Пайпер мысленно прокляла себя и ещё раз пожалела, что не взяла блокнот. Для той, кто хотела как можно скорее разобраться со свалившимися на неё проблемами и вернуться домой, она была до безобразия беспечной.

Какой-то частью своего сознания, которая уже приняла существовании магии, других миров и рас, а также перестала удивляться новым странностям, Пайпер понимала, что она должна следовать советам дяди Джона и Гилберта – если, конечно, не хочет разбираться со всем сама. Остальная часть её сознания, всё ещё дико реагирующая на любое проявление магии, упоминание или демонстрацию чего-то сверхъестественного, вопила от ужаса и требовала Пайпер бежать. Быть где угодно, но только не здесь. Только бы добраться до города – а там она уже найдёт, к кому обратиться. Полиция, первые попавшиеся прохожие, друзья и знакомые – Пайпер поднимет на уши любого, лишь бы ей помогли.

Вчера Гилберт говорил о том, что у неё есть все шансы спасти тех, кого она любит. Ей повезло – её семья осталась жива. Её родственники и друзья, ничего не знающие о других мирах, могут жить дальше. В перспективе у них светлое будущие без демонов, ноктисов и Вторжений. Если, конечно, Пайпер прекратит упрямиться и примет помощь. Напрямую Гилберт этого не сказал, но девушка, едва не кожей ощущавшая его напряжение в тот момент, всё поняла и без лишних объяснений.

Это казалось логичным. Вместо того чтобы отнекиваться и обзывать всё, что она видит, галлюцинациями, Пайпер могла взять себя в руки и, оценив сложившуюся ситуацию со всех сторон, решить, что для неё приоритетней. Дядя Джон мог ей помочь, Гилберт объяснить, что к чему, а Шерая – обучить магии, которую она так хорошо в ней чувствовала.

Но Пайпер ощущала себя ребёнком, которого, не знающего ровным счётом ничего, выставили напоказ всему миру.

И хотя в этом незнакомом, страшном мире, наполненном тем, чего Пайпер боялась, даже не видя этого, был близкий для неё человек, она не чувствовала себя в безопасности. Сколько дядя Джон скрывал от них существование сигридского мира? Сколько он был его участником? Какие цели он преследовал? И почему он молчал?

Заметив на себе растерянный взгляд дяди Джона, Пайпер поняла, что задала вопрос вслух.

Джонатан смотрел на неё со смесью раскаяния и отчаяния, будто перед ним была не племянница, которой он мог помочь, а загнанный в угол зверь, чью шкуру он должен заполучить любой ценой.

– Я искренне надеялся, что это будешь не ты, – едва разлепив губы, произнёс Джонатан. Пайпер, ходившая туда-сюда и в итоге замершая у противоположной стены, не должна была его услышать, но услышала. Пробежавшая по телу дрожь напомнила об ужасном ощущении: рядом кто-то есть.

После визита мужчины, который, если ему верить, был ещё одним сакри, Пайпер не покидало чувство, будто за ней кто-то наблюдает. Мужчина сказал, что будет копить силы, чтобы явиться к ней ещё раз, но Пайпер не была уверена, что должна чувствовать это всем телом. Или, может, это не он? Может, он ещё недостаточно силён, чтобы вновь появиться и поговорить с ней? Даже несмотря на то, что он объяснил ей чуть больше, чем Кит или Гилберт, Пайпер не горела желанием вновь увидеть его.

Шёпот в голове не повторялся, но Пайпер казалось, что редко атакующая тупая боль была его заменой. Словно кто-то действительно пытался до неё достучаться, но никак не мог обойти неизвестно кем воздвигнутые барьеры. Девушка предполагала, что эти жалкие попытки принадлежали Лерайе, её сакрификиуму. Но мужчина, другой сакрификиум, сказал, что Лерайе ещё не скоро сможет пробудиться. Так почему бы ей не успокоиться и не накопить достаточно сил, не перестать терзать голову Пайпер тупой болью в висках и избавить от мурашек, изредка бегущих по коже?

Пайпер вновь посмотрела на дядю. Залегшие под глазами тени и остро очерченные скулы подсказывали, что он уже давно не спал и почти ничего не ел. Но Пайпер, со вчерашнего вечера начавшая являться на все завтраки, обеды и ужины, видела, что аппетит её дяди не убавился. Тёмно-каштановые волосы были всклочены, а рубашка и чёрные джинсы – измяты. Когда дядя Джон забросил одну ногу на другую, Пайпер показалось, что на подошве его армейских ботинок были засохшие капельки чего-то чёрного.

