– Невеста красавица, но мне больше сестренка ее понравилась, – говорит мне Аслан, после ухода девушек из комнаты.

– Дай мне ее номер, Аслану все равно ничего не светит, – тут же подключается Шамиль.

 Между ними начинается перепалка и я могу только обреченно вздохнуть на выходки этих идиотов. Послал же Бог родственничков!

 Сопровождающие меня сегодня мужчины – двоюродные и троюродные братья. В детстве мы дружили, но в последние годы я жил в Москве и сейчас наш уровень интересов явно расходится в противоположные стороны. У Аслана так вообще детство в одном месте все еще играет.

– Никаких заигрываний с девушками, поняли? – предупреждаю я их. – И к Лейле не приставайте, она все равно уже занята.

– Такие красивые всегда заняты, – стонет Аслан. – Но если не засватана еще, есть же у меня шанс?

– У тебя? С такой девушкой? – смеется над ним Шамиль. – Мечтай, клоун.

– Прекратите балаган! – одергивает их, молча пережевывающий до этого свою еду, Айдамир. – Мы в гостях находимся, если вы не забыли. Разве так ведут себя взрослые мужчины?

 Айдамир у нас за «папу» и с детства таким был, хотя всего на год старше меня. Девушками он не интересуется, так как давно женат, но и другим не дает разойтись, хотя флирт с будущими родственницами жениха на таких мероприятиях вполне обычное дело. Но наши к нему прислушиваются и, когда Лейла приносит очередной поднос, никто, кроме слов благодарности, ничего ей не говорит и, по лицу девушки  я понимаю, что она испытывает облегчение.

 Бедняжка! Никогда не понимал таких тихонь, но она явно не умеет даже адекватно реагировать на шутки, как будто в лесу росла. Даже ее кузины-подростки и то стреляют глазками и улыбаются, а эта кислая, как лимон. Если бы не общался с ней лично, никогда бы не подумал, что Лейла умеет поддерживать разговор, но со мной, она на удивление смелая и болтает без проблем. Наверное, привыкла за то время, когда ей приходилось сопровождать Миру на наши свидания. Смешно, но из-за глупых условностей, я крайне редко остаюсь наедине со своей девушкой и даже сейчас, когда она уже невеста, это вряд ли изменится.

– Вы видели ее глаза? – с восторгом вопрошает Аслан, как только девушки снова удаляются. – Ну, просто нереальные! Как будто отфотошопленные. Никогда таких не видел! Все, мужики, я пропал. Это любовь с первого взгляда, не иначе! Тимур, ну будь другом, брат, дай номер, а?

– Не знаю я ее номер, – лгу, зная что он не отстанет. – Спрошу у Самиры и только с согласия Лейлы дам, понял?

– Спасибо, брат, – лыбится этот придурок, но я заранее знаю, что шансов у него нет.

 У Лейлы уже есть парень и насколько я знаю, встречаются они не один год.

***

 Через пару недель Мурад сообщает мне радостную новость о том, что благотворительный фонд собрал недостающую у них самих часть денег для операции его брата. Он выглядит таким счастливым, что у меня щемит сердце.

– Думаю, мы могли бы пожениться в следующем году, – впервые за долгое время заговаривает он о свадьбе. – Я прилично накоплю к тому времени с новой работой.

 На свою первую зарплату он дарит мне золотой кулон на тонкой цепочке в форме луны. Я ругаю его за расточительство, но он только улыбается и говорит, что ему на меня не жаль и последних денег, когда не приходится думать о брате.

– Не делай такое лицо, я же еще таксую. Не забыла? Давай, надень его. Хочу посмотреть.

 Я отстегиваю замочек и надеваю на шею цепочку, распрямляя кулон на груди.

– Ты такая красивая, – с чувством говорит Мурад, скользя по моему лицу ореховыми глазами, и я не могу сдержать улыбку.

 Придя домой, застаю у нас Миру, которая пришла ночевать, потому что поссорилась с мачехой из-за трат на свадьбу, и веду ее в свою комнату.

– Посмотри, что он мне подарил, – делюсь с ней, вытаскивая коробочку с украшением из сумки.

 Самира присвистывает.

– Он золотой! Откуда у нищеброда деньги?

– Не называй его так! Сколько просить? – злюсь я, забирая из ее рук кулон.

