Казалось, сытую усталость клана как руку сняло: они, кряхтя, повскакивали со своих мест, побросав посуду, и шеренгой вытянулись в сторону речки. Фрида всё ждала, что кто-то полезет за купальными принадлежностями, но этого почему-то не случилось. Но как знать, может, у агхори такие вещи хранятся в специальном месте?

– Ты с нами, – мягко напомнил журналистке Джозеф. В его глазах плясали непонятные ей искорки.

– Хорошо, но я бы хотела взять кое-что из вещей, – в это самое время Фрида мысленно перебирала список своих пожиток, думая, какой из комплектов белья сможет сыграть роль купальника.

– Всё нужное у тебя есть. Идём. Будет лечить твой телесный токсикоз.

– Джозеф, я не в том настроении, чтобы шутить.

– А кто шутит? Очень серьёзный диагноз, – со всей уверенностью произнёс лидер клана, разворачивая её за плечи по направлению к речке.

– Я не нашла такого заболевания в Интернете, – напоследок решила поартачиться девушка, остро ощущая подвох в сложившейся ситуации.

– Интернет знает далеко не всё, мисс Лэнг. Иначе Вы бы не пришли к нам писать репортаж.

– И работы бы у меня не было, – слово «репортаж» добралось до свежей раны в груди Фриды, поворошив её, словно кочергой.

– Именно… А вот и наш пляж.

– Я не поняла… – Фрида замерла, глядя, как клан раздевается, подпрыгивая на сером речном песке, – Вы купаетесь в нижнем белье?

– Неа. Голышом и все вместе, – шепнул ей на ухо Джозеф, и, пройдя чуть вперёд, принялся стаскивать с себя в футболку.

– Не… – попятилась девушка, – Я на такое не подписывалась.

– В тебе говорит телесный токсикоз. Травоядные настолько удушили себя приличиями, что возбуждаются при виде обнажённого тела. Ну или смущаются, как в твоём случае, – Джозеф как ни в чём не бывало принялся за штаны, – Животные всегда были другого мнения. Маленькие дети ближе к истине. Ты застала тварные времена, когда была маленькой. Тебе просто нужно вспомнить это и расслабиться, – оставшись без одежды, парень повернулся к ней, – Смотри. Ничего страшного. Всего лишь тело. Всего лишь мясо.

Фрида насилу уговорила себя взглянуть. В том, что Джозеф был взрослым, а не подростком, не осталось никаких сомнений.

– Что, застряли, да? – к ним подлетела Чита, такая же обнажённая, – Не видишь, девушка стесняется?

– Вижу. От этого и лечу, – ответил ей Джозеф, вопреки ожиданиям Фриды глядя рыжей агхори прямо в глаза.

– Вали давай, тут нужна женская рука, – Чита похлопала лидера по спине, и, когда тот повернулся, Фрида увидела пересекающую узкие лопатки татуировку. Та же надпись, что и на её кружке. Мантра бесстрашия.

– Эй… Э-эй, мне типа холодно, я из воды только что. Снимай манатки.

С таким напором Фриде было не справиться, но она всё равно решила попытаться:

– Я… Я в душе не была, подмышки небриты, ноги тоже…

– Да-да, это ужасно. Раздевайся, хорош мяться. Такие мелочи волнуют повёрнутых на токсичных стандартах травоядных, а не агхори.

– Ладно, – Фрида крепко зажмурилась, расставаясь с вещами. Что там говорил босс? Опасность для физического и психического здоровья? Посмотрел бы на неё сейчас! Лечение от Джозефа.

– Пусть валяются, никто не тронет, – Чита по-сестрински прионяла девушку за плечи, – Плавать умеешь?

– Д-да, немного.

– Чудненько.

Напрасно Фрида полагала, что отыщет покой, войдя в воду: речка оказалась мелковатой и прикрыла журналистку только по пояс. И, как водится, рядом тут же образовался Джозеф:

– Ну что, как ощущения?

– Дай подумать, – сердито прикрылась девушка, – Будто меня разделили и заволокли в воду.

– Какой запущенный случай, – парень сделал шаг ей навстречу.

– Не подходи!

– Почему?

– На тебе ничего нет!

– Извини уж. Если было бы нужно, люди рождались бы в одежде. Но увы.

– Точно! – с подачи одноглазой агхори плечи Фриды атаковала недюжинная волна. Вода, разогнавшись, смела удлинённое каре девушки, залепив глаза. Должно быть, визг журналистки был слышен на окраине города, и кто-нибудь из травоядных наверняка укрепился во мнении, что агхори поедают и не до конца мёртвых людей.