– Демон, – тихо произнёс он, поняв, на что она смотрит. – Столкнулись с ним возле одного из порталов.

– Когда?

– Сегодня ночью.

Сегодня дядя Джон и Кит опоздали на завтрак. Пайпер спросила их, почему они задержались, но Кит, криво усмехнувшись, сказал, что ничего серьёзного не произошло. Джонатан был скуп на подробности и почти ничего объяснил, добавив лишь (специально для Гилберта, а не для неё), что проблема решена.

Значит, этой ночью он был за пределами особняка и столкнулся с демоном. И убил его. Его кровь засохла на подошве обуви дяди Джона.

– Ничего серьёзного, – дёрнув плечами, сказал Джонатан. – Обыкновенная стычка.

– Ты убил его? – вырвалось у Пайпер.

– Его убил Август, – растягивая слова, ответил Джонатан. – Один из наших лучших искателей.

Пайпер не понимала, почему, но ей стало легче. Дядя Джон не убивал этого демона. Сегодня его руки были чисты. Но в том-то и дело, что сегодня. Сколько он убил демонов до того, как Пайпер оказалась втянута в интриги сигридского мира? И сколько он убьёт ещё, пытаясь защитить её и помочь ей достигнуть конечной цели?

Путь, который ей предлагают, не может обойтись без жертв с обеих сторон. Пайпер прекрасно понимала это и без лишних лекций от Гилберта, и ей это не нравилось.

– Почему ты молчал? – вновь спросила Пайпер. Она, оставив движущуюся картину в покое, присела на одноместный диванчик, обитый тёмно-синим бархатом. Дядя Джон оказался прямо напротив неё. Рядом с ним, на невысоком столике, стоял поднос с чайным сервизом, который оставил Лука, и ещё один, но с маффинами.

Между ними было пять метров, а Пайпер казалось, что намного больше.

– Такие столкновения происходят часто, – пожав плечами, ответил Джонатан. – О мелких стычках нет смысла говорить. Если что-то серьёзное – я сообщаю Гилберту. Всё остальное он может прочитать в отчётах, которые я готовлю в конце каждого месяца.

– Я не об этой стычке, – немного сползя с дивана и вытянув ноги, сказала Пайпер. – Почему ты молчал о существовании других миров?

– Я боялся, – почти сразу же ответил он.

– Того, что на нас нападут демоны?

– Того, что вы сойдёте с ума.

Он произнёс это так серьёзно и с такой болью в глазах, что Пайпер внутренне сжалась.

– Учитывая, как я себя чувствую, я, возможно, всё же сошла с ума.

– Ты хочешь знать, почему я никогда не упоминал о других мирах? – спросил он, собрав руки на груди. Привычка, хорошо знакомая Пайпер. Дядя Джон волновался и боялся, что непроизвольные движения рук могут выдать его, поэтому спрятал их. – Хочешь знать, почему я в таких плохих отношениях с твоим отцом?

Её отец объяснял это чёрствостью Джонатана и его нежеланием общаться с семьёй. Её мать постоянно смягчала его слова, добавляя, что у Джонатана всего-навсего сложный характер. Он предпочитает одиночество и не привык к шумным компаниям, а их семья – идеальный пример шумной компании. Но Пайпер всегда видела в дяде Джоне искру, которая восхищала её и её братьев. Дядя Джон не был нелюдимым и не обладал сложным характером. Он был лучшим человеком во всём мире, который всегда знал, как скрасить их времяпровождение. И при этом он едва ли не грызся с братом, стоило ему переступить порог их дома.

– Да, – наконец ответила Пайпер.

– Твой отец предал себя Забвению, – произнёс Джонатан так, будто это давало ответы на все вопросы.

Она действительно знала, что крылось за этим словом, но шестое чувство и вновь пробежавшие по телу мурашки подсказывали, что в реалиях сигридского мира оно может имеет другое значение.

Пайпер молча кивнула, призывая к продолжению.

– Семья Сандерсонов уже около века возглавляет Орден искателей, – Джонатан поскрёб многодневную щетину и рассеяно заморгал. – После нашего отца главой Ордена должен был стать Дэниел. У него было всё, что отличает приличного искателя – ум, способности, знание кодекса, которому мы все следуем. Дэниел всегда выполнял свою работу в лучшем виде. К нему обращались с самыми сложными поисками. Его, можно считать, боготворил весь Орден. Кстати, у него было много поклонниц.