«И Вы её покалечили?»

«Я не помню»

«Тогда скажите, что помните»

«Я проснулся, клешни в крови, а она кричит «Что ты наделал?!» А после меня арестовали»

«Вы употребляли накануне происшествия некие вещества, тормозящие нервную систему?»

«Нет»

«Интересно, ведь мы нашли в Вашей гемолимфе следы Иптиха-16»

На морде Шела отразилось подобие испуга:

«Иптиха?! Нет, я бы никогда…»

«Все так говорят, а потом пробуют раз – и не могут остановиться»

«Сэр, у меня семья, дети…»

«Надо было думать об этом раньше»

Шел горестно замотал головой, и запись закончилась.

Я подпёрла голову рукой, лихорадочно соображая.

– Иптих-16 это синтетический наркотик, подходящий многим формам белковой жизни, – растолковал для меня термин напарник.

– Я догадалась, что это, – кивнула я, – Как его принимают?

– Обычно втирают в слизистые, как мазь.

Мои глаза снова остановились на Шеле, волею природы закованного в экзоскелет:

– И куда же тут втирать?

Кажется, Валентино стушевался, и я использовала паузу:

– Если Иптих-16 нельзя втереть, его можно только принять внутрь, верно? А Шел утверждает, что не делал ничего такого.

– Он необязательно говорит правду.

– Допустим… – я переворошила всё, что знала о наркотиках со школы, – А этот Иптих… отличается по чистоте? Ну знаешь, земные наркотики бывают «чистыми» и «грязными».

– Вопрос мне понятен. Да, бывает разным.

– Стоимость же колеблется, верно?

– Да, конечно. К чему ты клонишь?

– Думаю, – призналась я, – Если Шел не втёр наркотик, а, допустим, получил его извне, то какая доза бы потребовалась для получения нужного эффекта?

– Если чистый, то не более капли.

– Чистый Иптих-16. У парня, который высылает весь заработок семье, – я приподняла бровь, надеясь, что Валентино правильно расшифрует этот жест, – Откуда такая роскошь?

– Продолжай, – гианг склонился над делом, явно заинтересовавшись, к чему я клоню.

– Шел говорит, что у них была… – я вздохнула, не веря, что произношу это, – Интимная связь по обоюдному согласию.

– Да, верно.

– Не насилие. Или он озверел в процессе?

– У тебя лицо покраснело.

– Извини, мне всего 15, а я тут распутываю дело об инопланетном сексе! – рявкнула я.

– Служба такая, – тут же получила я в ответ надлежащую долю самого что ни на есть искреннего сочувствия.

– Из показаний Вигваллы следует, что он не добился от неё взаимности, поэтому пустил в ход клешни, – я заскребла голову, мечтая откопать в извилинах хоть что-то годное.

– Выходит, что так.

– Тогда почему он выглядит таким озадаченным? И вообще: земные организмы, снабжённые зубами, когтями и прочим, применяют оружие против соперников или врагов другого вида, а не против самок. Для дам это бутафория, а не смертельный капкан. Верно?

– Почему ты меня спрашиваешь?

– Ты сильный и мускулистый, но ведь тебе не придёт в голову поколачивать самку?

Валентино даже оторопел от такого предположения, явно силясь хотя бы представить такой расклад.

– У Вигваллы царапины, а ведь Шел мог оторвать ей не то что руку, но и голову, – тем временем продолжала я. Мой напарник молчал, и я было хотела обидеться, но тут поняла, что он просто даёт мне спокойно порассуждать вслух. Распылить в атмосферу кабинки столько слов, сколько понадобится для того, чтобы я почувствовала себя на своём месте.

Подождав, пока я договорю, гианг наконец прервал молчание:

– Думаешь, это могла быть часть ухаживания, только Вигвалла не так это поняла и была ранена, поскольку у неё просто нет панциря?

– Похоже на правду, – я вспомнила урок биологии, на котором нам показывали брачный танец скорпионов, которые вальсируют, взявшись за клешни, – Но его недоумение не даёт мне покоя. Валентино, ты можешь отыскать для меня информацию о расе Шела?

– О ругасах? – скукожился мой визави, – Их исследовали только экзобиологи.

– Другого мне и не требуется. Найдёшь?

