– Что будешь делать? – спросил мой напарник, кода я обошла чан кругом и нашла шлюз для заброса отходов, простодушно надеясь, что туда идёт только пищевой мусор.

– А ты видишь много вариантов? – я сняла футболку, оставшись в своём любимом спортивном лифчике, – Подсади меня.

– Да брось. Резервуар глубокий, к тому же, твоя кожа гораздо чувствительнее моей. Одевайся.

– Нет.

– Почему?

– Нам понадобится что-то, чтобы завернуть останки, – я едва заметно кивнула в сторону дома, уверенная, что за нами наблюдают, – На эту царицу точно рассчитывать не приходится.

– Пусть так, но твоя одежда…

– Будет испорчена. Знаю, Вэл. А теперь просто помоги мне.

Белёсые буркала слегка прищурились, затем мой напарник открутил крышку компостинатора. От резкого запаха у меня заслезились глаза: создавалось полное ощущение того, что в этом чане было массовое захоронение всех дурианов, когда-либо почивших по вине человека. Пахучий сыр, нестиранные носки, протухший лук…

Валентино резво погрузил лапу в коричневую жижу, нащупывая содержимое.

– Что-то есть? – окликнула его я.

– Много чего. Тебе лучше не знать… Ага, кажется, нашёл. Посторонись.

Рядом со мной плюхнулось нечто, в чём с огромным трудом можно было узнать когда-то красивую шифскую шубку. Сейчас оно истекало вонючими маслянистыми каплями.

– Я попробую поискать кости и зубы, они разлагаются медленнее. А ты расправь шкуру, если сможешь. Бактерии компостинатора не любят прямых солнечных лучей.

– Поняла! – отозвалась я, и тут услышала тихое «Простите».

Обернувшись, я едва не столкнулась нос к носу с ещё одним эсхатонгом, иссиня-чёрным, покрытым лавандовыми пятнышками. «Детская окраска» – пронеслось у меня в голове.

– Я… хочу помочь, – негромко произнёс подросток. У него (неё?) в руках был зажат неизвестный мне прибор, оснащённый воронкой и узким носиком, как у водяного пистолета.

– Помочь? – удивилась я.

– Ваша история. Я вымою шкурку. И остальное, – он облизнул просвет между клыками, справляясь со смущением, – Я знаю, кто вы. Вы оба. Виделу по Мегасети. Это же вы вели дело Вигваллы?

– А… Ага, – ошалело покивала я.

– Как здорово! Я не ошиблусь!

Второй раз выцепив странное окончание, я припомнила лекции Вэла. До определённого возраста эсхатонги бесполы и употребляют окончание «у», говоря о себе и таких же детёнышах.

– Ты нас очень выручишь, – произнесла я со всей признательностью, – А тебе разве не попадёт от мамы?

– Попадёт, но я помогу, потому что это правильно, – подросток щёлкнул предохранителем гаджета, и из носика полилась чистейшая вода. Я увидела капельки возле воронки и поняла, что эта диковинная игрушка собирает влагу из воздуха.

– Больше ничего, – тем временем, выбросил последний ком жижи Валентино, – О, у нас тут помощник? Как зовут?

– Пфирт, сэр.

– Очень приятно, а мы…

– Я знаю, кто вы, – эсхатонг даже заёрзал на месте, – Валентино и Кармен, выигравшие дело Вигваллы. Запись ходит по Мегасети, это было реально круто! Кто-то должен был поставить её на место.

Несмотря на то, что пространство вокруг нас было пропитано несусветнейшей вонью, мне на мир показалось, что ничего лучше со мной не случалось. В чувство меня привёл только глухой «Пум!», с которым Валентино спикировал с компостинатора.

Первая же струйка воды высветлила шифсовский мех. Пфирт прилежно ополаскивал нашу находку до тех пор, пока останки не стали чистыми.

– А это тот самый? – решившись, спросил меня молодой эсхатонг, – От когтей Вигваллы?

– О… Да, он, – я уже успела забыть, что рассталась с футболкой, и шрам на плече оказался выставлен на всеобщее обозрение.

– С ума сойти!

– Не хочу прерывать единение фаната и звезды, но мне бы тоже не помешало немного воды, – перебил нас Вэл. Его лапы и грудь были перемазаны коричнево-жёлтой слизью, уже начавшей подсыхать.

– Я помогу, – охотно вызвался подросток, пока я бережно собрала останки трапезы его семьи и завязала футболку крепким узлом, чтобы ничего не выронить.

