Надо признать, что мужички, несмотря на своё состояние, «стреляли» довольно метко, чего не скажешь о нас с Асей. Однако, они так задорно уклонялись от наших снежков, что зачастую падали в снег, теряя равновесие. Так что вся троица была просто облеплена мокрым снегом. Закончилось это всё так же внезапно, как и началось:
– Вот ты где! Баня не топлена в доме воды нет, а он, ёпа мать, в снежки играет! – обернувшись я увидел довольно-таки грузную тётку средних лет, которую, кажется, звали Агата Акимовна, но всё называли её Ага.
– Не бранись, всё сделаем сейчас! – ответил Афоня, запуская очередной снежок и оскальзываясь в своих кирзовых сапогах – Мужикииии! – пробасил он.
Всем сразу стало понятно, что этот короткий и ёмкий призыв означает: пойдём все вместе затопим баньку, воды натаскаем, а там можно и продолжить праздник, всё-таки суббота.
Мы с Асей продолжали идти вдоль берега до условленного тёмно-синего дома с заколоченными ставнями. Мы почему-то всегда разворачивались именно дойдя до него. Правда, от тёмно-синего там мало что осталось, это изначально дом был такого цвета. Сейчас же краска облупилась, выгорела, а кое-где вообще проступали тёмно-коричневые брёвна. Дом уже немного покосился, от забора остались только редкие колья. Таких домов, как я уже и сказал было предостаточно: почти половина. Чтобы не придаваться унынию вновь, я спросил:
– Завтра снег застынет, хочешь как в старые добрые времена покататься с сопки на какой-нибудь клеёнке?
– Ну ты вспомнил !– фыркнула Ася – Мы, наверное, уже не в том возрасте.
– Ой да ладно тебе, – отмахнулся я – к тому же, ты что знаешь о каких-то других развлечениях тут?
– А ты что, сюда развлекаться ездишь? – вдруг совершенно серьёзно, чуть ли ни строго спросила Ася – Что-то непохоже.
Я вдруг осознал, что если бы кто-то меня спросил, зачем конкретно я езжу в деревню, я бы, наверное, затруднился ответить. Нет, конечно, увидеться с бабушкой, побродить по лесу или по берегу озера – это всё здорово. Но для этого хватит три-четыре дня. Как я уже и говорил, здешняя атмосфера приносила мне покой и умиротворение, хоть я и постоянно называл деревню мёртвой. Ой, уж ни к вечному ли покою я стремлюсь в свои четырнадцать лет?!
– Э-эй! – раздалось откуда-то издалека – Ты тут, или пришельцы поработили твой разум?
– Извини, задумался – улыбнулся я – Ну а ты зачем приезжаешь?
– Не знаю, мне тут нравится и всё. Нету суеты, нету расписания, вон – она махнула рукой куда-то вдаль – полно времени.
– Твои родители хотят, чтоб ты постоянно училась? – догадался я.
– Да, но сюда легко отпускают. А мне вот уже где все эти дополнительные занятия после школы – она дотронулась до своего горла – хоть в каникулы дайте отдохнуть.
– А у тебя нет ощущения, будто здесь ты полна сил? – спросил я.
– Конечно, есть! Ведь я не трачу здесь все силы на учёбу! – я снова улыбнулся и не стал продолжать этот разговор, хотя и был уверен, что дело в какой-то необъяснимой местной энергетике. Правда, на данный момент, это всё было псевдонаукой и, возможно, мне просто хотелось верить в нечто такое.
Мы с Асей побродили ещё немного, а потом решили, что пора по домам: темнело уже достаточно рано, а в деревне ночью так темно – хоть глаз выколи, не как в городе. Да и ветер поднялся такой, что я был рад скорее оказаться дома. Но, как водится, я сначала проводил до дома Асю:
– Ну что, до завтра? После обеда зайду за тобой – подмигнул я.
– Или я за тобой, – кивнула Ася – пока! – и она, махнув мне рукой, скрылась за воротами. Чтобы срезать, я пошёл к своему дому по заброшенному узенькому переулку и, конечно, набрал себе в ботинки полкилограмма снега. Но ничего, ботинки на печи высохнут быстро, а я уже сейчас приду. Подойдя к дому, я, как обычно, закрыл ставни на ночь, а потом и ворота на крючок. Это было довольно забавно: вот от кого тут можно было закрываться? Кто тут что воровать будет? Летом закрывали ворота, чтобы скот не зашёл в огород, а зимой – так, по привычке.
