеста полно врагов в руководстве партии увлажнистов – людей, порицавших Жирардо за то, что он оставил Силвесту жизнь после первого мятежа.

И все-таки Силвест жив. А слепым ему уже довелось побывать. Он помнил эти ощущения и знал, что сумеет с ними справиться.

– Куда мы летим? – спросил Силвест.

Его связали и очень сильно затянули веревки, нарушив кровообращение.

– Обратно в Кювье?

– А если и так? Я бы удивился, узнав, что вам не терпится туда попасть.

Самолет накренился и рухнул в тошнотворную воздушную яму. Потом долго выбирался из нее, точно игрушечная яхта, попавшая в океанский шторм. Силвест попытался восстановить в памяти карту каньонов вблизи Кювье, но это было бессмысленной тратой сил. Возможно, до амарантийского города отсюда ближе, чем до дома, но с равным успехом Силвест мог находиться в противоположной точке планеты.

– Вы… – Силвест заколебался, подумав, не стоит ли ему изобразить полное отсутствие интереса к собственной судьбе, но тут же отверг эту мысль. – Вы из увлажнистов?

– А вы как полагаете?

– Думаю, из «Истинного пути».

– Ну что ж, можно и поаплодировать.

– И вы теперь хозяева положения?

– Вот это уж точно! – Сопровождавший попытался вложить побольше удали в свой ответ, но Силвест вроде бы уловил заминку.

Они не уверены, подумал Силвест. Вполне вероятно, еще не получили полной информации о том, насколько удачен переворот. Сказанное этим охранником может быть правдой, но, если коммуникации на планете выведены из строя, как поручиться за прочность новой власти? Не исключено, что верные Жирардо силы удержат столицу и даже другие населенные пункты.

Чужие пальцы натянули ему на лицо маску, ее твердые края больно врезались в кожу. Однако это было пустяком по сравнению с острой непрерывной болью в поврежденных глазах.

Дышать в маске было совсем нелегко. Ему пришлось потратить немало сил, чтобы научиться вдыхать воздух через фильтр для песка, вделанный в «хобот» маски. Две трети кислорода, попадавшего в легкие, теперь поступали из атмосферы Ресургема, а последняя треть – из баллончика со сжатым воздухом, висевшего под «хоботом». В этом же баллончике содержался углекислый газ для возбуждения дыхательного центра.

Силвест даже не понял, что посадка уже произошла, пока не открылась дверь. Охранник отвязал его и довольно небрежно толкнул в ту сторону, откуда задувал холодный ветер.

Темно ли сейчас вокруг? Или еще не зашло солнце? Теперь можно было только догадываться об этом.