– Ну, прости-прости! Я же не со зла, привычка.

– Тогда переучивайся или я начну называть Тимура не зятем, а самодовольным ослом. Ты достала уже гнобить Мурада! Если не уважаешь его, то не уважаешь меня!

– Боже, да не злись ты так! – восклицает Самира. – Я действительно не имела в виду ничего плохого! Как будто ты меня первый день знаешь. Да, уважаю я твоего парня, ясно? Он действительно настоящий мужик, раз так ответственно относится к своей семье и тянет их. Просто ты не понимаешь, Мира, что на одной любви счастья не построишь. Ты привыкла к определенному образу жизни, у тебя всегда были деньги на свои хотелки, а если ты выйдешь замуж за него, то все это закончится. Голодать не будешь, но на этом все. Кино, рестораны раз в месяц, шопинг в два, а то и в три. Ты разве не видишь, как живут другие люди? У них нет всего того, что ты считаешь привычным.

– Я все это прекрасно знаю! Я не наивная дурочка, Мира. Мы не первый год с ним встречаемся, чтобы я не понимала реальное положение дел, но я давно все решила и мне не принципиально быть богатой, а вот выйти замуж за человека, которого я люблю – да. То, что у тебя другие взгляды на жизнь, не значит, что все должны им следовать. Просто уважай мое мнение, как я уважаю твое. Ты не моя мать, чтобы вечно учить меня и читать нотации!

– Я всего лишь беспокоюсь о тебе, – бурчит Мира. – Поступай, как знаешь.

 Она уходит в ванную, а приняв душ, достает из моего шкафа ночную рубашку и натягивает ее на себя, прежде чем лечь в кровать.

– Сейчас семь вечера. Ты спать собираешься? – удивляюсь я.

– Я не спала ночью, разговаривала с Тимуром, – бормочет она, зарываясь под одеяло. – Еще и эта ведьма разбудила меня в восемь. Дай поспать пару часиков.

 Я оставляю ее и, когда просыпается, Мира идет на кухню готовить мои любимые кексики с шоколадом в качестве примирения. Мы уплетаем их в одиннадцать ночи, забыв о своей мини-ссоре и смеясь над мамиными стенаниями о том, что она к утру станет на несколько сантиметров толще в талии.

***

– Я бы хотела, чтобы Азиза была хоть немного такой же, как твоя мама, – говорит мне ночью Мира. – Никто ведь не скажет, что она мачеха Валиду.

 Моя мама действительно является мачехой для моего старшего брата Валида, мать которого умерла при родах, но она всегда относилась к нему как к родному. Папа женился на ней, когда Валиду было уже пять лет, до этого его растила бабушка.

– Что у вас случилось на этот раз? – спрашиваю я.

– Снова деньги, – горько усмехается Самира. – Какое право она вообще имеет считать деньги моего отца!? Если он сказал, что свадьба единственной дочери пройдет так, как она захочет, и сам разрешил тратить без лимита, то какого она во все лезет? Пожаловалась папе, что я ей нагрубила и он меня поругал. Стерва лживая! Мама говорит – терпи, но легко ей, сидя в Париже и наслаждаясь свободной жизнью, так говорить, когда сама она ни его, не эту ведьму терпеть не смогла и свалила, ни разу не оглянувшись, не подумав, что оставляет дочь за спиной.

 Разговоры о маме – больное место, так что Мира в очередной раз плачет, а я ее утешаю. С тех пор, как узнала о надвигающейся свадьбе, мама Самиры стала чаще звонить ей. Даже предложила встретиться, ведь то, что не разрешает отец, может разрешить муж.

– После звонков, я еще больше скучаю по ней. Она мне так нужна сейчас!

– Вы скоро встретитесь, – утешаю я ее.

 Но они не встретятся. Тимур и слышать не хочет о том, чтобы Мира общалась с женщиной, которая навлекла позор на две семьи. Они в очередной раз крупно ссорятся и на этот раз, оба не собираются первыми идти на примирение, потому что в следующие две недели прекращаются даже звонки между женихом и невестой, несмотря на то, что приготовления к свадьбе идут полным ходом.

***

  Свадебное платье Мире шьют на заказ. Это намного дороже, чем брать готовое, а учитывая выбранный ею фасон и ткань, все вместе обходится чуть больше миллиона рублей, отчего тетя Азиза готова лопнуть со злости.