Остаток вечера мы с бабушкой провели за очень «весёлым», но полезным занятием: мы перебирали гречку. Ну, если вы вдруг не знаете, перебирать гречку – это когда надо среди хороших крупинок выискивать «бракованные» (чаще всего, они чёрненькие).
Как правило, первые несколько ночей в деревне я спал как убитый из-за пьянящего чистого воздуха. И эта ночь не стала исключением: мне казалось, что я едва коснулся подушки, а вот уже солнечный свет заливает мою комнату, проникая сквозь морозные узоры на окнах. Еле-еле слышно как снова потрескивает печка, и шумит чайник.
На этот раз меня ждали блинчики с домашним клубничным вареньем (бабушка, правда предлагала есть блины со сметаной, но я всегда предпочитал варенье).
– Сбегаешь в магазин? – спросила меня бабушка, когда мы допивали чай.
– Конечно, а что нужно?
– Сахар закончился, да и спички нужны. А ещё масло растительное не мешало бы, ну это если привезли – бабушка встала из-за стола и начала копаться в шкафчике, где по своему обыкновению хранила деньги. Потом она ещё поискала в карманах куртки, висевшей в прихожей и, наконец, выложила на стол две купюры и кучу монет.
– Спасибо, вкусно, – сказал я, допивая чай и добавил – сейчас приду.
Я сгрёб в карман все деньги, которые дала бабушка, оделся потеплее и направился к Асе. Мы всегда так делали: если кого-то отправляли в магазин, то мы шли вместе. К тому же, вполне вероятно, Асю тоже могли отправить в магазин. Так было повеселее, ведь единственный магазин было километра за полтора, так что поход туда и обратно занимал минут тридцать а то и сорок. Я ждал, пока Ася соберётся, и вдруг услышал знакомое «небооо!» где-то неподалёку. Но потом, вдруг раздалось «солнцеее!», и я насторожился. Я никогда не слышал, чтоб этот парень кричал что-то, кроме «небооо!». Тут вышла Ася, которая, видимо, тоже услышала необычный крик:
– Что-то новенькое? – приподняла брови она. Я хотел ответить, но тут калитка заднего двора соседнего дома буквально слетела с петель, и с криком «солнцеее!» оттуда выбежал бедный парень в одной рубахе. Уж не знаю, что у него приключилось, но взгляд его был явно безумный. Он вдруг посмотрел на нас и крикнул: «свееет!» – показывая на солнце, взошедшее над тайгой. Следом за ним выскочила наша перепуганная соседка, тётя Дуся:
– Гаврюша, стой, куда?! – но Гаврюша припустил как на пожар, а Дуся умоляюще глянула на нас с Асей. Мне почему-то вдруг стало чуть ли не стыдно, что мы тут «стоим без дела». Поколебавшись буквально секунду, я рванул следом, совершенно не представляя, как остановить Гаврюшу, даже если его догоню. На самом деле, конечно, этого рослого парня давно уже следовало называть Гавриилом, но тётя Дуся, видимо, по привычке звала его так, как в детстве.
В общем, несмотря на то, что бегал я довольно прилично, расстояние между нами только увеличивалось, хотя меня хватало, чтоб держать Гавриила в поле зрения. Где-то сзади я слышал топот Аси (я её не видел, но понятно, что кроме неё никто за нами бежать не мог). В глазах всё блестело от снега вокруг, а холодный воздух стягивал грудь тугим жгутом. Я уже подумывал о том, чтоб с чистой совестью прекратить погоню, но тут, наконец, и мой «соперник» начал выдыхаться. Это придало мне немного уверенности, и я из последних сил ускорился. Но несмотря на то, что мне удалось сократить разрыв, Гавриил уже был на опушке леса, а мне оставалось ещё метров сто. Добежав до первых деревьев, я услышал крик Аси:
– Может, не надо?!
– Да он уже… тоже… выдыхается – с трудом переведя дыхание, прокричал я – надо немного поднажать ещё.
– Тебе… оно надо…?! Ну где… мы будем его искать? – Ася подоспела ко мне, обеспокоенно поглядывая в лес.
– Это дело нехитрое – я указал на совершенно чёткие следы на снегу – думаешь, много тут таких бегунов?
– Да не много, но… – Ася замялась, но я прекрасно понял, что она подумала. Это было довольно глупо, переться в лес за этим несчастным, учитывая то, что уговорить его вернуться мы вряд ли сможем, а уж притащить силой – тем более. Но я ужасно не любил бросать дело на середине:
