Венгерский филолог Карл Кереньи в своей книге «Дионис. Прообраз неиссякаемой жизни» описывает «ритуал, в котором роль страдающего бога исполнял телец и к которому присоединялось наказание того, кто совершал жертвоприношение»[2]. На острове Тенедос для жертвоприношения готовили корову. Мы можем сказать, что речь идет всего лишь о столь распространенном в древности обряде, как принесение в жертву животного. Но, что характерно, «когда она начинала телиться, с ней обращались, как с женщиной-роженицей. На новорожденного теленка надевались охотничьи сапоги… В таком виде животное было готово для жертвоприношения». Итак, теленка приносили в жертву как воплощение Диониса – бога, но в то же время и существо, в чем-то близкое человеческой природе, его же можно убить. «Того же, кто наносил удар двойным топором, публично побивали камнями, правда только символически, поскольку ему разрешалось спастись бегством. Если ему удавалось достичь моря, наказание считалось исполненным».

Символическое убийство сопровождалось символическим наказанием. Но смысл его ясен: как бы ни были укоренены представления о том, что казнить надо, параллельно с ними существовала и мысль о том, что казнить дурно. Это противоречие во многом сохраняется до сегодняшнего дня.

И все-таки почти всегда считалось, что забрать жизнь другого человека можно – и не на войне, когда сражаешься с врагом, а «своего», в мирное время, хотя пролитие крови все равно преступление. В каких же обстоятельствах становилось возможным то, за что в другой ситуации полагалось наказание?

Ответа на этот вопрос у нас нет.

Первый – по библейской версии – убийца в мире, Каин, не был казнен. Бог обрек его на другое наказание: «Ты будешь изгнанником и скитальцем на земле»[3]. При этом, судя по тексту Библии, такая кара представлялась самой ужасной из всех возможных – «высшей мерой». Каин отвечал: «Наказание мое больше, нежели снести можно». При этом особо было оговорено, что никто не должен убивать презренного изгнанника: «Всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро». Ради этого парадоксальным образом и появилась на лбу убийцы «Каинова печать» – «чтобы никто, встретившись с ним, не убил его!».

Правда, еще до изгнания из рая, в прекрасном мире, существовавшем до грехопадения, Бог сказал Адаму: «От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь»[4].

Изгоняя Адама и Еву из рая и обрекая их на жизнь в обычном мире, Бог, по сути дела, обрек их смерти – отправив туда, где и они, и их потомки будут умирать. Может быть, это прообраз будущих смертных казней?

Во всяком случае, если Каин сохранил жизнь, то многочисленным другим грешникам в Ветхом завете повезло куда меньше: их побивали камнями, приговаривали к сожжению, а царя Саула пророк Самуил лишил благословения и права на царство за то, что тот отказался убить захваченных в плен врагов.

Тела людей, умерших насильственной смертью, археологи находят по всей Европе в слоях, относящихся к железному веку. Болота Британии, Франции, Дании, Швейцарии сохранили их останки во множестве – и мы можем быть уверены в том, что эти люди не утонули. Так, у женщины, найденной в датском болоте, коленная чашечка была пробита колом, причем когда она была еще жива; другую девушку придавили камнем; еще какие-то люди, чьи тела также опустили в болото, были сначала задушены[5]. Ученые спорят, кто из покойников, обнаруженных в древних болотах, был принесен в жертву, а кто казнен за какие-то преступления. Провести точное различие трудно, об этом речь впереди, но все же ясно, что многие из них подверглись казни.

Смертная казнь за те или иные преступления присутствует почти во всех древних законодательствах: в вавилонских законах Хаммурапи, в римских Законах XII таблиц, у ассирийцев, у хеттов. Философ Жак Деррида, посвятивший целый сезон своих знаменитых семинаров проблеме смертной казни, отмечал, что в Ветхом завете за Десятью заповедями, провозгласившими, в частности, великий принцип «Не убий!», тут же следуют законы, где подробно объясняется, за какие нарушения этих заповедей человека следует лишить жизни. Судя по всему, в то время никто не замечал в этом трагической иронии: в представлении почти всех древних народов, жизнь все-таки можно было отнимать.

Если же обратиться к еще более древнему периоду, то окажется, что казнь преступника не была прерогативой государства. В обществах, где отсутствовала государственная власть, тоже могли казнить.

Летописец рассказывает, что князь Владимир, приняв крещение, отказывался казнить разбойников, считая это грехом, но после того, как его стали увещевать «епископы и старцы», то есть, очевидно, носители нового и старого авторитета – духовенство и старейшины, Владимир осознал свою обязанность государя, начал применять наказания и жить «по устроению отьню и дедню», то есть по древним обычаям[6].

Ясно, что первые казни происходили еще в доисторическом обществе. Как пишет антрополог Кристофер Бём, много занимающийся вопросами вражды и разрешения конфликтов в древних обществах, «если группа, ощутившая себя в опасности, не могла ни справиться, ни избавиться от опасного или агрессивного члена, то единственным способом разрешить сложившуюся ситуацию было его физическое уничтожение»[7].

Греческие полисы тоже знали смертную казнь и применяли ее. Сократу еще повезло: он ушел из жизни без страданий, испив чашу с цикутой. Раскопки на древнем афинском кладбище Фалерон показали, что были в этом прекрасном городе преступники, с которыми обходились куда суровее. Греческий археолог Пелекидис обнаружил здесь захоронение 18 человек, закованных в кандалы. Очевидно, их подвергли мучительной казни ἀποτυμπανισμὸς (апотимпанисмос): приковали к доске, а затем оставили на несколько дней в вертикальном положении умирать от голода и жажды под грузом тяжелых цепей – своеобразный греческий вариант распятия. То, что это были преступники, преданные казни, лишний раз подтверждается еще и тем, что похоронили их в V веке до н. э., но на кладбище, заброшенном за два столетия до этого. Находка на Фалероне была столь ужасна, что многие ученые долго отрицали сам факт такой мучительной публичной казни, явно противоречивший «эстетике и этике демократических Афин»[8].

Увы, сегодня сомнений нет: в древних Афинах людей, совершивших особо тяжкие преступления, действительно казнили, приковав цепями к поставленной вертикально доске. В комическом виде эта казнь показана в комедии Аристофана «Женщины на празднике Фесмофорий», где мужчину, посмевшего в переодетом виде проникнуть на священный праздник, после разоблачения приковывают к столбу и оставляют в таком виде. Стражник получает приказ:

И это еще не все. Куда более распространенным способом было сбрасывание со скалы Нимф в глубокую яму под названием Варатрон. Судя по всему, в древности несчастных бросали туда живыми, а позже стали скидывать тела казненных. В какой-то момент, сбросив со скалы тело некоего фригийца, афиняне обнаружили, что Варатрон переполнен, и тогда от этой традиции отказались. Почему? Простейшее предположение – по санитарным соображениям, чтобы тела, оставшиеся без захоронения, не отравляли атмосферу и не способствовали распространению эпидемий. Однако этих людей не просто казнили, но и оставляли без погребения, а значит, их души были лишены покоя и в царстве мертвых. Хотели ли афиняне постоянно находиться в соседстве со столь беспокойными мертвецами?