– Да, и ещё, – пауза свидетельствовала о нешуточной внутренней борьбе, – Ты хочешь есть?

– По правде сказать, я бы перекусила. А что, где-то есть автомат с сэндвичами? – решила разрядить обстановку я.

– Нет, но возможно, тебе понравится то, что я принесу.

– Я заинтригована, – дружелюбно улыбнулась я, снова тасуя материалы интерактивной папки.

Гианг вернулся с книгой и веществом, походим на комок белого теста:

– Вот. Угощайся.

– Спасибо, – я принюхалась и осторожно откусила кусочек. Это нечто было сладковатым и пружинило, словно сыр моцарелла.

– Чистый белок и немного глюкозы. Лакомство для детёнышей. Как… земное мороженое, только полезное.

– Это очень вкусно, правда, – я смяла контейнер, чувствуя прилив сил, так необходимый мне перед финальной битвой с биологией и анатомией ругасов. Правда, всё, что было о них написано, преспокойно уместилось на трети страницы справочника. «Расизм в нашей галактике в порядке вещей», как говорил Квату. Вспомнила даже раньше, чем рассчитывала.

– Об отсталых расах много не пишут, – с невинным видом озвучил моё открытие Валентино.

– Без комментариев, – буркнула я, подозревая, что слот о людях и того короче.

– Я тебе прочту, – пропустив моё недовольство мимо ушей, напарник уставился в написанное, – Что тебя интересует?

– Брачное поведение.

– М, – коготь Валентино заскользил по строчкам, заполненным непонятными мне пузатыми значками, – «…ритуал ухаживания длится всего полтора цикла, далее следует спаривание. Образуют стабильные пары и совместно растят потомство»… Это всё.

Я схватилась за голову:

– Тогда читай всё. С начала.

Предложения без труда скользили мимо моих ушей, и я едва понимала, о чём идёт речь. Физиологические особенности. Развитие детёнышей во взрослых особей. Культура. Религия.

– Стабито, – вдруг прочёл Валентино. По паузе я поняла, что что-то не так.

– «Стабито»?

– Да. Я не знаю, что это. Упоминается, что этот феномен характерен для самцов.

Я даже не успела открыть рот, а мой напарник уже отправился к Мибре, ворошить библиотечную базу данных.

– Ругасы называют это «благословением жизни», – гианг зашелестел огромной стопкой книг, которую он принёс по итогам своей экспедиции к шкафам, – А как переводят это учёные?.. Здесь нет. И здесь тоже пусто…

Я взглянула на наручные часы. Наше время убывало. Чтобы не ждать кипящий чайник, я снова закопалась в папку с фотографиями Вигваллы. Её интервью-то мне переведут, а вот с библиотечными томами поработает Валентино.

Наша перкиль была звездой с большой буквы. Показы там и сям, украшения и одежда, элитные апартаменты, торжественные мероприятия, разговоры по душам…

«Как по мне, все эти отсталые расы не годятся ни на что, кроме чёрной работы»

«Но ведь мы все когда-то…» – попытался возразить ей журналист, невидимый на записи.

«Кто успел – тот и съел, знаете ли» – не дала договорить ему модель, – «Галактика не резиновая. С чего бы нам помогать тем, кто сам не хочет прикладывать никаких усилий? Или принести им всё готовое только потому, что мы обязаны им помогать?»

Далее шла биографическая справка. Сама Вигвалла, к моему удивлению, была из семьи иммигрантов. Из таких же «отсталых». Белая ворона среди своих пёстрых, как птенцы куропатки, сородичей, она была приобретена магнатом, давшим ей еду, кров, новое имя и профессию.

Я посмотрела на снимок перламутрово-белого ребёнка, с вызовом глядящего на мир. Неудивительно, что ей не нравятся те, кто не борется. Её купили как экзотического зверька – а зверёк вцепился в новую жизнь всеми зубами и начал сногсшибательную карьеру.

И всё же Шел был невиновен. Я чувствовала, что это так!

– Нашёл. Термином «стабито» обозначается… – Валентино даже сглотнул, – Неспособность причинить вред особи другого пола во время спаривания, притом это свойство продиктовано самой биохимией тела. Мышцы конечностей сводит судорога.