– Джозеф, не надо! – не своим голосом вопила девушка, пока жилистые руки притягивали её ближе:

– Я посажу тебя на плечи, не бойся. Леон и Чита хотят с нами побороться. Давай, соглашайся, это весело!

– Спорим, я тебя уделаю, травоядная? – уже вскарабкавшаяся на спину Леона Чита скрючила пальцы, улыбаясь во все зубы.

– А ничего, что я… – начала была журналистка, но Джозеф со вздохом «О, всеблагой Шива» поднырнул под неё, сажая на плечи:

– Удобно?

– Ага, – Фриде казалось, что свечение её щёк видно из космоса. Веселящийся рядом клан сверкал улыбками и хихикал, но совершенно беззлобно.

– Покажи ей, блондиночка.

– Босс, поосторожнее с нашей гостьей.

– Давай, – Чита протянула девушке руки, переплетая пальцы, – Кто кого!

Одноглазая агхори, явно будучи в лучшей форме, заметно поддавалась, и Фрида пожалела о том, что так плохо следила за собственным телом. Леон и Джозеф тоже боролись, упираясь лбом в лоб.

– Наш великий и неподражаемый лидер, – в шутку затянул рослый агхори.

– Да, мой бесстрашный сладкоречивый родич? – скопировав интонацию, отозвался пепельный блондин.

– Моё сердце полно искреннего восхищения Вашим духом, но никак не мускулатурой.

– О. И как же нам исправить подобное недопущение?

– Волки валились вверх брюхом, думаю, я…

– Леон! – первой почуяла подвох Чита, но поздно. Рослый агхори повалился с изяществом небоскрёба, по инерции увлекая за собой и остальных участников борьбы.

– Ты в порядке? – вскочивший с колен Джозеф придержал Фриду за локоток, думая, что та выкашливает воду. Но нет: девушка смеялась, согнувшись пополам.

– Кажется, – Фрида наклонилась, выливая воду из ушей, – Лечение удалось.

– Похоже на то, – добродушно согласился Леон, не уворачиваясь от негодующих тычков в бок со стороны Читы, – Ну что, пора в баню?

– В баню? – переспросила Фрида, – Что это?

– Это вроде сауны, очень полезно для организма, – Джозеф как ни в чём не бывало сделал растяжечку, – Айда туда.

Испытание паром оказалось для Фриды едва ли не тяжелее купания нагишом:

– Я будто в пасти дракона! Дышать невозможно!

– Дыши ртом, скоро полегчает. Суровые северные народы ещё и били друг друга вениками, – довёл до сведения гостьи Джозеф, выливая на угли ковшик воды.

– Зачем?! – ужаснулась журналистка.

– Хворь выгоняли, – ответил скрипучий голос с одной из лавок. Там восседала мадам, которая, казалось, не испытывала ни малейшего неудобства от нахождения в парильне, – Потерпи, милая. Скоро станет легче. Хорошо, что на дворе лето.

– Да? Я бы не возражала нырнуть в снег после эдакого испытания, – Фрида стёрла со лба целый галлон пота.

– Речка его заменит, – предложил Джозеф, располагаясь рядом со старейшиной, – Только потом не визжи, как окунёшься.

– Я постараюсь, – дала слово Фрида, усаживаясь у второго бокам мадам и оглядывая собравшихся. Жилистые тела агхори, натянувшиеся от непереваренной пищи животы – ни дать ни взять стая львов на солнышке. Дети тоже были здесь, но они не засиживались долго и периодически окунались в воду, довольно хохоча. Никого из присутствующих нагота не смущала, казалось, они вовсе не замечают такой мелочи.

– Я сегодня обнаружила, что на всех тарелках нарисованы разные символы, – набрав достаточно воздуха, выпалила Фрида, – Например, у Бенни на тарелке колокольчик.

– Это символ интуиции, – с удовольствием пояснила мадам.

– А сова?

– Совы видели в темноте. Способность видеть больше, чем обычные люди.

– А тарелка Джозефа?

– Череп с цветком? Возрождение жизни из смерти.

– Понятно, – Фрида было спохватилась записать, но поняла, что некуда и нечем. Казалось, тело истаивает, как воск, и вместе с потом на скамейку стекает и кожа. Лёгкие жгло, под паром всё окружение казалось нереальным, и если бы не бегающие туда-сюда дети, то, пожалуй, воздуха бы тут не осталось вовсе.