– Благодарим за содействие, – тем временем вежливо поклонился Валентино.

– Знаете… Думаю, я хотелу бы быть дипломатом, когда вырасту, – застенчиво выпалил Пфирт, шевеля щупальцами.

– Мы будем тебе очень рады, – искренне улыбнулась я, – Сегодня ты сдела… сделалу очень доброе дело. Это многое о тебе говорит. И… мне жаль, что тебе влетит от мамы.

– Лучше, если влетает за то, что ты что-то сделалу, чем вообще безо всякой причины, – изрекло не по годам умное чадо, пока Вэл на заднем плане седлал своё причудливое транспортное средство.

– Думаю, так оно и есть, – чуть подумав, кивнула на прощание я.

– Мне кажется, или твоё лицо плохо соответствует ситуации? – спросил гианг, когда мы притормозили, чтобы отдать его модный мотоцикл, – Ты улыбаешься.

– Ах, это… Да ничего, просто задумалась, что рада делать нашу работу. Оказывается, её даже замечают.

Валентино хмыкнул. Звук был похож на выдёргивание пробки из пустой стеклянной бутылки:

– Нас не всегда будут гладить по шёрстке, или как это там говорится.

– Конечно. Я понимаю. Но немного мотивации как раз кстати… Что это? – я только сейчас разглядела в лапах Валентино нечто вроде пончо крупной вязки, изумрудно-зелёного цвета.

– Купил у уже знакомого тебе итвати. Подумал, что тебе… некомфортно без верхней одежды. Надень. Это атта, часть их национального костюма.

– О… – признаться, я даже смутилась, – Спасибо за заботу… Ого, оно прохладное! И на ощупь как мох!

– Да, это растение немного напоминает земной мох. Не забывай периодически опрыскивать.

Я подняла глаза на напарника:

– Благодарю, Вэл. Для меня это много значит.

Когтистая лапа бережно тронула меня по голове:

– Что ж, раз тебе удобно, давай вернём Раико память о муже.

Воссоединение семьи с их отцом было очень трогательным. Шифса буквально легла на шкуру, свернувшись клубочком и не переставая бормотать слова признательности. Её малыши поглаживали знакомый мех, судя по всему, не до конца понимая происходящее.

– Держи себя в руках, – буркнул в мою сторону Валентино, видя, что я готова прослезиться. Я героически шмыгнула носом и сдержалась.

– Я не знаю… не знаю, как вам отплатить. Вы… невероятные. Оба. Я и не надеялась… – движения Раико стали суетливыми. Пока я отнекивалась, шифса вдруг выпрямилась во весь свой крошечный рост:

– У вас отыщется то, чем можно резать?

– Это подойдёт? – Вэл извлёк из шкафа нечто вроде серпика с гравировкой.

– Да, – Раико повернулась к шкуре, и, раньше, чем я успела возразить, махнула инструментом.

Снова обернувшись к нам, шифса с поклоном протянула мне то, что когда-то было задней лапой её мужа:

– Прошу, примите это в дар от моей семьи. Вы не знаете, но на протяжении долгих лет лапка шифса считалась лучшим амулетом от бед и несчастий. Пусть она приносит вам удачу и помогает в вашем благородном труде. Только… не прячьте это в коробку или под стекло. Мой муж был активным, и ему бы очень понравилось путешествовать в хорошей компании.

– Что ж… Раз так, – я выудила из кармана ключи и отыскала свободное колечко, безбоязненно приторочив к нему дар Раико, – Я не расстаюсь с этими ключами. Отныне Ваш подарок будет всегда со мной. Обещаю.

… – Ты держалась молодцом, – похвалил меня Валентино, когда я проводила шифсу до нашего босса и снова вернулась в кабинет, – Но я должен буду забрать у тебя этот подарок.

– Но Вэл, так не честно, я дала обещание!

Гианг покачал головой:

– Я лишь попрошу наших умельцев обработать твой новый амулет специальным составом, чтобы сохранить на долгие годы.

– А, это, – с немалым облегчением выдохнула я, – Тогда конечно. Буду тебе очень признательна.

– И да, – Валентино прищурился, наклонив голову набок, и я поняла, что это было аналогом его улыбки, – Мы же оба знаем, как назвать это дело?

– Ага, – я взглянула на предмет, угнездившийся на моей руке, и бережно погладила полупрозрачные коготки образцового отца, не пожалевшего самого дорогого для своей семьи, – «Счастливая лапка».