Завороженная увиденным, я не сразу почувствовала, как чья-то рука накручивает мои волосы себе на палец, слегка натягивая их, даже больше с нежностью, чем с желанием сделать больно. Резко развернувшись, я увидела перед собой старуху, которая болезненно скрючилась. Уродливый горб, будто камень, тянул ее к земле, рот, полный гнилых зубов, улыбался, глубокие морщины избороздили лицо, глаза смотрели на меня, не мигая. Поморщившись, я сделала шаг назад, но худощавая рука схватила меня за локоть, привлекая ближе. Старуха заговорила тихим скрипучим голосом, обдавая запахом гнилых фруктов изо рта, от чего я всячески пыталась сдержать рвотные позывы:
— Эмилия, он ждет тебя. Я научила его делать больно таким предательницам, как ты, дочь моя.
Персефона. Моя истинная мать. Это все, что осталось от некогда величественной и могущественной богини. Лишь прогнившая оболочка, отчаянно цепляющаяся за крохи жизни и милости судьбы.
Вместо того чтобы показать ей свой страх, который она так желала увидеть, я лишь прищурила глаза и свободной рукой приподняла кулон. Наклонившись, я прошипела, чувствуя, как жабры болезненно прорезают кожу на шее и разбухают:
— Жаль, что ты мертва. Я была бы не прочь убить тебя, дай лишь повод.
Скрипучий смех рассек воздух, по спине побежали мурашки. Старуха отпустила мою руку и, запрокинув голову, содрогалась от хохота. Острые кости, точно рифы, готовы были прорвать тонкую белесую кожу. Рот, искаженный в ужасной улыбке, увеличивался с каждым мгновением, словно то, что сидело внутри, отчаянно желало вырваться наружу.
Вернув кулон на место, я судорожно вдохнула и бросилась прочь, вглубь близлежащего леса, заметив, что в той стороне змеится каменная тропинка.
— Держись от него подальше! — звучал в голове крик старухи. — Обоим вам не выжить! Один из вас умрет!
Вбежав в густой лес, я понеслась по странной тропинке, которая будто сама стелилась под моими ногами. Она вывела меня на большую поляну, на которой расположились пять небольших лачуг-беседок, обрамленных настолько плотными тканями, что невозможно было рассмотреть, кто находится внутри. Устланные крупными ветками с каплеобразными листьями крыши отлично защищали беседки от ярких солнечных лучей. Присутствующие на полянке люди были в светлых нарядах, лица скрывали тонкие маски. Насчитав около тридцати мужчин, я шумно сглотнула: сирена внутри меня заскребла когтями, стараясь уговорить снять амулет хотя бы на пару минут, но получила отказ и предложение вернуться в преисподнею, пока ее не призовут.
Окинув быстрым взглядом свой наряд после побега от жуткой старухи, я поискала взглядом Уильяма, как меня окрикнул грозный женский голос:
— А ну стоять! Что ты здесь забыла? Да еще в таком виде?! Быстро ко мне!
Мое тело неожиданно выпрямилось, развернулось и зашагало на раскатистый голос.
Передо мной стояла женщина лет сорока, лицо которой не скрывала ткань. Тело покрывало легкое кружево, настолько прозрачное, что оно казалось искусно сплетенной паутиной на загорелой коже. Одно плечо было оголено, на второе наброшена полоска ткани с вышитым узором, который напоминал дракона. Темно-бежевое кружево струилось легким водопадом почти до голых стоп, лишь слегка покрытых пылью. Кинув быстрый взгляд на свои ноги, по колено в грязи, я стыдливо прикусила губу, но взгляд не отвела:
— Если Вы не заметили, то я потерялась, поскольку не местная. Могу я узнать, куда мне следует идти?
Если женщина и была удивлена, то виду не подала, слегка выгнув бровь. Она улыбнулась краем губ, подхватила подол своего платья и, повернувшись лицом к дорожке, которая продолжала петлять среди высоких деревьев, поманила меня за собой. Начало смеркаться, и я заметила, как вдалеке загорались факелы один за другим. Обернувшись в сторону лагеря, где вальяжно расхаживали мужчины и бросали на меня заинтересованные взгляды, я поспешила догнать женщину, которая уже скрылась в тени деревьев, оставляя за собой легкий шлейф с ароматом роз.
Пару мгновений хватило для того, чтобы мне удалось ее настигнуть и поровнять шаг. Наигранно вздохнув, я краем глаза посмотрела на лицо женщины, но она будто не замечала меня. Ее уверенные шаги и гордая осанка говорили о том, что она прекрасно ориентируется среди бесчисленных деревьев и троп, и, судя по всему, является покровительницей женщин, которые живут на этом острове. Если они вообще есть.
Вскоре я раздраженно цокнула и произнесла:
— Может, будете так любезны, ответить, куда мы направляемся? — поинтересовалась я не без толики раздражения в голосе. — Или на этом острове все происходит в молчании и по принуждению?
— Я не принуждала тебя идти за собой, а лишь предложила, выбор ты сделала сама, но, тем не менее, имеешь наглость упрекать меня в чем-то, взбалмошная девчонка, — женщина кинула на меня быстрый взгляд.
— Кто Вы такая? — раздражение сменилось любопытством не только по отношению к таинственной женщине, но и ко всему острову, который так отличался от мест, где я выросла.
Земля сирен была покрыта лишь каменистыми склонами и кустарниками, похожими на сгоревшие от пожара деревья. Острые, как пики, скалы скрывали остров от назойливых путников, проплывающих мимо. Утес то находился в объятьях разъяренных волн, то купался в туманной дымке. Остров принадлежал некогда сиренам, но теперь здесь властвовали люди. Это касается не тех, кто прибыл на остров, а тех, кто не смог с него выбраться. Сердце подсказывало, что для создания подобного сирены использовали кровь и кости своих жертв, которые притаскивали сюда, подобно переработанному мусору. Вскинув голову вверх, я заметила, что на небе не было ни облака. Верхушки деревьев, и без того принявшие со временем алый оттенок, теперь вызывали панический ужас.
— Давай оставим все вопросы на потом, мы уже близко.
— Близко к чему?! — но женщина не ответила. Жестом руки она предложила молча встать рядом и осмотреться, что я и сделала.
Впереди простиралась небольшая поляна, освященная множеством факелов, деревянные основания которых были воткнуты прямо в землю. По краям на границе с лесом стояли три беседки, отдаленно напоминающие лачуги, которые мне довелось увидеть на территории мужского лагеря. Отличие было лишь в том, что крышу, стены и двери заменяли цветные достаточно прозрачные ткани, слегка покачивающиеся на ветру. Эти строения напоминали клетки, в которых, подобно зверям, томились девушки, за которыми можно было наблюдать в любое время дня и ночи. Посреди поляны, обрамленный невысокими растениями цвета алого заката, находился небольшой оазис, чтобы искупаться и привести себя в порядок. Завороженная, я не сдержалась и подошла поближе, чтобы потрогать невероятного оттенка листья, как почувствовала звонкий шлепок по своей руке.
— Эти цветы нельзя трогать. Они ядовиты. Вреда они не представляют только для человека, так что будь добра, не приближайся к ним.
Не успела я и слова произнести, как поляну разразил громкий девчачий смех, заставив меня вздрогнуть и перевести взгляд. Из леса выбежала нагая девушка, следом за которой, не сбавляя шага, появились еще трое. Я, словно глупая девчонка, протянула палец вперед, указывая на компанию, и выпалила:
— Это же сирены.
Повернув голову в сторону девушек, которые забежали в воду, взметнув брызги, я ощутила, что меня непреодолимо потянуло к ним. Я сделала робкий шаг вперед и остановилась, не в силах поверить своим глазам. Одна из сирен заметила меня и, игриво улыбнувшись, поманила пальцем к себе, обнажив заостренные зубы.
— Они здесь не для того, чтобы ублажать похотливых моряков. Эта роль сегодня отведена другим. Эти сирены смогли добиться расположения капитанов, затуманив им разум, и те приняли их на борт безоговорочно, не замечая пропажи членов собственной команды Если матросы и замечали что-то странное и пугающее в лицах невест своего капитана, то опасались открыто высказывать свои догадки, боялись за свою жизнь, — женщина наблюдала за резвящимися в воде под лунным светом сиренами с такой любовью и нежностью, как будто это были ее родные дети.
